Читать книгу "Радуга Шесть - Том Клэнси"

Через несколько минут, приняв душ и переодевшись, Чавез вошел в общее помещение группы, где его люди сидели за своими столами, изучая разведывательную информацию, полученную от Билла Тауни и его подчиненных. Они рассматривали фотографии, многие из которых были обработаны на компьютерах, чтобы компенсировать прошедшие годы с того момента, когда они были первоначально сделаны. Компьютерные системы становились все лучше с каждым днем, по мере того как улучшалось программное обеспечение. Фотография, сделанная под углом, теперь обрабатывалась на компьютере и становилась портретом, изображающим лицо объекта. Его люди рассматривали эти фотографии, словно снимки своих собственных детей. К фотографиям прилагалась информация, гласящая, кто этот, где тот, кого подозревают, кто его известные или предполагаемые компаньоны и так далее. Чавезу такое занятие казалось напрасной тратой времени, но ведь нельзя бегать и стрелять весь день, а знакомство с лицами преступников не является таким уж пустым занятием. В конце концов, сумели же они опознать Фюрхтнера и Дортмунд во время операции в Вене.

Главный сержант Прайс работал над бюджетом группы, который потом положит на стол Динга для дальнейшей проверки, чтобы его босс мог утвердить произведенные расходы и, может быть, запросить дополнительное финансирование для той или иной новой идеи. Тим Нунэн занимался своими электронными игрушками, а Кларк, как всегда, — по крайней мере, так казалось Чавезу — вел бесконечные денежные сражения с ЦРУ и другими американскими агентствами. Это поражало Чавеза, и он считал подобное занятие ненужной тратой сил своего директора. «Радуга» была пуленепробиваемой с самого начала — президентское покровительство всегда идет только на пользу, — а проведенные ими операции ни в коей мере не уменьшали престиж «Радуги». Через два часа они отправятся на стрельбище, где израсходуют ежедневную сотню пистолетных патронов и патронов для автоматов SMG на каждого солдата, затем последуют упражнения с боевыми патронами в доме с «заложниками» и «преступниками»... еще один рутинный день. Слово «рутина» Динг часто заменял словом «скука», но с этим ничего не поделаешь. Кроме того, это было совсем не так скучно, как на оперативных заданиях ЦРУ, когда ему приходилось тратить львиную долю времени, сидя в засаде или ожидая намеченной встречи, а потом заполнять бесконечные бланки, описывая проведенные операции для бюрократов из Лэнгли, которые требовали подробного описания всего, что происходило во время операций, потому что — да потому, что такими были правила. В лучшем случае, правила устанавливают те, кто когда-то сам проводил операции поколением раньше, и считают, что по-прежнему знают о них все, а в худшем случае исполнения правил требовали люди, не имеющие ни малейшего представления о проведении операций, и потому их требования были особенно строгими именно по этой причине. Однако правительство, разбрасывающее миллиарды долларов каждый день, очень часто могло скупиться из-за какой-то тысячи, и с этим Чавез ничего не мог поделать.

* * *

Собственный кабинет полковника Мэллоя находился в штабном здании, поскольку было принято решение, что он занимает должность дивизионного командира. Старший офицер в корпусе морской пехоты США, он привык к подобным глупостям и подумывал о том, чтобы повесить на стене мишень для бросания дартс. По крайней мере, будет чем развлечься, когда у него нет работы. Работа Мэллоя состояла в управлении своим вертолетом, которого, напомнил он себе, у него не было, поскольку тот, что ему выделили, в настоящий момент находился на техническом обслуживании. Какая-то штучка заменялась новой усовершенствованной штучкой, которая улучшит его способность делать что-то, о чем ему пока не сообщили, но которая, в этом у него не было сомнений, будет очень важной, особенно для гражданского подрядчика. Ведь он придумал ее, спроектировал и затем изготовил за счет министерства обороны, разумеется.

Впрочем, могло быть хуже. Его жене и детям нравилось здесь, да и Мэллою такая жизнь тоже нравилась. У него была профессия, требующая немалого мастерства, не такая уж опасная. Риск полетов у пилота-вертолетчика, особенно во время специальных операций, был невелик. Единственное, что беспокоило Мэллоя, так это опасность налететь на провода высокого напряжения, поскольку «Радуга» в основном проводила операции в застроенных районах, и за последние двадцать лет от столкновения с линиями высокого напряжения погибло больше пилотов, чем было известных потерь от зенитного огня во всем мире. На его «МН-60К» не было установки для рассекания проводов, и он написал едкий меморандум относительно этого командиру 24-й эскадрильи специальных операций. Тот ответил с раскаянием, что не раз обращался к своему вышестоящему командиру, и в доказательство этого прислал Мэллою шесть фотокопий меморандумов, высланных в адрес командования. Далее он объяснял, что какой-то эксперт в Пентагоне рассматривает модификацию существующего вертолета, которая, подумал Мэллой, наверняка являлась темой возможного контракта стоимостью в триста тысяч долларов для какого-то бандита, руководящего предприятием, расположенным за Кольцевой дорогой, опоясывающей Вашингтон. В результате от него поступит заключение, гласящее: Да, это хорошая идея, выраженная на четырех сотнях страниц бессмысленной бюрократической прозы, которую никто не будет читать, а просто окажется навечно погребенной в каком-нибудь архиве. Модификация обойдется всего в три тысячи долларов, в эту сумму войдет стоимость материала и затрат на установку, причем стоимость затрат на установку будет ничтожной, поскольку этим займется какой-нибудь сержант, служащий в военно-воздушных силах, который обычно, в отсутствие работы, сидит в своем закутке, читая журнал «Плейбой». Но правила, к сожалению, остаются правилами. Кто знает, может быть, через год «Ночные ястребы» получат приспособления для рассекания проводов.

Мэллой поморщился и начал мечтать о дартс, мишень для которых так и не установил. Изучать лица известных или подозреваемых террористов не имело для него смысла, потому что он никогда не окажется настолько близко к ним, чтобы рассмотреть их. Это было полезным для стрелков, а он, дивизионный командир или нет, был всего лишь их шофером. Ну что ж, могло быть и хуже. По крайней мере, он мог носить свой «мешок» или летный комбинезон, сидя за столом у себя в кабинете, что почти напоминало настоящее подразделение авиаторов. Ему приходилось летать четыре дня из семи, и это было совсем неплохо, и после завершения этого назначения, намекнул его начальник, он может получить место пилота президентского вертолета. Это будет скучно, зато полезно для карьеры. Такое назначение не повредило, несомненно, его старому другу, полковнику Хэнку Гудману, имя которого недавно появилось в списке кандидатов на генеральское звание, относительно редкое достижение для вертолетчика, поскольку морская авиация, состоящая в основном из пилотов вертолетов, управлялась, и управлялась безжалостно, пилотами в реактивных истребителях-бомбардировщиках с фиксированными крыльями. Ничего не поделаешь, все они носили более красивые шарфы. Чтобы развлечься перед ланчем, Мэллой вытащил руководство по уходу за «МН-60К» и начал запоминать дополнительную информацию по работе двигателя, чем обычно занимались инженеры с офицерскими званиями или, может быть, его механик, сержант Джек Нэнс.

Первая встреча состоялась в общественном парке. Попов заглянул в телефонный справочник и за несколько минут до полудня набрал номер некоего Патрика X. Мерфи.