Читать книгу "Демоны ее прошлого - Ирина Шевченко"

— Ерунда. С чего ты… ох…

Обратно к порталу они бросились бегом.

Дежурство леди Пенелопы давно закончилось, но целительница все еще была у себя в кабинете. Читала книгу и пила чай. А что ей еще оставалось?

— Сложная операция? — спросила, посмотрев поверх очков на влетевшую без стука пару.

— Очень, — заверила Элизабет.

— Мне рассказывали. — Леди Пенелопа отложила книгу и покосилась на часы. — Минут сорок назад, когда она закончилась.

— Мы больше не будем, — пискнула Бет.

— Чего больше не будете? Детей заводить?

Миссис Грин покраснела и опустила глаза в пол, а мистер Грин, которому не досталось по той простой причине, что он все-таки был в лечебнице главным, прошел в соседнюю комнатку и присел перед спящим на кушетке сыном.

— Папа! — обрадовался малыш, открыв глаза. — Леди Пенни угостила меня шоколадом!

— Вижу, — улыбнулся Эдвард, подхватив Грэма на руки.

Элизабет тут же достала платок и, послюнив уголок, стерла со щеки ребенка следы угощения. Лучшей матерью это ее не сделало, но был повод не смотреть в пытливые глаза наставницы.

Через пять минут все семейство Гринов было дома, и Грэм рассказывал бездельничавшим весь день родителям, сколько всего полезного успел сделать. Мистер Грин серьезно хвалил отпрыска, а миссис Грин рассеянно крутила на пальце обручальное кольцо и думала о том, что, возможно, не стоило в свое время игнорировать кружок молодых матерей.

— Бет, ты ничего не хочешь мне сказать? — отвлек ее от этих размышлений муж, когда Грэм убежал в свою комнату.

Она замотала головой.

— Точно? — прищурился Эдвард. — Мне показалось, ты близко к сердцу приняла замечание леди Пенелопы. О будущих детях.

— Не знаю, — пробормотала Элизабет, не глядя на него. — Не уверена.

— И давно ты не уверена?

— Недавно.

— И?

— Что — и? — рассердилась Элизабет.

Потом расплакалась. Потом опять рассердилась. Потому что Эду только бы насмешничать, тогда как все очень серьезно. Конечно, она сама виновата, потому что это наверняка случилось, когда она порталом сорвалась к нему в столицу и не подумала, что такой переход может сбить настройки некоторых заклинаний. И вообще снадобья эффективнее магии. Или артефакты. Но заклинания удобнее, потому что пилюли она забывала бы пить, а артефакт могла потерять. Она же совершенно безалаберная и безответственная. И ужасная мать. Ей и одного ребенка нельзя было заводить, а тут второй. А скоро она еще и растолстеет и превратится в жуткую уродину. И не сможет работать, потому что ее начнет тошнить от запахов, и Эд найдет на ее место другого целителя. А потом совсем разлюбит: кому нужна глупая и уродливая толстуха целых двадцати семи лет от роду?

— Что-то новенькое, — улыбнулся Эдвард, привлекая ее к себе. — Откуда столько неуверенности?

— Я устала и хочу есть? — предположила Элизабет, размазывая слезы по его рубашке.

— И это тоже. Но мне кажется, ты слишком переживаешь из-за работы с тех пор, как перешла в штат лечебницы.

Так и есть. Пока она была студенткой и во время последипломной практики Элизабет знала, что ее контролируют и в случае ошибки поправят. Теперь же нужно самой принимать решения и нести ответственность за их последствия. Это пугало. А при чем тут дети, она не понимала. Наверное, при том, что ответственный человек должен быть ответственным во всем. Или при том, что нельзя быть плохой целительницей и оставаться хорошей матерью и женой.

