Читать книгу "Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг. - Юхо Кусти Паасикиви"

России. Однако они думают, что война вряд ли начнётся именно сейчас, поскольку Гитлер понимает слабость Германии и стремится избежать войны с Россией. Говоря о финской войне, в которой советская армия показала себя не с лучшей стороны, они утверждают, что русские солдаты не хотели участвовать в агрессивной войне против Финляндии. В Ленинграде проводились собрания, на которых проявились такие настроения, люди задавали вопросы, зачем русским лезть в Финляндию. Но ленинградские руководители заставляли солдат идти в наступление; и говорили, что война продлится только несколько дней. Но если будет нападение на Советский Союз, то армия будет сражаться совсем не так, как в Финляндии».

30 мая 1941 года: «Здесь в некоторых кругах по-прежнему опасаются нападения Германии. Причина нападения – Германии нужны земли, Украина. Русские, однако, настроены оптимистично относительно своих оборонных возможностей. Если нападёт Германия, то для Советского Союза это будет оборонительная война, и тогда поднимется весь народ, как один человек, а Сталин будет великим народным вождём. Советский Союз способен на оборонительную войну, но не на наступательную. Война с Финляндией была наступательной».

Я слышал, как у нас говорили, что у Советского Союза были солдаты и вооружение, но руководство войсками было слабым. В этой связи я вспомнил войны Французской революции, когда молодые люди мгновенно поднимались до уровня военачальников, со славой вписавших свои имена в военную историю, причём среди них были победители сражений ещё до Наполеона. В наших рассуждениях без внимания остаётся то важное обстоятельство, что Советский Союз будет вести именно оборонительную войну, так же, как обстояло дело и с войной Французской революции 1793–1794 годов и даже немного позже. «Отечество в опасности», – провозгласил Национальный конвент, и солдаты в тряпье, часто босиком, отчаянно сражались, охваченные духом защиты Родины.

Из моего дневника 14.05.1941 (после беседы с одним дипломатом): «Если Советский Союз подвергнется нападению, то Сталин в роли руководителя всех народов Советского государства будет занимать столь прочные позиции, что сможет проводить тактику Александра I в 1812 году, а именно: поднять волну патриотического воодушевления и на ней вести оборону, что сделает СССР гораздо сильнее, чем думают немцы».

Информацию о вооружённых силах Советского Союза и о качестве их оснащения добыть было непросто, и развитие событий показало, что, как в Германии, так и в Финляндии на этот счёт ошибались. Кое-что было известно о развитии тяжёлой и военной промышленности. На партийном съезде в январе 1934 года Сталин заявил: «Развитие явно идёт к новой войне», и позднее повторил это. Возможность войны он постоянно учитывал в своей деятельности. Нападение на Россию было бы “une affaire trе`s risquе́es” – «крайне рискованное предприятие», – говорили некоторые дипломаты в Москве, когда я наносил им прощальный визит.

Следует помнить слова Талейрана: “La guerre est une chose beaucoup trop sе́rieuse, pour е^ tre laissе́e aux militaires” – «Война – слишком серьёзное дело, чтобы его отдавать военным». Гражданские лица, особенно в правительстве, но и в других местах, должны самостоятельно обдумывать все проблемы, связанные с войной. Они не могут прятаться за спины военных.

Я считал, что оценки в отношении Советского Союза ошибочны. Недооценены его военная мощь, экономические, национальные и общественные условия, а также внутренняя прочность. В моём первом докладе 14 мая 1940 года, о котором уже упоминал, я подчёркивал, что, вопреки мнению, распространённому в некоторых кругах Финляндии, Советская Россия в военном отношении вовсе не слабая, хотя, как и царская Россия, вряд ли выдержит в одиночку войну против великой державы. Писал, что при этом не следует учитывать возможность каких-то внутренних переворотов. Отмечал, что позиции у Сталина прочные. В качестве собственного мнения сообщал, что во внутреннем отношении, так же, как и в общественном и национальном плане, Советская Россия отнюдь не слабая, поскольку большинство её населения выросло на идеях большевизма, и из всех национальностей великороссы составляют безусловное большинство. Так я оценивал положение Советского Союза.

В тот же день, 14 мая 1940 года, я писал министру иностранных дел: «Большой ущерб нам нанесло отсутствие правильного представления об условиях в России, разобраться в которых здесь непросто. Иностранные дипломаты здесь практически ничего не знают, поскольку приезжают со своими готовыми мнениями и живут изолированно от местных руководящих кругов… Большинство иностранцев и особенно мы, финны, имеем ошибочное и основанное на предрассудках представление о здешних условиях и их развитии. Считается, что всё в России идёт по нисходящей и ожидается крах. Не надо здесь долго находиться, чтобы понять: Финляндия не может строить свою политику на подобных взглядах».

1 декабря 1940 года я писал в одном письме: «В “Правде” и “Известиях”, а также в любой другой газете вы вряд ли найдёте хотя бы одну статью, где громко не говорилось бы, как же хорошо живётся в Советском государстве по сравнению с другими странами, как же счастлив советский народ и насколько счастливее он будет в будущем. Пропаганда здесь безмерна, думаю, она даже более эффективна, чем в Германии… На сегодняшний день 80 процентов населения Советского Союза выросло после революции, и они убеждены в правдивости пропаганды, которая трубит им одно и то же… Конечно, военная промышленность даёт результаты, это мы испытали на себе. Утверждают, что тяжёлая промышленность успешно развивается. Уровень жизни народа вряд ли вырос. Но в соответствии со сталинской программой сначала должна подняться тяжёлая промышленность, которая производит средства производства. Лёгкая промышленность, которая производит товары народного потребления, может подождать. Об армии, конечно, следует заботиться. На военные цели идёт, пожалуй, до трети национального дохода. Возможность развала системы изнутри поэтому ничтожна, если, конечно, этим не займётся армия, но то, что мы видим в армии, выглядит неплохо». 26 декабря 1940 года в другом письме я повторял: «Вооружённые силы Советского Союза сегодня ещё сильнее, чем год назад».

Когда начали звучать речи о планах великой Германии, 1 марта 1941 года я написал президенту Финляндии, в частности, следующее:

«Захват и управление Украиной и тем более Южной Россией и Кавказом ужасно сложное дело, и оно будет не по силам даже мощной Германии. Эти районы плотно населены. Для Германии, в державе которой уже 10 миллионов чехов и 15 миллионов поляков [мне бы стоило добавить: 8,5 миллиона голландцев, 8,3 миллиона бельгийцев, 42 миллиона французов, 3,7 миллиона датчан, 2,8 миллиона норвежцев, а также ряд балканских народов], это непосильная задача. Здесь есть такие (русские), которые опасаются, что Германия замышляет нападение на Советский Союз. Гитлер действительно высказывает такие мысли в своей книге “Майн кампф”, но он обуславливает это достижением согласия с Англией. Дела,