Читать книгу "Город - Стелла Геммел"

– Но тогда каким образом…

– Человек в карете, как и тот, которого ты видел в зале Императоров, был отражением. Настоящим, из плоти и крови, наделенным дыханием… И обреченным умереть, если умрет Ареон.

Перед внутренним оком Фелла пронеслось видение: император, засевший в своем смрадном логове… рождающий создания по своему образу и подобию… От этой мысли его тут же вырвало прямо на пол. Утерев рот, он начал успокаиваться. Пожалуй, и к лучшему, что после стольких лет войны к нему возвращалась способность испытывать омерзение, вроде бы давно и прочно запертая под спудом.

– Это кажется тебе отталкивающим… – Марцелл, оказывается, наблюдал за ним.

– Еще бы! Ну и что теперь будет? С Городом, я имею в виду?

– Ваш отряд перехвачен в зале Императоров. С ним будет покончено. Алый дворец скоро станет надолго непригодным для жизни. Поэтому мы уйдем жить на Щит, в наш дворец, Обитель Высших. А дальше – поглядим, что предпримет Хейден Ткач. Времени у нас полным-полно: сколько бы он ни выжидал, мы способны ждать дольше. А может, воссоединимся с оставшимися Высшими и выгоним его силой.

– С оставшимися Высшими?

– Мы слишком долго несли на своих плечах бремя власти. Пора другим занять наше место.

– Другим таким же, как вы? – с нескрываемым отвращением спросил Фелл.

– Не брался бы ты судить нас, – хмыкнул Марцелл. – Ты – да, ты не похож на нас, ибо не уроженец Города, но от твоих друзей и товарищей мы отличаемся не так уж сильно. Наша кровь смешивалась не один век и течет в жилах большинства горожан. По сути, у нас с ними больше общего, чем у тебя. Известно тебе, кстати, за что синие так нас ненавидят?

– Уж не за то ли, – Фелл ядовито усмехнулся, – что мы разрушили их города, уничтожили родню и опустошили страны?

– Просто за то, что мы другие. – Марцелл покачал головой. – Люди всегда боятся тех, кто от них отличается. Если, скажем, синему отрубить руку, он прекратит сражаться, а если вскоре не оказать помощь – умрет. Воина Города убить гораздо сложней. Ты столько лет воевал – неужели не заметил, как легко умирают синекожие? Они хрупкие создания. А уж пытки вовсе выносить не способны.

– Я сам из таких хрупких созданий, – заметил Фелл.

– Стало быть, если переживешь сегодняшний день, дотянешь лет до восьмидесяти. Люди Города живут много дольше.

– Сколько примерно?

– Ну вот взять хоть твоего друга Шаскару… – Марцелл помолчал, словно собираясь с мыслями. – Как по-твоему, сколько ему лет?

Сколько ему лет? Такой вопрос означал, что Шаскара еще жив. Фелл ощутил, как в сердце встрепенулась былая решимость.

– Не знаю. Лет семьдесят, полагаю?

– Больше двухсот.

Фелл недоверчиво тряхнул головой. Однако былого неприятия так и не ощутил.

– А Индаро Керр Гильом? – спросил Марцелл.

– Она-то при чем? – огрызнулся Фелл. – Хочешь сказать, что ей тоже триста лет в обед?

– Нет, – улыбнулся Марцелл. – Она соответствует своей внешности – просто женщина около тридцати… Я встречал ее, когда она ребенком была, так что мне ли не знать. Я просто к чему – ты никогда не удивлялся, почему она еще жива после стольких лет сражений, когда все вокруг нее гибли? А она знай выздоравливает от ран, которые крепких мужиков свели бы в могилу.

– Я продержался еще дольше, – упрямо возразил Фелл. – А я, как ты сам сказал, не горожанин.

– Да, но ты военачальник.

– Я сам вожу в бой свой отряд, – сказал Фелл. Ему приходилось вроде как оправдываться, и это ему не нравилось.

– Я не подвергаю сомнению твое мужество. Но и простым солдатом тебя не назовешь. Среди солдат ты – легенда. Все равняются на тебя, все тебя любят. И оберегают, как могут…

Фелл вспомнил того солдата, подбежавшего к нему с нагрудником. И другого, что в бою бросил ему меч. Следовало признать, что правда в словах Марцелла была.

– Ты что хочешь сказать? Что Индаро из ваших? Из Высших?

– Нет, я просто к тому, что она пользуется благами крови, текущей в ее жилах. Как и большинство жителей Города. Ее мать была отпрыском семейства Керр, породившего также и Флавия Ранделла Керра, бесславно погибшего не так давно. Ее отец Рив, потомок Гильомов, гораздо старше Шаскары. Если Индаро опять-таки переживет сегодняшний день, она будет жить долго. Ее весьма трудно убить.

– Да. Такую женщину не всякий день встретишь.

– Ага, вижу, она тебе небезразлична… Что ж, в наши дни подобные ей действительно редкость.

– У нее есть брат…

– Был. Рубин мертв.

Фелл об этом уже догадывался, но Марцелл дал ему окончательное подтверждение.

– Так ты знаешь обо всем, что происходит в Городе? – спросил Фелл.

– Нет. Далеко не все. Например, я так и не знаю, что там за история с клеймеными. Надеялся, ты мне расскажешь.

Фелл невольно задумался: «Теперь, когда все катится к концу, есть ли причина молчать?»

– Ранул, тот гонец, носил клеймо в виде буквы «эс», – продолжал Марцелл. – И твой дружок Рийс тоже. Полагаю, такое же когда-то имелось и у тебя!

– Так Рийс умер?

– Да.

– Мальчишками мы все были здесь заложниками, – пояснил Фелл. – Рийс, я, Ранул… и остальные. Император велел убить нашего друга… сжечь заживо при всем народе. Его звали Сэми.

– Не устаю изумляться странности вашего мышления, низшие существа… – Марцелл смотрел на него, явно недоумевая. – Что Мэйсон, что ты: столько лет питать злобу! Плести заговоры и пытаться разрушить великий Город, и из-за чего? Из-за личных обид…

– Я был ребенком, – попытался объяснить Фелл. Подумал и сказал: – Мальчишка умирал в жутких мучениях, а он смотрел и смеялся. Такой твари не позволено жить, будь она императором или нищим.

– А другие в толпе тоже смеялись?

– Да. Для них это было развлечение. Ради него они и собрались… Расскажи мне про Ранула. Как он погиб?

– Он пытался убить императора и почти преуспел. Это было около восьми лет назад. Он явился под видом панджалийского гонца. Это племя, обитающее в засушливых пустынях на дальнем северо-востоке Одризии. У них до сих пор сохраняется четкое деление на касты. Гонцы у них считаются святыми. В них с колыбели воспитывают готовность к священному подвигу, если племени будет грозить смертельная опасность. Они неграмотны и немы – в ранней юности каждому из них урезают язык. Согласно традиции гонцу бреют голову, татуируют на ней послание и позволяют волосам отрасти. Тогда гонец отправляется ко двору чужеземного правителя. Там ему вновь бреют голову и читают послание.

– Так Ранул дал вырезать себе язык?

Фелл невольно представлял задиру-толстяка времен их общего детства. Какая решимость была нужна, какая глубокая ненависть, чтобы ступить на подобный путь!