Читать книгу "Великая Охота - Роберт Джордан"

Хихикая под нос, Фейн повел своих лошадей вниз в город, высматривая подходящую гостиницу.

Глава 35 СТЕДДИНГ ТСОФУ

Полдня скачки — и приречные холмы, на которых стоял город Кайриэн, уступили место пологой равнине с перелесками. По-прежнему доспехи шайнарцев покоились во вьючных мешках. Дорог в этой местности не было, лишь редкие колеи от повозок да считанные фермы и деревушки. Верин настойчиво подгоняла, и Ингтар — беспрестанно ворча, что они позволяют себя обмануть, что Фейн ни за что бы не сказал, куда он на самом деле собрался; однако в то же время брюзжа, что скачут они совсем в противоположном направлении от Мыса Томан, словно бы какой-то частью разума шайнарец все-таки верит и Мыс Томан, куда бы отряд ни направился, все равно не в месяцах пути, — Ингтар подчинялся Айз Седай. И, вслед за командиром, отряд несся вперед, и знамя с Серой Совой билось на ветру.

Ранд скакал с мрачной решимостью, избегая разговоров с Верин. Ему нужно кое-что сделать — исполнить свой долг, как сказал бы Ингтар, — а потом он будет свободен от Айз Седай раз и навсегда. Казалось, что-то из настроения Ранда передалось и Перрину, тот устремил взгляд вперед, в никуда. Когда отряд на опушке леса остановился на ночевку, а темнота почти сгустилась вокруг, Перрин принялся расспрашивать Лойала о стеддинге. Троллоки в стеддинг не входят, а волки могут? Лойал коротко ответил, что только создания Тени не желают пересекать границу стеддинга. И Айз Седай, конечно, так как они в пределах стеддинга не способны касаться Истинного Источника и направлять Единую Силу. Правда, сам огир выказывал крайнюю неохоту идти в Стеддинг Тсофу, едва ли не больше всех ему не хотелось туда. Единственный, кто горел желанием, просто-таки рвался вперед, был Мэт. Кожа у него приобрела такой оттенок, словно он год не видел солнца, а щеки запали, хотя он и утверждал, что готов бежать наперегонки. Прежде чем Мэт закутался в свои одеяла, Верин наложила на него руки для Исцеления, а потом повторила процедуру утром, перед выступлением отряда, хотя на внешнем облике Мэта ее манипуляции не сказались. Глядя на Мэта, хмурился даже Хурин.

На второй день пути, когда солнце уже стояло высоко, Верин вдруг выпрямилась в седле и огляделась. Рядом с ней вздрогнул Ингтар.

Ничего необычного в лесе, что теперь окружал отряд, Ранд не замечал. Не очень густой подлесок, и было легко двигаться под сенью дубов и гикори, ниссы и буков, зеленый полог тут и там пронзали высокие сосны или мирты, или рассекала белая прореха берестянки. Но когда Ранд последовал за Верин и Ингтар, он внезапно ощутил, как по телу пробежала прохлада, словно он зимой сиганул в пруд Мокрого Леса. Его обдало ознобом, и холод исчез, оставив чувство свежести. И еще — смутное и отдаленное ощущение потери, хотя какой именно, он сообразить не мог.

Каждый всадник, достигая этой точки, вздрагивал или издавал какое-то восклицание. Хурин разинул рот, а Уно прошептал: «Проклятье, что за треклятое…» Потом он помотал головой, явно не зная, что сказать. В желтых глазах Перрина появилось выражение, словно он узнал что-то знакомое.

Лойал сделал глубокий медленный вздох и выпустил воздух из легких:

— Такое ощущение… как хорошо… вновь оказаться в стеддинге.

Сдвинув брови, Ранд поглядел вокруг. Он-то считал, что стеддинг окажется чем-то особенным, но, не считая того холодка, лес был таким же, как и тот, через который они скакали весь день. Да, было, конечно, неожиданное ощущение умиротворения.

А потом из-за дуба шагнула огир.

