Читать книгу "Вдох-выдох - Мария Акулова"

Она не открыла глаз, только сморщилась чуть сильней, а потом повернулась, снова оказавшись к нему спиной.

Яр расценил это как явное нежелание видеть сейчас его рядом с собой, и навязываться не собирался. Нет, он бы не ушел, оставив ее в таком состоянии, просто ждал бы столько, сколько нужно, здесь, в прихожей или у подъезда, пока она сама попросит о помощи, поддержке, в которой, он знал точно, она нуждается.

Долго ждать не пришлось, он успел сделать только один шаг в сторону от кровати, когда его руку схватили тонкие пальцы.

– Останься, – Саша чуть отодвинулась, освобождая больше места рядом с собой. Она ненавидела, что Яр приходится видеть ее такой – жалкой, слабой, растоптанной, но ей вдруг так захотелось оказаться в его объятьях, что противиться себе было уже невозможно.

И он понял ее практически без слов, кровать прогнулась под весом, руки обвили талию, шеи коснулся легкий поцелуй.

– Спи.

– Как ты узнал? Что твои родители погибли? – спиной Саша почувствовала, что Яр вдруг напрягся, но как всегда – быстро взял себя в руки.

Она спрашивала не из простого интереса, девушке казалось, что даже это в ней неправильно. Даже горевать она нормально не умеет.

– К нам пришли из милиции. Я подслушал, мне никто не сообщал, какой смысл что-то сообщать ребенку? Просто подслушал их разговор с Глашей.

– И что… – Саша сглотнула, собираясь с силами, чтобы задать следующий вопрос. – Что ты чувствовал?

– Я чувствовал себя брошенным, Саша. Я ненавидел весь мир. Ненавидел и до этого, а после – посчитал всех вокруг своими врагами, кровными. Я думал, что они сделали это специально, разбились специально, чтобы сделать больно мне. Представлял, как где-то далеко они смотрят на меня и смеются над тем, как я исхожу ненавистью ко всему вокруг. Я свято верил, что это сознательное решение каждого, что мы можем умереть только тогда, когда сами решим это сделать. И это все происходило лишь по одной причине – мне было дико больно.

Было… Он говорил ровно, спокойно, тихо, но Саше почему-то казалось, что болью сквозит из каждого его слова. Было? Повернувшись в кольце рук, она открыла наконец-то глаза.

– А сейчас?

– А сейчас я понимаю, что так сложились обстоятельства. Что люди не выбирают, когда им умирать, что свою обиду на несправедливость жизни и ненависть можно направлять в другое русло.

– И тебе… Когда тут перестанет болеть? – Саша приложила руку к груди, ощущая, как где-то глубоко ноет душа. Ноет, ноет, ноет, непрерывно, не позволяя о себе забыть.

– Ты привыкнешь.

Не перестанет. Просто, со временем, внимания на эту боль обращаешь все меньше.

– Я ее даже не знала, – Саша моргнула, прогоняя вновь навернувшиеся слезы. – Я не знала о ней ничего. Она – посторонний для меня человек.

– Она дала тебе жизнь.

– Она меня бросила! – девушка снова резко развернулась, уткнувшись лицом в кучу покрывал.

– Может, она хотела вернуться.

Может. Может, хотела вернуться. Но ведь вот в чем проблема – если бы хотела – что мешало вернуться?

– Что ей помешало, Ярослав? Она могла вернуться. Она должна была вернуться. Она не должна была уходить! Тогда они были бы живы! Оба!

– Ты их не вернешь, – и это он тоже когда-то проходил. Поиск альтернативных путей, точки отсчета, с которой все началось, все полетело в тартар.

Может, утро, когда он отказался ехать с родителями в город, или вечер, когда смертельно обиделся на устроенную отцом взбучку, или еще много-много раньше, или наоборот позже. Он потратил на такие рассуждения чертовски много времени, а теперь был уверен в одном – они не помогают.

– Откуда ты знаешь его? Шутова?

– Долгая история.

– Ты говорил о нем еще там, в доме. Я помню, – это было еще в те далекие времена, когда один только вид Самарского вызывал в ней панику.

– Он плохой человек, Саша. От него стоит держаться подальше.

Сегодня Ярослав принял для себя одно важное решение – игры, придуманные Кущиным, им не нужны. Саше они не под силу, а сам он не сможет сдерживаться вечно, не сможет использовать ее как инструмент, не посвящая во все, а посвящать… С нее хватит боли.

– Я должна узнать. Я хочу узнать у него все, что он знает о маме. Никто больше мне не поможет, – сегодня она смалодушничала, не смогла вернуться в зал, но это не значит, что не рискнет снова. Снова встретиться с этим странным человеком, задать интересующие вопросы. Пусть для этого ей тоже придется собирать силы очень долго, но сделать это она просто обязана.

– Он опасен, Саша.

– Почему? – странный, неприятный, теперь ассоциирующийся с жуткими словами, но он не казался Саше опасным.

– На то есть причины.

– Какие?

– Не сейчас, солнце, спи, – он снова отказывается отвечать на вопрос. Снова это дико раздражает, но продолжать спор сил нет.

Закрыв глаза, Саша поерзала в теплых объятьях, накрыла своими руками Яровы, прижимая чуть плотней к животу. Где-то там, в ней сейчас бьется третье сердце, этого не ощущает она, а значит, бояться, что почувствует он – смысла нет. Но сказать… Сейчас духу ей бы не хватило.

– Люди имеют право не любить своих детей?

– Люди считают, что имеют право на все.

– А можно полюбить нежеланного ребенка? – Саша на секунду затаила дыхание. Если он скажет «да»… Ведь может, это шанс для них?

Только вот он понял вопрос неправильно.

– Почему ты считаешь, что была нежеланным ребенком?

– Я не думаю, просто… Ладно, забудь, – Саша зажмурилась, молясь, чтобы он не задал следующий очевидный вопрос. Это была глупая идея. Она не будет ошарашивать его сейчас новостью о ребенке, не будет ни сейчас, ни позже.

Прижавшись к мужчине плотней, Саша лишь тяжело вздохнула. Ее ребенок не будет знать, что он нежеланный, случайный. Его не посмеют бросить, от него никогда не откажутся. И если для того, чтобы обезопасить от этого еще не родившегося ребенка, она должна хранить все в тайне – так и будет.

– Я люблю тебя, – от шепота, мягкие волоски на затылке стали дыбом. Каждый раз, слыша эти слова, Саше становится страшно. Страшно поверить. Может, он ждал ответа, но она струсила и на этот раз, не побоялась сказать это Снежане, а вот ему ответить сил не хватает.

Как бы ей хотелось, чтоб этой любви хватило на двоих, потому, что от ребенка она отказаться уже не сможет. Не сможет поступить с ним так, как сделала когда-то ее собственная мать.

Глава 40

Ярослав ушел еще ночью, Саша даже не знала, когда точно, просто как-то резко проснулась, ощутив, что рядом его уже нет. Часы на телефоне показывали без четверти четыре, а еще экран горел десятком сообщений и такой же кучей звонков. В основном – от Яра, Эдуарда и Лисы.