Читать книгу "Вся Нортон. Торговцы во времени - Андрэ Нортон"

— Белого волка. — И сказано это по-английски.

— Эш! — Росс бросился вперед, навстречу едва различимой фигуре.

Глава 14
ФОАННЫ

— Росс! — Эш так крепко схватил его за плечи, словно собирался никогда не отпускать. — Значит, ты прошел через...

Росс понял. Гордон Эш боялся, что он один случайно прошел через ворота времени.

— И Карара вместе с дельфинами!

— Они здесь, сейчас? — В темной чаше залива крепости Эш был только тенью с голосом и руками.

— Нет, они на кораблях пиратов. Эш, вы знаете, что лысые на Гавайке? Они организовали все эти происшествия, нападения и беспорядки. И прямо сейчас у них в заливе подводная лодка. Они разрезали эти корабли. Пять дней назад они — впятером — уничтожили поселок пиратов!

— Гордооон! — В отличие от свистящих звуков других гавайкийцев этот голос звучал распевно. — Это правда твой оруженосец? — Появилась еще одна тень, и Росс увидел край плаща.

— Это мой друг. — В голосе Эша звучал тон поправки. — Росс, перед тобой хранитель ворот.

— И ты пришел с теми, кто собрался за пиршественным столом Тьмы, — продолжал фоанна. — Но на этот раз добыча мало понравится твоим пиратам...

— Нет. — Росс колебался. Как обращаются к фоанне? С Торгулом он чувствовал себя равным. Но здесь такой подход не годится; инстинкт говорил ему об этом. И он решил просто придерживаться правды. — Мы захватили троих убийц из лысых. От них мы узнали, что они собираются вначале уничтожить фоанн. Потому что считают вас, — он обращался непосредственно к фигуре в плаще, — главной угрозой себе. Мы услышали, что они заставили грабителей начать нападение, и потому...

— Так пираты пришли для этого? Не грабить? Тогда это что-то новое среди них. — Ответ фоанны был холоден, как морская вода в заливе.

— Добыча не прельщает тех, кто поклялся отомстить за смерть своих родичей, — ответил Росс.

— Да, и пираты верят в равновесие боли и смерти, — согласился фоанна. — А верят ли они в равновесие помощи? Над этим стоит подумать. Гордооон, похоже, мы не можем уйти в своих кораблях. Вернемся на совет.

Эш вел Росса в темноте. Хотя туман, ранее затягивавший залив, исчез, темнота оставалась, и Росс заметил, что даже огней стало меньше. А потом они оказались в тускло освещенном проходе.

Впереди двигались три фоанны, все в плащах, своей характерной скользящей походкой. Затем Эш и Росс, а замыкали с десяток стражников, в кольчугах. Проход превратился в рампу. Росс взглянул на Эша. На нем, как и на фоаннах, был серый плащ, но он не менял цвет, как одеяние этих загадочных обитателей Гавайки. Гордон распахнул плащ, показав пластины местных доспехов.

Росс хотел задать множество вопросов. Хотел знать — отчаянно хотел, — какое положение занимает Эш у фоанн. Что подняло Гордона с уровня простого пленника в замке Захура до близкого спутника самой могущественной расы этой планеты?

В конце рампы глухая стена, но перед ней резкий поворот направо в узкий коридор. Один из фоанн сделал жест стражникам, которые с привычной точностью свернули в этот коридор. А другие фоанны подняли свои жезлы.

И в глухой стене появилось отверстие. Перемена произошла настолько быстро, что Росс вообще не заметил никакого движения.

За этой дверью оказался совсем другой мир. Чувства Росса, обостренные в наблюдениях за окружающим, не давали ответа, почему зрение, обоняние, слух утверждают, что этот мир более чужд, чем замки грабителей или корабли пиратов. Несомненно, фоанны совсем другого происхождения, чем остальные народы Гавайки.

Плащи, которые раньше были одновременно серебристо-серыми и темно-синими, вдруг поблекли, стали тоньше, прозрачнее, и перед Россом появились хорошо очерченные сверкающие фигуры,

Эш снова схватил Росса за руку, и младший агент услышал шепот:

— Они хозяйки иллюзий. Не верь всему, что видишь.

Хозяйки? Это первое, что уловил Росс. Женщины.

Иллюзии — да, он и так был уверен, что зрение временами подводит его. И теперь ему трудно было сказать, где кончается одежда и начинается стена, фигуры перед ним или просто тени.

Еще одна глухая стена, снова отверстие в ней, и из него ударила волна чуждости, словно сильный ветер. Но не решаясь переступить порог, несмотря на подбадривающую руку Эша, Росс в то же время чувствовал, что в этой чуждости нет той холодной враждебности, которая есть в лысых. Чужаки — да. Но не враждебные его роду.

— Ты прав, младший брат.

Произнесены ли эти слова — или он услышал мысль?

Росс оказался в удивительном месте. Под ногами темная синева — синева земного неба в сумерках, но видны и мигающие огоньки, не равные звездам, но выше их! Стены — есть ли здесь стены? Или меняющиеся, колеблющиеся голубые занавеси, по которым бегут серебристые линии, образуя символы и слова, и какая-то неведомая часть его мозга почти понимает их, но не до конца.

Постоянное движение, ничего неподвижного, но вот он в месте, где эти занавеси застыли, и он больше не идет по голубому небу, а по мягкой поверхности, и при каждом его шаге поднимается облако острого аромата. И тут он впервые увидел настоящих фоанн.

Куда исчезли их плащи? Сбросили ли они их на ходу, или вещество, из которых они образованы, уплыло само? И, глядя на эти три удивительных существа, Росс вдруг понял, что видит их так, как никогда не видят даже их слуги и стражники. Но все же видит ли он реальность или то, что должен увидеть, по их желанию? .— Ты видишь нас такими, каковы мы есть, младший брат! — Снова ответ, и Росс не знает, слова это или услышанная мысль.

По форме они гуманоиды, к тому же, несомненно, женщины. Теперь, без плащей, они в серебристых платьях без рукавов, перепоясанных на талии лентой с синими камнями. Только волосы и глаза свидетельствуют о чуждости. Волосы, падающие им на плечи, на руки, серебристые и движутся, словно живут самостоятельной жизнью. А вот глаза... Росс смотрел в эти золотые глаза и на мгновение забылся, пока не пришел в себя в панике и с трудом заставил себя отвести взгляд.

Смех? Нет, он не слышал смех. Но ощутил смесь веселости с интересом.

— Ты прав, Гордоон. Этот тоже твоего рода. Он не ведьмино мясо. — Росс уловил отвращение, какое-то странное чувство, окрасившее эти слова, напоминание о застарелой боли.

— Это фоанны, — нарушил очарование голос Эша. — Леди Инлан, леди Инграм, леди Инвалда.

Фоанны — всего три женщины?

Та, которую Эш назвал Инлан, которая пленила взгляд Росса Мердока и удержала их, сделала легкий жест рукой цвета слоновой кости. И в этом жесте, как и в словах «ведьмино мясо», землянин ощутил ту же скорбь, которая была словно частью помещения, частью загадки.

— Да, фоанн теперь только три. И уже много лет нас только три, о человек из другого мира и времени. А скоро, если враги победят, будет уже не три — ни одной не будет!