Читать книгу "Люди огня - Олег Волховский"

Пропасти не было — был вход в пещеру. Она остановилась у входа, одной рукой держась за камень. Совсем близко от меня. Помедлила и шагнула во тьму.

Я включил фонарик. Пещера была невелика и скорее напоминала грот. В ней никого не было.

Холодно. Я рискнул развести костер, чтобы вскипятить воды и развести растворимое картофельное пюре с кусочками чего-то, долженствующего изображать мясо. Я не ел сутки. Уничтожив пару баночек, я соорудил чай, прилег у костра на спальник и открыл папку Марка.

Там оказалась толстая черная тетрадь.

«Евангелие от Марка» — торжественно объявляла первая страница.

«…Мне было плохо, очень плохо. Хреново. Дозы не было уже несколько дней. Какой героин с моими финансами! Звонил Сашке. Мучился, презирал себя, но звонил. Слёзы. У нее тоже не густо. Откуда ей столько взять, средней руки журналистке! Плюнул.

Позывы к рвоте. Мучительно сокращается пустой желудок. Чем рвать-то! Я сутки не ел, не хочется. Болело всё. Упал на кровать. Казалось, кости выворачивает из суставов. Смотрел в потолок. В одну точку. Все вращалось вокруг нее. Я думал, что не выдержу. Схватился за край дивана, сжал руку. Думал, порву обивку. Вспомнил, что у меня есть пистолет. Еще с войны. Трофейный. Не сдал. Долго запрещал себе о нем думать. Нашел. Патроны были. За окном в сиянии фонарей медленно кружился снег. В рот или в висок? Все равно. Я взвел курок…

И тогда раздался звонок в дверь. Думал минуты две. Может быть, не открывать, а кончить все сейчас, пока есть решимость? Зачем подавать себе лишнюю надежду? Верно, нищие ходят по подъездам, собирают на похороны или на лечение. Какая разница?

Звонок раздался снова. Я медленно положил пистолет и направился к двери. Даже не посмотрел в глазок, просто распахнул настежь. И оказался нос к носу с высоким парнем лет тридцати. Из-за его плеча выглядывала Сашка.

— Кто ты такой? — спросил я.

— Сын Божий. Пойдем!

Он взял меня за руку и повел в комнату.

— Что ты мелешь? Какой еще Сын Божий? — возмутился я и попытался вырваться. Но у парня была хватка профессионала. Это меня удивило. В конце концов я тоже не новобранец. — Да что ты вообще здесь делаешь?

— Тебя спасаю. Садись. Сашенька, закрой, пожалуйста, дверь.

— Ухажер твой? — поинтересовался я у Сашки. — Влад, значит, надоел?

— Помолчи, солдат! Помолчи и успокойся! Сестра твоя… — Его взгляд упал на пистолет. «Сын Божий» встал и подошел к столу. — Да, Саша, мы вовремя.

Он взял пистолет, изучающе посмотрел на него, потом распахнул окно и выстрелил в воздух. Ледяной ветер влетел в комнату, и с соседних крыш вспорхнули голуби. Он закрыл окно, вынул магазин из пистолета и спрятал в карман.

— Тебе он пока не понадобится, Марк. А теперь слушай меня. Колоться ты больше не будешь. Это не пожелание — это констатация факта. Тебе это не нужно. У тебя уже ничего не болит, ведь так?

Он был совершенно прав. Когда этот странный парень появился на пороге, я как-то забыл о боли. Слишком все было неожиданно. А потом боль куда-то делась. Просто исчезла — и все. Теперь я сидел под взглядом этих ледяных глаз, холодных, как ветер, ворвавшийся в комнату, и понимал, что каждое слово незнакомца — правда, что так и будет, не может быть иначе.

— Сейчас ты пойдешь с нами, — продолжил он. — Я пока не могу оставить тебя одного, Марк.

И я понял, что пойду с ним хоть на край света.

— Тебя так и называть — Сын Божий? — спросил я, поднимаясь с кровати.

Он улыбнулся.

— Можно просто — Господи.

Я поехал с ними. И мне больше не хотелось наркотика. Хотя пару раз становилось плохо. Но Господь сразу замечал, брал меня за руку, и все проходило. Через месяц не стало и этих приступов.

…В начале лета мы приехали в Москву. Здесь у Господа уже было много сторонников, читавших его книги. Только люди все несерьезные: студенты, программисты да нисколько мелких коммерсантов и банковских клерков с высшим образованием и небольшими деньгами. Несмотря на способность Господа убедить кого угодно в чем угодно, этих ребят хватило только на то, чтобы купить нам квартиру на севере Москвы и набить ее компьютерами.

Но не успели мы въехать, как к нам нагрянула полиция. Искали наркотики. Да какие наркотики! Господь объявил нам сухой закон, что вызвало глухой ропот Рыцарей Стальной Розы, ну и мой, конечно. Но нарушать стрёмались.

Господа тогда дома не было, и полицейские убрались ни с чем. А на следующий день к нам пришел один наш друг, доминиканский терциарий, имевший отношение к Лубянке, и все объяснил.

— О вас известно инквизиции. Так что догадайтесь с трёх раз, что, а точнее, кого они искали, — усмехнулся он. — Я видел постановление о его аресте. Кажется, инквизиторы догадываются, кто такой Эммануил. По крайней мере они напуганы до смерти.

— Напуганы?

— Ну так отвечать же придется! А вам лучше сменить квартиру.

Сменили. И не один раз, пока, наконец, Господу удалось вывести на улицы своих сторонников и уничтожить Лубянку. Но до победы было еще очень далеко. Для того, чтобы захватить город, мало разрушить главную городскую тюрьму. И Господь это отлично понимал.

Об этом эпизоде власти могли просто забыть и еще долго жить спокойно, не обращая никакого внимания на немногочисленную партию Эммануила. Но, к счастью, они испугались.

Когда Господа пригласили на встречу с генералитетом, я сразу заподозрил ловушку и сказал об этом.

— Меня не так-то легко поймать, Марк. Ни один силок не выдержит.

Это было вечером того дня, когда пала Лубянка. Мы вышли из дома часов в одиннадцать: Господь, я и двое телохранителей, Сергей и Константин. Я знал, что на крышах могут быть снайперы, и старался держаться между противоположным домом и Господом, чтобы успеть закрыть его собой.

— Успокойся, Марк, — усмехнулся он. — Скорее вы под моей защитой, чем наоборот.

Несколько обнадеживало то, что встречу назначили не в Генштабе, а на одной из фешенебельных подмосковных дач. Это говорило в пользу того, что у военных есть свои планы, возможно, отличные от планов правительства, и генералитет не склонен афишировать свои связи с Эммануилом.

Тем не менее у ворот дачи нас встретили дула автоматов. Отряд спецназа. Господь небрежно кинул стольник перепуганному таксисту и спокойно вышел из машины. Я бросился за ним и закрыл собой. Сергей и Константин встали рядом. Я смотрел на дула автоматов и лица солдат, едва освещенные уличным фонарем. Шел дождь, монотонно барабаня по листьям деревьев.

Нам не приказывали сдаваться и сдать оружие. Я понял, что и не прикажут. Это просто не входило в их планы. Нас пригласили на расстрел. И я подумал, что в этом лесу очень легко спрятать трупы. Я ждал команды «пли!», но они почему-то не стреляли.