Читать книгу "Нежить - Нил Гейман"

После затяжного кризиса в жилищном строительстве, последовавшего за крахом Ай-Би-Эм, цены на недвижимость взлетели вверх, как ракеты на праздновании Дня независимости. Переселение среднего класса — думаю, вы это так назовете. Это означает, что ваш дом существенно вырос в цене за какой-нибудь месяц — не за одну ночь, конечно нет, не так стремительно, но все же достаточно быстро. Цены подскочили на тридцать, сорок, пятьдесят процентов, иногда и выше, в зависимости от того, как близко дом находился от станции Северной пригородной железной дороги или шоссе Таконик. Это означало также рост строительства новых домов — в основном шикарных. Конечно, это были не совсем «Мак-Особняки»,[85]но все же довольно большие дома. Снаружи они казались просторными, а внутри были неудобны, соседние особняки почти примыкали друг к другу. Участочки перед домами были настолько малы, что хозяева иногда сомневались, стоит ли этот клочок травы усилий, затрачиваемых на возню с газонокосилкой по субботам. Если человек владел за городом значительным участком земли, соблазн получить наличными от подрядчиков оказывался почти непреодолимым. Ферма, никогда не являвшаяся, что называется, золотым дном, и в течение безобразно долгого времени съедавшая больше денег, чем приносила, превращалась в двенадцать — пятнадцать кусочков земли, в новую коммуну под названием, например, «Садовые холмы», и бывший владелец мог считать, что это название выбрано в знак уважения к нему.

Обширное строительство имело неутешительные последствия: когда зомби появились у нас в значительных количествах, в этих огромных «коробках для завтраков» их ждали множество семей.

На уровне балкона зажигается очередной прожектор; его точно сфокусированной луч падает на МЭРИ ФИЛЛИПС, стоящую перед оркестровой ямой. Хотя лицо женщины обращено к публике, она никуда конкретно не смотрит. Ей не больше тридцати. Рыжие волосы недавно подстрижены — и подстрижены странно: местами виднеются какие-то плеши, просвечивает череп, местами торчат пучки и пара длинных прядей, глядя на которые можно угадать, какая у нее раньше была прическа. На лице, покрытом едва заметными веснушками, видимо, недавно чернел огромный синяк, сейчас превратившийся в пеструю желто-зеленую мешанину, у правого глаза виднеется пара более темных пятен. На ней длинная белая футболка в коричневатый горошек — причем «горошины» разбросаны беспорядочно, — почти новые темные джинсы и белые кроссовки, заляпанные грязью. Руки, стиснутые в кулаки, прижаты к бокам.

МЭРИ. Я была на кухне, кипятила воду для макарон. И ведь пару недель назад нам уже привезли бензин — смешно: все рушится… Это было после того, как удалось сдержать первую волну, и все политики и ученые мужи твердили: да, мы были на волосок от гибели, но худшее позади; того, что произошло в Индии, Азии, происходит сейчас в Южной Америке, никогда не случится здесь. И неважно, что этих тварей — мы называли их поедателями, потому что «зомби» звучит смешно, — этих поедателей видели в дюжине самых разных мест от Мэна до Калифорнии, в которых раньше они не встречались. Мы слышали рассказы… Наша соседка, Барбара Оденкирк, руководила отделом персонала в одном рекламном агентстве в Манхэттене и ездила в Нью-Йорк каждый день, со станции «Бикон». В последний наш разговор она рассказала мне, что вдоль дороги этих поедателей с каждым днем становится все больше. Она говорила, что люди в вагоне не слишком обращают на них внимание — если мертвецы подойдут близко к движущемуся поезду, им плохо придется. Я спросила ее, а как обстоят дела в местах, находящихся вдоль железной дороги, в этих городах, деревнях, хуторах, — я миллион раз проезжала мимо, когда мы начали встречаться с Тедом, и помнила все эти дома, приютившиеся среди леса. О, Барбара сказала, что местная полиция наверняка на высоте. Разумеется, это было не так. Не знаю почему. Когда зомби напали на стадион во время того матча в Колд-Спринге, мы были так поражены, шокированы, просто пришли в ярость. Нам тогда следовало упаковать вещи, запихнуть в свои «вольво» и «БМВ» самое необходимое и на полной скорости гнать прочь из города. Не знаю, правда, куда. Может быть, на север, в Адирондакские горы — я слышала, там дела обстоят не так плохо. Даже в горах Катскилл мы были бы в относительной безопасности.