— Элизабет Грин, посмотри на меня, — строго велел Эдвард. — И послушай. Ты — отличная целительница. Сегодня ты не раз это доказала. И прекрасная мать. И самая необыкновенная женщина из всех, кого я когда-либо встречал. Если бы я уже тебя не любил, то сегодня точно влюбился бы. Если бы ты уже не была моей женой, в эту минуту я просил бы твоей руки. И если бы ты уже не была беременна, — он понизил голос до шепота, — то этой ночью…

— Уложишь Грэма? — тут же воспользовалась ситуацией Бет.

Когда через полчаса она вышла из ванной, Эдварда в супружеской спальне не обнаружила. Элизабет нашла его в детской. Мистер Грин сладко спал, свернувшись калачиком на полу у кроватки сына.

Миссис Грин флегматично пожала плечами и вышла из комнаты. Вернулась с покрывалом и двумя подушками. Одну подоткнула мужу под голову, на второй устроилась сама. В конце концов, она ведь уже беременна.

Оливер проснулся глубокой ночью и не сразу понял, где находится. Небольшая по сравнению с его спальней комната, приоткрытая в коридор дверь, за которой слышались негромкие голоса… И знакомое ощущение тяжести на плече: Нелл приставила стулья к кровати и уснула рядом.

Он с улыбкой коснулся губами ее лба и осторожно повернул голову в другую сторону. Рука тоже была на месте.

Все и всё там, где им положено быть.

Можно спать дальше.

ЭПИЛОГ

Зимы в Расселе мягкие, бесснежные и короткие. В конце февраля, когда в центральной части Арлона еще лежит снег, тут, на юге королевства, уже пробивается из-под земли молоденькая травка и набухают на деревьях почки, а по-весеннему пригревающее солнце требует избавиться от шарфа и расстегнуть пальто.

Нелл так и сделала. Только меховую шапочку с приколотой к ней вуалью не сняла. Хотелось позволить ласковому ветерку разворошить волосы и остудить лоб, но в Фонси наверняка еще хорошо помнили ее бледную кожу и «змеиные» глаза, и желания сталкиваться с местными у нее не было. Хватило короткого общения сразу по прибытии.

— Мисс! Эй, мисс! — Нелл не знала имени этого человека, но, сколько помнила, он всегда сидел у портальной станции, встречая немногочисленных гостей городка. — Вам проводник не нужен?

— Нет, — бросила она, не останавливаясь.

— Подумайте, мисс. — В прокуренном голосе зазвенела угроза. — Места тут опасные. Одинокой даме без спутника…

Закончить он не успел: расшатанный стул разлетелся, роняя мужчину на землю, а одна из ножек, взлетев в воздух, стукнула навязчивого советчика по лбу. Сам виноват. Следовало догадаться, что дама, путешествующая без спутника, может оказаться опаснее здешних мест. Его дружки, прячущиеся за углом в надежде заработать на выпивку, даже показываться не стали.

Городок за прошедшие годы ничуть не изменился. Все те же пустынные улицы, запах навоза и любопытные взгляды из-за прикрытых ставней. Просто сильнее теперь бросалась в глаза грязь, облупившаяся краска на стенах и покосившиеся вывески.

— Ты был прав, — сказала Нелл Оуэну. — Жизнь тут не для меня. И не для тебя, но…

Но он лежал глубоко под землей, а она сидела у надгробия и водила пальцем по высеченным в камне буквам его имени.

Она не обещала ему приходить. И не приходила. А сегодня, собирая вещи, чтобы отправиться совсем в другое место, вдруг поняла, что ей во что бы то ни стало нужно побывать здесь. Во-первых, сказать спасибо. За все. За то, что не выставил ее тогда из дома, не завез, как грозился, на межу, а оставил у себя, научил доить овец и делать сыр. За прялку, которую она терзала под его присмотром. За надежды, которые он вынашивал за нее. За сны, в которые приходил, прогоняя кошмары. За то, что даже после своей смерти сумел заставить ее поехать в академию.