Читать книгу "Око за око - Гарри Тертлдав"

— Теперь я не могу вернуться в свою комнату, нет, сэр, — сказал Йенс.

Он часто разговаривал сам с собой, когда оставался один на дороге, а сейчас он был один — дьявол свидетель.

Да, теперь возвращаться нельзя. И к реактору его больше не пустят. Ладно, что остается? На секунду ему показалось, что выхода нет вообще. Однако он просто не хотел смириться с тем, что уже давно бродило в закоулках его сознания. Он больше не нужен человечеству. Люди суют его носом в дерьмо с тех самых пор, как Барбара раздвинула ноги для этого паршивого игрока в бейсбол. Он больше никому не нужен в Денвере. Никого не интересуют его планы, они обошлись без него и создали бомбу — даже две.

Ну, тогда к дьяволу человечество. Ящеры с интересом его выслушают. Да, сэр, они будут внимательны и достойно его наградят, если он расскажет им все, что ему известно. Но он сделает это не ради награды. О нет. Гораздо важнее отомстить.

Ларссен аккуратно поставил винтовку на предохранитель, закинул ее за плечо, сел в седло и покатил на восток. Часовые на въезде в Лоури-Фидд лишь кивнули ему, когда он проезжал мимо. Они не слышали выстрелов. Ларссену было все равно.

Он принялся обдумывать ситуацию. Тела найдут. Его бросятся преследовать. Если они сообразят, что он решил сбежать к ящерам, то придут к очевидному выводу: Ларссен поедет на восток по шоссе 36. Это самый прямой маршрут, которым наверняка воспользуется обезумевший физик.

Но он не сошел с ума, ни в малейшей степени. Только не он. Он поедет по шоссе 6 и 34, будет держаться подальше от тридцать шестого, а потом свернет на 24 и 40, к югу. После чего воспользуется проселочными дорогами. Очень скоро он найдет то, что ищет. Где-то неподалеку от границы между штатами Колорадо и Канзас он выйдет к ящерам. Йенс наклонился вперед и сильнее нажал на педали. Теперь он ехал под гору.

* * *

— Да, сэр, — сказал Остолоп Дэниелс. Его тон ясно говорил, что он думает о полученном приказе. Потом Дэниелс осторожно добавил: — В последнее время мы очень много отступаем, не так ли, сэр?

— Так. — Капитан Шимански не скрывал своего неудовольствия.

Заметив это, Остолоп рискнул продолжить:

— Мне кажется, нет никакой необходимости продолжать отступление, в особенности если учесть, как отчаянно мы защищали каждый дом. А наше последнее бегство можно назвать только одним словом — постыдное. Сэр.

Командир его роты пожал плечами, словно хотел дать понять, что от него ничего не зависит.

— Мы с майором Ренфри возмущались, когда получали приказ от полковника, а он — когда его доставили от высшего командования. Но он ничего не в силах изменить. Если верить полковнику, приказ пришел с самого верха. Вы хотите позвонить ФДР, лейтенант?

— Все так серьезно? — Дэниелс вздохнул. — Хорошо, сэр, я не понимаю, что происходит. Просто закрою свой проклятый рот и буду делать, что мне прикажут. И Тогда всякий поймет, что я служу в армии или что-то вроде того.

Шимански расхохотался.

— Я рад, что ты в армии, Остолоп. Тебе удается делать все вокруг забавным и нескладным.

— А я совсем не рад, что нахожусь в армии. Надеюсь, вы понимаете, тут нет ничего личного, сэр, — ответил Остолоп. — Я исполнил свой патриотический долг еще во время прошлой войны. И только из-за ящеров в армию стали брать старых пердунов вроде меня. Если бы не эти ублюдки, я бы сейчас размышлял о начале весенних тренировок, а не пытался отступать, делая вид, что так и надо.

— Нам нужно выполнить приказ, — ответил капитан Шимански. — Не знаю почему, но мы должны. И если это не армия, та что же она такое, дьявол ее побери?

— Да, сэр.

Если Остолоп показал, что нужно бить, игрок на базе должен попытаться ударить, нравится ему такая стратегия или нет. Теперь пришел его черед делать то, что ему совсем не нравится, раз уж те, кто наверху, посчитали это умным ходом. «Надеюсь, они знают, что делают», — подумал он, вставая на ноги.

Недовольный сержант Малдун принес новости.

— Господи, лейтенант, там строят настоящую стену из мешков с песком, будто рассчитывают, что ящерам через нее не перебраться. Мы должны сражаться с ними, а не бегать как зайцы.

— Ты знаешь об этом, я знаю, капитан знает и даже полковник знает — но генерал Маршалл не знает, а его мнение стоит больше, чем мы все вместе взятые, — ответил Дэниелс. — Будем надеяться, что генерал имеет представление о том, что здесь происходит, вот и все. И понимает, почему мы отступаем.

— Или почему мы позволяем ящерам нас убивать, когда они и сами не понимают, почему мы перестали сражаться? — проворчал Герман Малдун. Он был достаточно циничным, чтобы быть сержантом. И как всякий хороший сержант, знал, что воевать с начальством — дело неблагодарное. — Ладно, лейтенант, командуйте!

Остолоп постарался найти подсказку в историях, которые рассказывали ему деды. Он растянул линию обороны в редкую стрелковую цепь, укрепив опорные пункты пулеметчиками и базуками.

Чтобы удержать бронетехнику ящеров, у американцев хватало танков и противотанковых орудий, но тяжелую технику почему-то отвели назад. Остолоп никак не мог понять, что происходит, — ему вдруг показалось, что генералы хотят, чтобы ящеры наступали, впрочем, не слишком быстро. Оставалось надеяться, что общая картина имеет смысл, поскольку, с его точки зрения, происходящее было полнейшим абсурдом.

У его подчиненных появилось такое же чувство. Отступление всегда плохо сказывается на морали; ты начинаешь чувствовать себя разбитым, даже если физических причин для этого нет. Все понимали, что позиции можно удерживать, но теперь Дэниелс сомневался в успехе.

Конечно, Чикаго превратился в развалины, одна гора обломков мало чем отличалась от другой. Даже танкам стало непросто преодолевать груды битого кирпича и воронки, в которых они могли поместиться вместе с башней.

Дэниелс удивился, когда его отряд во время отступления на север выбрался на вполне приличную дорогу.

— Вы можете дальше идти по ней, — сказал военный полицейский, руководивший передвижением войск, — но тогда ящерам будет легче засечь вас с воздуха.

— Тогда зачем было расчищать дорогу? — спросил Остолоп.

Военный полицейский ничего не ответил. Возможно, он и сам не знал. Возможно, не знал никто. Возможно, армия расчистила дорогу, чтобы люди могли по ней ходить, а ящерам была удобнее их убивать. Остолоп уже давно привык к тому, что время от времени происходящее вдруг превращается в абсурд.

Неподалеку от южного конца дороги он заметил отряд солдат, которые восстанавливали дом. При этом они пытались создать видимость разрушений вокруг него. Дэниелсу показалось, что они недавно обрушили стену, выходившую на дорогу. Внутри они построили деревянную времянку. Затем Остолоп понял, что очень скоро будет практически невозможно ее заметить, потому что солдаты уже начали восстанавливать разрушенную стену. К тому времени, когда они закончат, никто не догадается, что внутри велись работы.