Читать книгу "Кавказская война - Ростислав Фадеев"

С переходом самоуправления в сословные руки, если бы оно осуществилось, глава этот не может оставаться только почетным лицом; он станет средоточием всех самоуправлений и в этом качестве должен пользоваться правом созывать предводителей и выборных дворянства по мере надобности, а в особенно важных случаях или в очередные сроки — собрание всего ценсового дворянства с причисленными к нему лицами. Без полного, достаточно заслуженного доверия свыше к дворянству, самоуправление у нас не пойдет; а потому желательно, чтобы губернский предводитель не только не был стеснен в необходимых ему правах, но пользовался бы совещательным голосом в высшей правительственной среде. Можно положиться на здравый смысл русского развитого сословия: когда губернский предводитель станет из амфитриона[199], каким он был доселе, лицом с государственным значением, — оно станет выбирать в эту должность соответствующих ей людей. Значение лица губернского предводителя не может стеснить губернаторской власти. Губернатор останется представителем правительства, начальником коронной администрации и высшим прокурором государственной власти при местном самоуправлении, не допуская его выходить из указанных ему пределов; с него должно быть снято только звание хозяина губернии, составляющее уже теперь вопиющее противоречие, так как хозяйство отдано официально в другие руки. Мы признаем за губернскими съездами значение только в смысле съездов дворянства, как сословия, облеченного правительством известной долей самостоятельности, но не видим никакой цели в губернском всесословном собрании, если задача всесословных собраний будет ограничена утверждением налогов. Для этого им нет надобности съезжаться вместе. Даже в случае необходимости какого-либо общего налога по губернии, он может быть голосован на месте, большинством (по счету) уездных собраний. Мы думаем, что вообще задачи государственного управления, дворянского самоуправления и имущественного права утверждения и расходования местных налогов должны быть строго разграничены между собой.

V

ВОСПИТАНИЕ; ЦЕРКОВНИКИ, КАК ОБЩЕСТВЕННАЯ ГРУППА, БЮРОКРАТИЯ И ЗЕМСТВО

Изо всего до сих пор сказанного читатели видят, что, в нашем мнении, самая настоятельная потребность текущего времени — передача самоуправления в руки культурного сословия — необходима по двум причинам и для двух предметов: она нужна вместе как средство и как цель. Одно только образованное общество, проникнутое государственными и общественными преданиями исторической России, может дать правильную постановку земскому делу и вести его самостоятельно, пользуясь полным доверием правительства; до сих пор цель не достигалась, потому что развитому слою приходилось в общественных делах спускаться на уровень толпы, вместо того, чтобы стараться постепенно подымать толпу на свой уровень. Наше новое, ныне действующее земское устройство, в сущности, уподобило нас более Франции, чем Англии и Америке. В таком положении нельзя оставаться. Дворянство составляет естественное и покуда единственное орудие в руках правительства для развития общегосударственной жизни и установления порядка в русской земле. В этом отношении, оно — средство. Но, как ни важна эта сторона дела, существует другая, еще более важная. Обезличение и бессвязность, которыми страдает наше образованное общество, отсутствие сложившегося мнения и неумение действовать сообща, — парализующие в корне современную Россию и вытекающие, несомненно, из долгой отвычки от совокупной жизни, из полуторавековой невозможности проверить свое теоретическое и чужеземное образование на коренных свойствах своей собственной почвы, — вынуждают прежде всего к объединению культурных сил, к возбуждению их самодеятельности, одним словом — к их сращиванию в подобающем им круге действия — для восстановления нравственной национальной личности. Известное дело, что из питомника нельзя вырастить лес, не огородив его. Самостоятельная русская мысль возникнет из нестройного, накопленного нами в течение полутораста лет умственного материала только при содействии сознательной общественной жизни образованного слоя, непосредственно соприкасающегося с народом, но не растворяемого в нем. В этом отношении известное обособление высшего сословия заключает в себе уже не средство только, а прямую цель современной русской истории. Восьмидесятимиллионному государству нельзя существовать в наше время на европейской почве без умственной самостоятельности, без народности, выражающейся ясно, даже преимущественно, в его развитых слоях, и без связного культурного общества.

