Читать книгу "Юность подарит первые шрамы - Стейс Крамер"

class="p1">– Дай угадаю, с Элеттрой опять что-то не так?

– И не только. Там очень запутанная…

– Рэми, мне это надоело! Ты постоянно зациклена на проблемах своих подруг. Да, я не звонил тебе все это время, и меня это не красит, но ведь и ты не баловала меня вниманием. Уверен, ты даже и не думала обо мне, тебя не волновали наши отношения. Ты неплохой человек, но твои одержимость чужими бедами и маниакальное желание помочь всем, кроме себя, отталкивают меня, вынуждают встать на сторону моих родителей и разорвать с тобой связь.

Рэми была полна сил, чтобы аргументировать свою позицию. Она объяснила бы Грейсону, что беды ее друзей становятся ее личной трагедией, и ей проще умереть, чем заставить себя стоять в стороне и наблюдать, как ее друг страдает. Также Рэми добавила бы, что его слова ранили ее, она не заслужила такой упрек в свой адрес. Но все это было ни к чему, ведь Грейсон уже давно все решил, а если быть точнее, его родители помогли ему принять решение и выдумать повод, благодаря которому он сможет выставить себя жертвой, при этом еще больше унизив Рэмисенту. О чем тут еще говорить?

Рэми покинула Грейсона. Очутившись дома, она сразу же побежала в свою комнату. Элай услышал, как сестра хлопнула дверью, и его шестое чувство подсказало ему, что он должен проведать Рэми, убедиться, что с ней все хорошо. Обычно, когда у него возникала подобная мысль, он обнаруживал сестру в крайне тяжелом расположении духа. Так случилось и в этот раз.

– Рэми, что произошло?

– Не хочу говорить об этом!

– А что хочешь? Уединиться с лезвием в ванной?

Элай был прав. Возвращаясь домой, Рэми думала только о том, как она закроется в ванной и выпустит наружу все, что бурлит, свербит внутри, не дает ей покоя. Это всепожирающее чувство расползлось маленькими змейками по всему ее телу. Холодные, кровожадные монстры извивались под ее кожей, и Рэми необходимо было достать их, сделав глубокое кровавое отверстие в одном из неповрежденных участков туловища. Поняв, что брат не позволит ей воплотить желаемое, Рэми рухнула на пол, обвив себя руками, и заплакала. Элай тотчас подлетел к ней и крепко обнял.

– …Подростковая влюбленность – это тот еще шлак. Я же знала. Надеялась, что перерасту этот период и влюблюсь уже в зрелом возрасте… Но голубые глаза и накачанная задница разрушили мои надежды вдребезги.

Элай несколько расслабился, узнав, что сестра расстроена всего-то из-за ссоры с Грейсоном. Он не считал любовные неурядицы серьезной проблемой.

– Ни в каком возрасте не нужно влюбляться, – заявил Элай. – Встречаться? Да. Трахаться, веселиться? Сколько угодно. Но при этом надо держаться отстраненно и бежать без оглядки, если появится хоть малейший намек на то, что начали зарождаться те самые чувства. Любить кого-то – это сущее наказание.

– Поэтому твои отношения и недели не выдерживают?

– Да, – ответил Элай, горделиво улыбаясь.

– Ты общаешься с Никки? – вдруг спросила Рэмисента.

– Переписываюсь. И то редко. Она что-то в последнее время без настроения.

Рэми приехала в Глэнстоун на выходные не только для того, чтобы увидеться с Грейсоном, а еще и затем, чтобы поговорить с братом о Никки. Несмотря на то, что расставание с Грейсоном слегка подпортило ее планы – воспалило рассудок и лишило твердости и решимости, коими она намеревалась воспользоваться при обсуждении с братом такой щепетильной темы, – Рэми все же пересилила себя, отбросила мысли о Мэтисоне и сказала:

– Элай, тебе придется нарушить свою традицию.

Рэми рассказала Элаю о последних событиях, что произошли в «Греджерс». В отличие от Дианы, она не считала, что Дилэйн ответила сполна за свои злодеяния, поэтому, как и планировала, Рэми решила доверить расправу над Никки своему брату. Он был профессионалом в этом деле. Элай не сомневался в словах сестры и с каждой секундой убеждался в том, что Никки действительно поступила, мягко говоря, некрасиво: подставила невинного человека, манипулировала подругами, и даже когда ее вывели на чистую воду, она ни в чем не раскаялась и продолжила вести себя наиотвратительнейшим образом.

– Вспомни Циннию. Я хочу, чтобы ты поступил с Никки так же, как с ней. Сделай это ради меня.

– И ты потом не будешь жалеть об этом?

– Нет. Ни за что.

Никки заслуживала наказания, и этот факт неоспорим, но даже несмотря на это, Элай не хотел участвовать в этом конфликте. И тут дело даже не в совести и не в некоторой привязанности, возникшей к Никки после продолжительного общения с ней. Элаю было просто лень. Чтобы сделать то, что от него требовала его сестра, нужно потратить кучу времени и сил. Но внезапно он понял, что может извлечь выгоду из сложившейся ситуации, решить наконец вопрос, который не дает ему покоя вот уже много лет.

– Хорошо. Я сделаю это, если ты поклянешься мне, что больше не будешь резать себя.

– …Элай, ты же знаешь, я не могу.

– Тогда и я не могу. – Элай выпустил сестру из своих объятий и уже собрался уходить, но тут…

– Подожди, – остановила его Рэми. – Клянусь, ты больше не увидишь на моем теле ни одного нового шрама.

Элай чмокнул сестру в лоб и сказал:

– Договорились.

Глава 51

Столько потрясений, скандалов и разочарований не могли пройти бесследно. Джел тяжелее всех переживала все горести, навалившиеся на нее и ее подруг. Браяр все тщательнее следила за ней, и все страшнее становилось ей, когда она замечала новые изменения во внешности и в поведении Виры. Леда выписала Джел освобождение от занятий, и поэтому у той было много свободного времени, которое она использовала лишь для того, чтобы полежать и поплакать. Джел не выходила из комнаты, постоянно молчала и не обращала внимания на Браяр. Шаад искренне переживала за Джелвиру и недоумевала, почему Диану, Никки и Калли не волнует судьба их подруги. Что же такое произошло, что никто из них не может выделить хотя бы минуту, чтобы навестить Джел?

В тот день Джел проснулась и увидела на своей прикроватной тумбочке поднос со стаканом апельсинового фреша и яичницей с овощами.

– Вира, доброе утро, – сказала Браяр, заметив, что ее соседка очнулась от сна.

– Доброе…

– Это я тебе принесла.

– Спасибо, – Джел удивилась. Браяр, как я уже говорила, нельзя было назвать приятным человеком. По крайней мере, такое мнение о ней сложилось из-за ее чрезмерной болтливости, только ей понятных шуток, бестактных вопросов, которыми она любила забрасывать каждого встречного, если ей вдруг становилось скучно. Но вот этим своим поступком Браяр показала себя как очень чуткого, доброго человека, который никогда не оставит в