Читать книгу "Другая Болейн [= Еще одна из рода Болейн ] - Филиппа Грегори"

Какая же она маленькая — моя девочка, идет по крепостной стене от башни Бошан к воротам. Нет, она истинная Болейн, шагает, будто вся крепость только ей и принадлежит, голова высоко поднята, на губах улыбка. Увидала меня сквозь деревянную решетку, засияла, выскользнула через открытую стражником калитку.

— Любовь моя. — Я крепко обняла дочь.

Она на мгновенье прижалась ко мне, потом рванулась к брату:

— Ген!

— Кэт!

Радостно взглянули друг на друга.

— Выросла.

— Потолстел.

Уильям улыбался, глядя на детей:

— Думаешь, они хоть когда-нибудь говорят больше одного слова подряд?

— Екатерина, я написала Анне, попросила тебя отпустить, — поспешно сказала я. — Хочу, чтобы ты уехала с нами.

Она мгновенно посерьезнела.

— Я не могу. Она ужасно расстроена. Она еще никогда такой не была. Не могу я ее покинуть. От остальных совершенно нет толку, две новенькие вообще не понимают, что делать, а тетушка Болейн и тетушка Шелтон только и сидят в уголке да все время перешептываются. Нельзя ее с ними оставлять.

— А что она делает целыми днями? — спросил Генрих.

— Плачет, молится. Поэтому я и не могу уйти, просто не могу. Это как младенца бросить, она совсем о себе не заботится.

— Тебя хорошо кормят? — О чем еще мне остается беспокоиться. — Где ты спишь?

— Я сплю с ней, только она совсем не спит. Едим мы хорошо, не хуже, чем при дворе. Не волнуйся, мама, это ненадолго.

— Откуда ты знаешь?

Капитан стражи наклонился, тихо сказал мужу:

— Поосторожнее, сэр Уильям.

— Мы пообещали ничего не обсуждать с Екатериной, — напомнил он мне. — Мы пришли ее повидать, узнать, как она себя чувствует, вот и все.

— Хорошо. — Я глубоко вздохнула. — Если она пробудет здесь больше недели, Екатерина, тебе надо будет уехать.

— Как скажете, матушка, — послушно кивнула дочь.

— Вам что-нибудь нужно? Я могу принести завтра.

— Чистое белье. Пару платьев для королевы. Сумеете забрать из Гринвича?

— Придется. — Делать нечего, всю жизнь я у Анны на посылках, даже сейчас, когда такое творится, выполняю ее приказания.

— Не возражаете, капитан? — спросил Уильям. — Моя жена передаст белье и пару платьев для дам?

— Конечно, сэр, конечно, мадам.

Я улыбнулась угрюмо. Им еще не приходилось держать под стражей королеву, которую неизвестно в чем и на каком основании обвиняют. Трудно сказать, как в таком случае поступать, чтобы не попасть впросак.

Я снова обняла Екатерину, гладко зачесанные волосы под чепчиком уткнулись мне прямо в подбородок. Поцеловала в лоб, вдохнула свежий запах теплой, юной кожи. Нет сил от нее оторваться, но она уже проскользнула обратно в калитку, бежит по брусчатке двора в тени башни, оборачивается, машет мне рукой, и вот ее уже нет.

Уильям помахал ей на прощание, потом повернулся ко мне:

— Одного у вас, Болейнов, не отнять — безрассудной храбрости. Если бы вы были лошадьми, лучше бы не найти — возьмете любое препятствие. Но с женщинами вашей породы уживаться нелегко, ох как нелегко.

Май 1536

Я наняла лодку до Гринвича — взять платья для королевы, белье для Екатерины. Уильям, Генрих и малышка остались в домике неподалеку от Тауэра. Уильям ни за что не хотел отпускать меня одну, я тоже страшно боялась ехать во дворец, прямо в сердце опасности, но уж лучше так, зато я знаю, мой сыночек — драгоценный, редкий товар, королевский сынок — упрятан подальше от их взглядов. Я обещала управиться за пару часов и нигде не задерживаться.

Попасть к себе комнату нетрудно, но покои королевы опечатаны печатью Тайного совета. Сначала думала найти дядюшку, попросить его, вдруг смогу взять ее платья, но потом решила — неосторожно привлекать внимание ко второй сестре Болейн, когда первая заперта неизвестно за что в Тауэре. Связала в узел пару своих платьев — Анне сгодятся, выскользнула из комнаты, но на пороге столкнулась с Мадж Шелтон.

— Боже милостивый, я думала, тебя взяли под стражу.

— За что?

— А за что всех остальных арестовали? Ты исчезла. Конечно, я решила, ты в Тауэре. Тебя допрашивали?

— Меня никто не арестовывал. Я уехала в Лондон, чтобы быть поближе к дочери. Она с Анной, ей же нужны придворные дамы. Обе в Тауэре. Я приехала за бельем.

Мадж рухнула в кресло, разрыдалась. Я оглядела пустой коридор, переложила сверток из одной руки в другую.

— Мадж, мне пора идти. В чем дело?

— О Боже, я думала, тебя взяли под стражу и скоро придут за мной.

— За что?

— Представляешь, нас словно медведям на растерзание бросили. Меня все утро допрашивали, пытались что-то выяснить. Что я слышала да что видела? Каждое слово выворачивают наизнанку, у них получается — мы просто шлюхи какие-то из публичного дома. Я в жизни ничего плохого не делала. И ты тоже. А им подавай все про всех, каждую мелочь, время, место. Я просто от стыда сгорала.

— Тебя допрашивали в Тайном совете? — Я все никак не могла взять в толк.

— Всех, всех придворных дам королевы, служанок, слуг. Всех, кто хоть раз танцевал в ее покоях. Они бы и Пурки допросили, если бы бедная собачка раньше не издохла.

— И что они спрашивали?

— Кто с кем комнаты делил, кому что обещали. Кто подарки получал. Кто к заутрене не являлся. Все-все. Кто признавался в любви королеве, кто ей стихи писал. Какие песни пели. Кому она особенно благоволила. И так без конца.

— И что им отвечали?

— Сначала мы вообще ничего не говорили, — горячилась Мадж. — Кто бы сомневался. Мы про свои тайны не болтаем и чужих знать не знаем. Но они выудят одно от этой, другое от той, а потом припрут тебя к стенке, начнут опять спрашивать, а это ты знаешь, да вот еще то. Дядюшка Говард глядит на тебя, будто ты последняя шлюха, а герцог Суффолк такой добрый, что поневоле начнешь ему отвечать, и через пять минут понимаешь, рассказала им все, что хотела держать в секрете.

Она снова разрыдалась, утирая глаза кружевным платком. Взглянула на меня:

— Уходи побыстрее. Увидят тебя здесь — примутся допрашивать. Они одно хотят знать, что вы с Георгом да королевой делали, где по ночам бывали.

Я кивнула, подхватила узел с одеждой, она прокричала вслед словно школьник, пытающийся доказать, что не выдал товарищей:

— Если вдруг увидишь Генриха Норриса, скажи, я старалась ничего не говорить. Они меня в ловушку загнали, я им рассказала, что однажды мы с королевой играли в карты на то, кто его поцелует. Но больше я ничего не сказала. Только то, что они и так уже знали от Джейн.