Читать книгу "Встреча с хичи. Анналы хичи - Фредерик Пол"

рассудительно сказал Бог. – В сущности, последние сто лет ты только и делаешь, что исповедуешься и признаешься в грехах. Не нужно проходить через это снова.

– А если я не хочу, чтобы меня судили?

– Видишь ли, это тоже не важно. Я все равно это делаю. Это Мой суд.

Он наклонился вперед, глядя на меня своими печальными, добрыми, величественными, любящими глазами. На меня напали какая-то суетливость, беспокойство.

– Я нахожу, что ты, Робинетт Броудхед, – сказал Он, – упрям, подвержен чувству вины, легко отвлекаешься, ты тщеславен, несовершенен, часто глуп, и Я очень доволен тобой. Я не хотел бы, чтобы ты был другим. Ты можешь позорно провалиться в стычке с Врагом, как не раз проваливался в прошлом. Но Я знаю, что ты сделаешь все, на что способен.

– И… и что же? – спросил я, запинаясь.

– Как что? Если ты сделаешь все, на что способен, могу ли Я просить большего? Иди, Робин, и с тобой Мое благословение. – Он величественно поднял руки. Потом выражение его изменилось, и он всмотрелся в меня. Бог не может выглядеть «раздраженным», но этот Бог, по крайней мере, был недоволен. – В чем дело? – спросил он.

Я упрямо сказал:

– Я не удовлетворен.

– Конечно, ты не удовлетворен, – загремел Бог. – Я сделал тебя таким, потому что если бы ты не испытывал неудовлетворенности, ты не старался бы стать лучше.

– Лучше, чем что? – спросил я, дрожа вопреки своему желанию.

– Лучше, чем Я! – воскликнул Бог.

18. Конец пути

Даже самая длинная река приходит к морю, и наконец – о, как долго пришлось этого ждать! – Альберт появился на палубе прогулочного имитированного ледокола, где мы с Эсси играли в шафлборд[36], промахиваясь даже в элементарных положениях, потому что неожиданные водопады с айсбергов и ледяные поля в воде были великолепны, – Альберт появился, извлек изо рта трубку и сказал:

– Одна минута до прибытия. Я решил, что вам интересно будет это знать.

Конечно, интересно.

– Идем немедленно! – воскликнула Эсси и исчезла. Я немного задержался, разглядывая Альберта. На нем были синий блейзер с медными пуговицами и шапочка яхтсмена, и он улыбался мне.

– У меня по-прежнему немало вопросов, знаешь ли, – сказал я ему.

– К несчастью, у меня нет такого количества ответов, Робин, – ответил он добродушно. – Но это хорошо.

– Что хорошо?

– Иметь много вопросов. Пока у вас есть вопросы, есть и надежда получить на них ответ. – Он одобрительно кивнул. Помолчал немного, ожидая, не займусь ли я снова метафизикой, потом добавил: – Присоединимся к миссис Броудхед, генералу, его леди и остальным?

– У нас еще много времени!

– Несомненно, Робин. Времени много. – Он улыбнулся. Я, разрешая, пожал плечами, и фиорд Аляски исчез. Мы снова находились в контрольной рубке «Истинной любви». Исчезла шапочка Альберта вместе с безупречным синим блейзером. Приглаженные волосы снова растрепались, он опять был в свитере и мешковатых брюках, и мы были одни.

– А где остальные? – спросил я и тут же сам ответил: – Не могли подождать? Сканируют с помощью инструментов корабля? Но пока еще нечего видеть.

Он добродушно пожал плечами, глядя на меня и пыхтя трубкой.

Альберт знает, что мне не нравится смотреть непосредственно через корабельные сенсоры. Добрый старый экран в контрольной рубке обычно бывает для меня достаточен. Когда подсоединяешься к приборам «Истинной любви» и смотришь одновременно во всех направлениях, это лишает ориентации, особенно для тех, кто держится за плотские привычки, как я. Поэтому я нечасто так поступаю. Альберт говорит, что это один из многих моих «плотских» пунктиков. Это верно. Я вырос как плотский человек, а человек во плоти может одновременно смотреть только в одном направлении, конечно если он не косоглазый. Альберт говорит, что мне следует преодолеть это, но я не хочу.

На этот раз я преодолел, но не сразу. Минута – все-таки очень большая протяженность гигабитного времени… и к тому же я еще кое-что хотел спросить у него.

Однажды Альберт рассказал мне историю.

Об одном его старом плотском приятеле, математике, по имени Бертран Рассел, который всю жизнь, как и сам Альберт, был атеистом.

Конечно, мой Альберт на самом деле не тот Альберт, так что они не были приятелями, но Альберт (мой Альберт) часто говорит так, будто они были. Однажды некий религиозный человек встретился с Расселом на приеме и сказал:

– Профессор Рассел, разве вы не понимаете, какому серьезному риску подвергаете вашу бессмертную душу? Допустим, ваше предположение неверно. Что вы будете делать, если после смерти обнаружите, что Бог существует и судит вас? И когда вы предстанете пред троном суда, Он посмотрит на вас и скажет: «Бертран Рассел, почему ты не верил в Меня?» Что вы тогда скажете?

По версии Альберта, Рассел и глазом не моргнул. Он просто ответил:

– Я скажу: «Господи, Тебе следовало дать мне более убедительные доказательства».

Поэтому, когда я спросил у Альберта:

– Ты считаешь, что дал мне достаточно убедительные доказательства? – он просто кивнул, понимая мой намек, наклонился, чтобы почесать лодыжку, и сказал:

– Я так и думал, что мы к этому вернемся, Робин. Нет. Я совсем не давал вам доказательства. Единственное доказательство – это сама вселенная.

– Значит, ты не Бог? – выпалил я, наконец решившись.

Он серьезно ответил:

– Я все время думал, когда вы спросите об этом.

– А я думаю, когда ты мне ответишь.

– Прямо сейчас, Робин, – терпеливо сказал он. – Если вы спрашиваете, пришла ли та сцена, в которой вы участвовали, из тех же баз данных, которыми я обычно пользуюсь, то да. Но если вы задаете более общий вопрос, ответить труднее. Что есть Бог? Еще точнее, каков ваш Бог, Робин?

– Нет, нет, – огрызнулся я. – Вопросы здесь задаю я.

– Тогда я должен попытаться ответить на ваш вопрос. Хорошо. – Он указал на меня черенком трубки. – На вашем месте я считал бы Богом сумму векторов всех качеств, которые вы считаете «справедливыми», «моральными» и «достойными любви». И я полагаю, что среди всех разумных существ – людей, хичи, машинных разумов и всех остальных – существует некий консенсус относительно того, что такое добродетель. И вот сумма всех этих векторов и будет Богом. Отвечает ли это на ваш вопрос?

– Нисколько!

Он снова улыбнулся и посмотрел на экран. На нем по-прежнему видна только серость, какая бывает в полете быстрее скорости света.

– Я этого и ожидал, Робин. Меня этот ответ тоже не удовлетворяет, но знаете ли, Робин, вселенная не обязательно должна делать нас счастливыми.

Я открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но мне потребовалось время, чтобы сформулировать его, и тут он опередил меня.

– С