Читать книгу "Чёрный дом - Стивен Кинг"

— Все так, — говорит ему Джек. — Я прикасался. Какое слово,Мышонок?

Какое-то мгновение ему кажется, что Мышонок не сможетпроизнести это слово. Что-то или кто-то прилагает все силы, чтобы не дать емураскрыть рот, но в этой борьбе Мышонок выходит победителем. По всем параметрам,одерживает последнюю победу в этой жизни.

— Д'ямба, — говорит Мышонок. — Теперь ты, Голливуд. Повтори.

— Д'ямба, — повторяет Джек, и целый ряд увесистых книгсползает со стеллажа у изножья дивана. Они зависают в воздухе… висят… висят…потом с грохотом падают на пол.

Медведица вскрикивает.

— Не забудь его, — шепчет Мышонок. — Оно тебе понадобится.

— Зачем? Зачем оно мне понадобится?

Мышонок чуть покачивает головой:

— Не… знаю.

Нюхач перегибается через плечо Джека и берет листок сподобием карты.

— Встретишься с нами завтра утром в баре «Сэнд». Приезжай кполовине двенадцатого, чтобы ровно в двенадцать мы уже стояли на этом гребаномпроселке. А пока пусть карта останется у меня. Как маленькая гарантия того, чтоты послушаешься Мышонка.

— Хорошо, — кивает Джек. Для того, чтобы найти «Черный дом»Чамми Бернсайда, карта ему не нужна, но в принципе Мышонок прав: не то место,куда хочется пойти с наступлением темноты. Жаль, конечно, оставлять ТаяМаршалла в горящих землях, Джеку претит эта мысль, но он должен помнить, что накону нечто большее, чем жизнь маленького мальчика.

— Нюхач, ты уверен, что хочешь вернуться туда?

— Черт, нет, я уверен, что не хочу, — негодующе отвечает тот.— Но какая-то тварь убила мою дочь — мою дочь! — и эта тварь вылезла оттуда! Тыхочешь сказать, что не знаешь, прав ли я?

Джек молчит. Разумеется, прав. И разумеется, он хочет, чтобыНюхач и Док сопровождали его, когда он свернет на проселок-просеку, ведущую к«Черному дому». Если они смогут дойти до него.

«Д'ямба, — думает он. — Д'ямба. Не забудь».

Он поворачивается к дивану:

— Мышонок, как ты…

— Пожалуй, укол «кадиллака» ему не понадобится, — говоритДок.

— Что? — Джек тупо всматривается вздоровяка-пивовара-байкера. И чувствует, что безмерно устал.

— Тикают только его часы, — отвечает Док и начинает петь.

К нему присоединяется Нюхач, потом Медведица. Джек отходитот дивана с мыслью, созвучной мысли Генри: «Почему так быстро пролетело время?Как такое могло случиться?»

— На небесах пива нет… вот почему мы пьем его здесь… икогда… мы уйдем… отсюда…

***

Джек на цыпочках пересекает гостиную. На дальней стене часыс подсветкой и логотипом «Кингсленского золотистого дива». Наш давний друг(сейчас он выглядит на свой возраст и очень печален) в недоумении бросаетвзгляд на циферблат и не верит своим глазам. Но наручные часы подтверждают: ужепочти восемь. Он пробыл здесь чуть ли не целый день.

Почти стемнело, а Рыбак по-прежнему в городе. Не говоря ужео его сотоварищах из другого мира.

«Д'ямба», — думает он, открывая дверь. А выходя нарастрескавшееся крыльцо и закрывая за собой дверь, со всей искренностью бросаетв уходящий день: «Спиди, как мне хочется свернуть тебе шею».

Глава 24

Д'ямба — активное, мощное заклинание. Однажды возникнув, онообразует сеть, которая расширяется и усиливается, захватывая вселенную. КогдаДжек Сойер сдирает живой яд с глаз Мышонка, Д'ямба впервые сверкает в мозгуумирающего, и его рассудок мгновенно осознает, что произошло. Заклинаниеохватывает все новые пространства, используя психическую энергию мозга Мышонка,и вскоре Д'ямба достигает Генри Лайдена. По ходу Д'ямба касается Тэнзи Френо,что сидит у окна в нише бара «Сэнд» и видит прекрасную молодую женщину,улыбающаяся в круге света в дальнем конце автостоянки. А перед тем как женщинаисчезает, до Тэнзи доходит, что ей показали Ирму, какой та могла бы стать.Доходит Д'ямба и до Дейла Гилбертсона. Тот едет домой из полицейского участка ивнезапно понимает, как же ему не хватает Джека Сойера. У него буквально щемитсердце, и он дает себе слово поймать Рыбака, какие бы препятствия нивстретились на пути. Д'ямба посылает сигнал Джуди Маршалл и открывает для нееокно в Запределье, где Тай спит в камере с серыми стенами, ожидающий спасения иживой. В мозгу Чарльза Бернсайда д'ямба контактирует с истинным Рыбаком,мистером Маншаном, который раньше звался Мистером Понедельником, аккурат в тотмомент, когда костяшки Бернсайда барабанят по стеклу. Мистер Маншан воспринимаетее как проникновение холодного воздуха в грудь, как предупреждение, и этовторжение вызывает дикую ярость и ненависть. Чарльз Бернсайд, который понятияне имеет о д'ямбе, а потому не может ненавидеть это заклинание, чувствуетэмоции своего господина и вспоминает тот случай в Чикаго, когда мальчишка,вроде бы умерший, выбрался из брезентового мешка и запачкал заднее сиденьекровью, которая могла привлечь внимание полиции. Эта чертова кровь, субстанция,продолжавшая висеть над ним, будто дамоклов меч, даже после того, как онтщательно замыл все следы. А вот Генри Лайден, с которого мы начали, неиспытывает ни радости, ни ярости. Генри получает от д'ямбы информационныйзаряд. Д'ямба прочищает Генри мозги.

Визиты Роды, понимает он, обусловлены исключительно чувствомодиночества, которое он испытывает. И когда он поднимается по ступенькам, тослышит лишь свое неугасающее желание быть рядом с женой. А существо по другуюсторону двери в студию — ужасный старик из «Макстона», жаждущий проделать сГенри то же самое, что уже проделал с тремя детьми.

Кто же еще мог появиться в доме в такой час и постучать встеклянную верхнюю половину двери? Не Дейл, не Джек и, уж конечно, не ЭлвенаМортон. Остальные остановились бы у входной двери и нажали на кнопку звонка.

Генри требуется пара секунд, чтобы оценить ситуацию исоставить план действий. Исходит Генри из предположения, что он быстрее исильнее Рыбака, которому, по его прикидкам, лет восемьдесят пять, а то ибольше. У него есть еще один козырь:

Рыбак не подозревает, что жертва знает, кто за ней охотится.

Чтобы и дальше держать Рыбака в неведении, Генри решаетвыказывать максимум дружелюбия, даже любопытства. А когда Рыбак откроет дверьстудий, которую он, Генри, к сожалению, оставил незапертой, будет действоватьбыстро и решительно.

«Готовы ли мы к этому? — спрашивает себя Генри и приходит квыводу:

— Это единственный шанс».