Но грузовик с бензином показался на нашей подъездной дорожке, как он это делал прежде каждые полгода, и электричество было чаще включено, чем выключено, и мы могли ездить в «Шоп-Райт».[86]Конечно, товара на полках было меньше, чем всегда, мясной отдел опустел, не говоря уже об отделах деликатесов и рыбы. Но мы наполняли корзины своими обычными продуктами и не голодали, так что могли говорить себе, что президент прав и худшее позади. И даже почти верили в это. Когда первый натиск был в разгаре и казалось, что Орландо вот-вот полностью захватят, Тед приобрел переносной генератор. Все остальные бросились скупать всевозможные ружья, а мой муж — пожалуйста, просит меня помочь ему выгрузить из машины тяжеленную коробку. Он был напряжен — наверное, ждал, что я выбраню его за то, что он не привез из «Уол-Марта» охапку ружей. Но я не сердилась; если уж на то пошло, его предусмотрительность меня впечатлила. Я не особенно беспокоилась насчет оружия — тогда я еще верила в полицию и Национальную гвардию, а если бы власти оказались не в состоянии справиться с поедателями, меня окружали соседи, которые почти организовали свою охрану. С электричеством нам повезло; самое длительное отключение продолжалось всего сутки, как раз в день покупки генератора. Если верить Национальному радио, в некоторых местах света не было неделями. Но раз в два-три дня у нас все же бывали небольшие перебои, в основном на пять-десять секунд, несколько раз — на два часа. Теперь, когда у нас был генератор, а кроме того, несколько больших красных канистр бензина (не знаю, где Тед их раздобыл, ведь все уже выдавали по карточкам, и большая часть заправок относилась к этому весьма серьезно) — так вот, генератор давал мне чувство уверенности в завтрашнем дне, какой не дал бы никакой автомат. По правде говоря, меня больше беспокоило намерение Теда установить этот агрегат самостоятельно. Профессия ИТ-специалиста не дает вам магической способности умело обращаться абсолютно со всеми электроприборами — сколько раз я ему это говорила? Особенно когда Шон Рейнольд через два дома от нас, электрик, с удовольствием помогает всем с такими вещами. Но нет, Тед все может сделать сам, так он говорил и про домашний кинотеатр — а когда его подключал, в доме половина пробок вылетела. Ну и что мне оставалось делать? Я пошла и отключила от сети компьютеры и домашний кинотеатр.

Каким-то образом — с гораздо большим количеством ругани, чем детям допустимо слышать от отца, — ему удалось справиться с генератором, и вот почему в то утро я стояла у плиты, ожидая, пока закипит вода. Робби попросила на обед макарон с сыром, я согласилась, потому что Брайан тоже ел их за компанию, а кладовая была забита коробками с порошком. Это какая-то органическая субстанция, в которую нужно лишь добавить немного молока, чтобы получить сырный соус. Это казалось мне экономным, но порошок стоил недешево, так что не знаю, был ли в нем смысл. Свет отключили час назад, и, хотя мы старались пользоваться генератором как можно реже, я решила, что сейчас это совершенно необходимо. Я подождала, пока не настало время обеда, затем выбежала в заднюю дверь, пронеслась вниз по ступеням и нырнула под крыльцо, где Тед установил генератор. Когда муж был дома, он, услышав щелчок замка, бросал свои дела и несся в кухню, спрашивая меня, не опасно ли выходить. Что бы я ни отвечала, он настаивал на том, чтобы проверить самому, — как будто он в очках видел лучше, чем я со своим стопроцентным зрением. Это казалось мне смешным, но по-своему было приятно. Но на самом деле беспокоиться мне было не о чем — даже если за дверью поджидал поедатель. Они не слишком-то хорошо бегают, а большинство вообще с трудом передвигается. Ну, положим, со времен школьных кроссов прошло десять лет, и я успела обзавестись двумя детьми, но я все еще в неплохой форме после беготни за этими самыми Детьми, так что мужу за мной не угнаться. Он считает, что физические упражнения — это убирать за собой посуду. В общем, я не боялась, что какой-нибудь поедатель сможет меня поймать. Из радиопередач я поняла, что они наиболее опасны, когда собираются в большие группы и могут взять вас в кольцо. За домами тянется полоса леса, где может спрятаться немалое число врагов, но я была совершенно уверена, что, как только зомби появятся у забора, мои прекрасно вооруженные соседи изрешетят их. Мы пристально следили за лесом; я старалась осматривать окрестности регулярно, когда часы в холле играли электронный вариант боя Вестминстерских колоколов, но некоторые соседи подходили к окну каждые пятнадцать-двадцать минут. У Мэтта Оденкирка был мощный бинокль, на вид стоивший кучу денег, и он по несколько минут стоял на заднем крыльце, вглядываясь в лес. Похоже, он был убежден, что поедатели прячутся именно там, изо всех сил стараясь слиться с пейзажем. Все, что ему было нужно, — это заметить одного из них. Тогда он схватил бы такую же дорогущую на вид винтовку, прислоненную к перилам, и стал бы героем нашей улицы. Но этого так и не произошло. Не думаю, что ему удалось выстрелить из нее хотя бы раз… Не думаю, что она была у него в руках, когда… когда… когда они… когда он…