От этого общества у нас, как и везде, зависит историческое значение нации. В степени его образованности и в зрелости проникающего его духа заключается устой и будущность русского народа как отдельной человеческой семьи. Потому задача текущего времени, после установления твердой связи культурного сословия с престолом, между собой и с народом, заключается в том, чтобы поднять уровень его образования на возможную высоту. Надобно сосредоточить, а не рассыпать наши образовательные средства. Нам кажется очевидным, что в современной России оказывается потребность только в трех совершенно определенных ступенях общественного воспитания: грамотности для народа, технического обучения для молодых людей, перерастающих чернорабочий слой вследствие зажиточности своих родителей, и науки, в полном значении слова, для культурного класса. Особая система образования в среде духовенства, как специальная, не идет в счет. С прекращением источника, постоянно вливавшего в высшее русское сословие толпу неразвитых личностей, в виде детей нижних чинов, произведенных в первый офицерский чин, которым это производство давало дворянские права — у нас будут оказываться реже и реже дворяне, не получившие приличного воспитания; но надо, чтобы их вовсе не было, кроме каких-нибудь непредвидимых исключений. В дворянстве не ценсовом у нас много людей без средств, а между тем этим отделом его должна преимущественно пополняться государственная служба, особенно же армия, для чего нужны образованные люди. Но даже небогатому слою ценсового дворянства трудно обойтись без пособия. Землевладелец с тысячью рублями дохода, составляющими приблизительно низший цене полноправного сословия (так как при этом доходе можно жить с имения, не становясь с работником), будет все-таки очень затруднен в воспитании нескольких детей. При должной связности местного дворянства он найдет в своем сословии, можно надеяться, некоторую опору для такой вопиющей потребности, — но опору далеко не достаточную для всех. Если бы у нас каждый образовывался на свой счет, как в Англии, то нечего было бы и говорить о пособии.

Но это пособие существует в России в виде многочисленных стипендий, распределяемых в настоящее время совершенно произвольно, преимущественно самым бедным молодым людям низших сословий, которые без приманки такого оранжерейного выращивания искали бы других, хлебных занятий и не выбивались бы непомерными усилиями в господа, чтобы потом, за немногими исключениями, голодать всю жизнь, вопить против неравенства общественных условий и сочувствовать всей душой парижским бунтам. Выпускаемые в общество, чуждое им, в котором у них нет ни связей, ни точки опоры, эти искусственно высиженные культурные подростки начинают свою жизнь годами бедствования, наполняющими их желчью навсегда, даже в случае позднейшего успеха; а многим ли из них выпадает на долю успех? Мало ли читаем мы в газетах известий о самоубийстве, смерти от истощения, объявлений о готовности вступить хоть в домашнюю прислугу этих жертв напускной русской учености, которые, при другом направлении воспитания, стали бы зажиточными, преданными, довольными своей судьбой техниками, восполняя в то же время вопиющие потребности русской производительности, до сих пор не удовлетворенные? Если мы покуда еще не можем совсем отвыкнуть от подражания, то будем лучше подражать Европе, где бедные воспитанники учатся хлебным знаниям, чем Китаю, в котором существует только одна наука — философия Конфуция, преподаваемая всем без различия, от мандаринчика с красной пуговкой до великого мандарина с павлиньим пером. Мы настроили множество заведений для классической науки и толкаем всю Россию в университет, выписывая в то же время машинистов железной дороги из-за границы по неимению своих. С одной стороны, эта болезнь у нас застарелая — мы начали с перехватывания верхов, а не низов; с другой — она чрезвычайно усилилась во время белой горячки русского общества, прозванной нигилизмом. В ту пору один из попечителей учебных округов написал чрезвычайно дельную статью о значении университета и об отношении степеней образования к различным общественным слоям; но тогдашняя печать накинулась на нее как на ретроградную[200]. Была ли возможность серьезным людям разговаривать с обществом, руководимым в большинстве мыслителями «Современника» и «Полярной Звезды». Но теперь разлив вошел в русло, надо подумать о деле. Русское дворянство, как культурный народный слой, открыто всякой силе, подросшей снизу, но только силе — то есть экономическому положению или дарованию, умеющему пробиться, — а не толпе искусственно высиживаемых, посредственных и, в сущности, даже по окончании университетского курса, вовсе еще не образованных мальчиков. Если дело в том, чтобы переряжать как можно больше людей из поддевки во фрак, купленный на Щукином дворе, то это можно бы сделать легче, следуя шуточному совету одного вельможи пятнадцатых годов — сравнять всю Россию со станционными смотрителями, произведя ее в четырнадцатый класс. Мы высказали свое мнение и не думаем встретить много противников: нашему отечеству необходимы — образованное дворянство, большое распространение технических и промышленных знаний в средних состояниях и грамотный народ. Каждому свое. Без серьезного и поголовного образования дворянства мы не дойдем никуда, а потому, думаем, надобно сосредоточить на воспитании небогатых низов наследственного сословия почти исключительно все стипендии, находящиеся в руках правительства. Для поощрения заметно способных молодых людей низших званий, по нашему мнению, было бы достаточно назначить по одной всесословной стипендии на гимназию, но с тем, чтобы потом уже не покидать этих выбранных воспитанников на произвол судьбы.