Она была ниже Лойала — это значило, что она на голову и плечи выше Ранда, — но с таким же широким носом и большими глазами, с такими же крупным ртом и ушами с кисточками. Брови ее были, правда, не столь длинны, как у Лойала, и по сравнению с ним черты ее лица отличались изяществом, а кисточки на ушах были нежнее. Одета она была в длинное зеленое платье и зеленый плащ, вышитый цветками, в руках девушка-огир держала букет цветущих веточек галезии, словно она их собирала. Она спокойно смотрела на пришельцев и ждала.

Лойал слез со своей высокой лошади и торопливо поклонился. То же сделали и Ранд с товарищами, пусть не столь быстро, как Лойал; даже Верин склонила голову. Лойал церемонно представил всех, но название Своего стеддинга он не упомянул.

Несколько мгновений девушка-огир — Ранд был уверен, что она не старше Лойала, — смотрела на них с интересом, потом улыбнулась.

— Добро пожаловать в Стеддинг Тсофу. — Голос был более мягкой вариацией голоса Лойала; более мягкое гудение шмеля поменьше. — Я — Эрит, дочь Ивы, дочери Алар. Добро пожаловать. С тех пор как каменщики покинули Кайриэн, у нас бывало мало гостей из людского рода, а теперь так много сразу. Ах да, конечно, у нас были люди из Странствующего Народа, но они ушли, когда… Ох, я слишком много болтаю. Я отведу вас к Старейшинам. Только… — Она поискала взглядом старшего в отряде и в конце концов остановила взор на Верин. — Айз Седай, с вами так много людей, и вдобавок вооруженных. Вы не против оставить некоторых из них Снаружи? Простите меня, но всегда как-то тревожно, когда в стеддинге сразу очень много вооруженных людей.

— Разумеется, Эрит, — сказала Верин. — Ингтар, вы не распорядитесь?

Ингтар отдал приказ Уно, и получилось так, что из шайнарцев только он и Хурин последовали за Эрит в стеддинг.

Ведя жеребца в поводу, как и другие, Ранд поднял взгляд на подошедшего к нему поближе Лойала, который то и дело бросал взгляды на идущую впереди вместе с Верин и Ингтаром Эрит. Немного отстав, за ними шагал Хурин, в изумлении глазевший по сторонам, хотя Ранд и не был уверен, на что именно тот смотрит. Лойал нагнулся к юноше, тихо заговорив:

— Разве она не красива, Ранд? И голос у нее как песня.

Мэт хихикнул, но, когда Лойал вопросительно поглядел на него, сказал:

— Очень хорошенькая, Лойал. Понимаешь ли, на мой вкус, немного высоковата, но очень хорошенькая, точно.

Лойал неуверенно нахмурился, но кивнул:

— Да, верно. — Лицо у него прояснилось. — Так хорошо себя чувствуешь, вернувшись в стеддинг. Нет, это не Тоска мною завладела, ты же понимаешь.

— Тоска? — сказал Перрин. — Чего-то я не понимаю, Лойал.

— Перрин, мы, огир, привязаны к стеддингам. Говорят, до Разлома Мира мы могли ходить повсюду, где хотели, и столько, сколько хотели, подобно вам, людям, но с Разломом все переменилось. Огир рассеяло, как и всякий другой народ, и они никак не могли вновь отыскать стеддинги. Все переместилось, все переменилось. Горы, реки, даже моря.

— Про Разлом все знают, — нетерпеливо заметил Мэт. — А при чем тут эта… эта Тоска?

— И вот во время Изгнания, пока мы скитались, потерянные, Тоска впервые обрушилась на нас. Стремление еще раз оказаться в стеддинге, почувствовать себя опять дома. Многие умерли из-за нее. — Лойал опечаленно покачал головой. — Больше умерло, чем осталось в живых. Когда мы наконец начали опять обнаруживать стеддинги, по одному, в годы Соглашения Десяти Государств, казалось, что мы победили Тоску, преодолели ее, но она изменила нас, заронила в нас свои семена. Теперь, если огир пробудет Снаружи чересчур долго, вновь подступает Тоска; он начинает слабеть, и если не вернется, то умирает.