Читать книгу "Красавиц мертвых локоны златые - Алан Брэдли"

Прячущийся в тени больших деревьев дом был виден не сразу. Он показывался нам частями, по мере того как мы приближались: то выглянет окно, то фронтон, то кусок дерева.

И в довершение всего Бальзам-коттедж оказался вовсе не коттеджем, а скорее двухэтажным зданием в стиле «Искусств и ремесел» – местом, построенным плотниками, которые освоили ремесло, изучая приземистые шале в Швейцарских Альпах. Повсюду дерево, гипс и известка – этот дом просто излучал респектабельность.

– То, чего и следовало ожидать, – сказал Доггер, читая мои мысли.

Фасад дома зарос диким виноградом, демонстрировавшим свое осеннее великолепие. Вокруг двери венком обвилась ветка, покрытая потрясающими сиреневыми, бирюзовыми и голубыми ягодами в темных точках, напоминающими яйца дрозда. Листья были пестрыми и разноцветными.

– Ампелопсис, – сказал Доггер. – Иногда его называют фарфоровой ягодой.

– Он ядовит? – с надеждой спросила я.

– Нет, – ответил Доггер. – Чисто декоративный.

Я сразу же утратила интерес.

Доггер дернул за шнур, и где-то в глубине дома раздался трезвон.

Мы ждали, но ответа не было: ни звука приближающихся шагов, ни отдернутых занавесок – по крайней мере с того места, где мы стояли, ничего не было видно.

Доггер снова позвонил.

– Может, она забыла, что посылала за нами? – предположила я.

– Маловероятно, – возразил Доггер. – Она не из таких. Если ей пришлось внезапно уехать, она бы оставила записку на двери.

Мне пришлось признать, что он прав. Кем бы она ни была, миссис Прилл не легкомысленная особа.

Я сложила ладони домиком и приложила к окну в двери, пытаясь рассмотреть что-то сквозь маленькие ромбовидные стекла.

К моему удивлению, дверь беззвучно распахнулась внутрь.

– Она не заперта, – сказала я.

Доггер ничего не сказал, только достал из кармана белые хлопковые перчатки, которые он надевал при полировке семейного столового серебра, пока отцу не пришлось продать его из-за долгов.

– Ты знал, – сказала я.

– Не совсем, – ответил он, – но надеялся.

– Войдем внутрь? – спросил я.

– Остаться тут – не по-соседски, – сказал Доггер. – Не будет неприличным проверить, не воспользовался ли ситуацией какой-нибудь бродяга. Или вдруг миссис Прилл упала в ванной.

И он громко позвал, будто она могла не услышать дверного звонка: «Миссис Прилл!»

– Ты проверь здесь, – торопливо сказала я. – А я посмотрю снаружи, и мы сделаем то, то нужно.

Честно говоря, темнота от нависающих пихт вызывала у меня странное чувство. Хочу быть уверена, что берег чист, перед тем как мы пойдем внутрь.

Я быстро обошла дом до сада и обратно, пристально высматривая, все ли в порядке.

Ухоженная земля, полная тишина, и птицы не поют. В кустах мелькнул хвост пятнистой кошки, но нигде не было ни следа убийц в перчатках и плащах, лежащих в засаде среди отцветающих розовых кустов.

Я просто исполняю свой гражданский долг, сказала я сама себе. Как легко оправдать вторжение в чужой дом, если задаться целью!

Вернувшись к главному входу и беспокоясь об отпечатках пальцев, пусть даже оставленных с благой целью, я толкнула ее локтем.

В доме царила полная тишина.

Коротко кивнув Доггеру, который был уже на полпути по вестибюлю, я подошла к лестнице и двинулась на второй этаж.

– Миссис Прилл? – окликнула я, не желая случайно с ней столкнуться.

Туалет и ванная обнаружились легко. Как обычно в таких больших домах, они располагались на втором этаже рядом с лестницей, чтобы посетители не нарушали уединения хозяев, в случае если им приспичило.

Помещение было чисто функциональным, без излишеств: унитаз, ванна и раковина. Не было даже аптечки, куда можно было бы сунуть нос.

– Миссис Прилл? – повторила я.

Может, она задремала? Я тихо прошла по коридору, открывая по очереди двери спален и заглядывая внутрь, но никого не обнаружила.

С облегчением я поскакала по ступенькам вниз, сунула нос в две гостиные и столовую, потом пошла в сторону кухни, расположенную в задней части дома.

– Все в порядке, Доггер, – сказала я, входя внутрь. – Ее нет дома. Можем оставить ей записку и сообщить, что мы заходили.

– Нет необходимости, – ответил Доггер.

Он присел на корточки рядом с виндзорским креслом, в котором расположилась миссис Прилл. Ее голова под нелепым углом лежала на столе: бледное лицо, открытый рот, лужа рвоты.

Содержимое перевернутой кружки смешалось с тем, что было в желудке миссис Прилл.

– Она мертва? – спросила я, уже зная ответ.

– Да, – подтвердил Доггер.

– Недавно?

– Совсем недавно, – сказал Доггер, убирая палец с гортани миссис Прилл. – В пределах часа, я полагаю. Нам нужно позвонить в полицию.

Позвонить в полицию!

– Я это сделаю, – сказала я. – Я знаю номер инспектора Хьюитта наизусть.

– Очень хорошо, – сказал Доггер. – Но перед этим давайте быстро осмотримся. Эта леди никуда не денется.

Этот момент словно из радиопередачи со знаменитым детективом Филипом Оделлом. Кажется, я не смогла сдержаться и прижала руки к груди. В моей жизни немного таких благословенных моментов, и нужно наслаждаться, когда они случаются. В моем возрасте второго шанса может и не быть.

Но к делу. Я достала белый носовой платок и окунула уголок в жидкость, вылившуюся из кружки. Другим уголком по диагонали я взяла образец того, что изверг желудок миссис Прилл. Изолировала оба уголка друг от друга и скатала платок в компактный, пусть и чуть влажный шар, и спрятала в карман.

Одна из десяти заповедей криминального расследования гласит: последним входит, первым выходит. Это, разумеется, означает, что в отсутствие внешних повреждений последнее вещество, побывавшее во рту жертвы, будь то еда или напиток, нужно анализировать в первую очередь.

Доггер одобрительно наблюдал за мной.

– Пахнет кофе, – заметил он, указав на кружку. Я и не заметила, пока он не сказал.

– Начнем с кладовой, – предложил он, и я согласилась. У него уже была возможность осмотреть тело, пока я бесполезно тратила время на втором этаже.

Кладовая оказалась именно такой, какую ожидаешь увидеть в доме одинокой леди: хлеб, варенье, несколько банок с консервами, тушенка (фу!), масло, кварта молока в древнем холодильнике с практически растаявшим льдом, несколько стеблей ревеня, завернутых в газету («Таймс» десятидневной давности), капуста и три яблока, упавших с дерева, судя по шкурке.

К стене крепилась кофемолка: стеклянный шар на металлической мельнице с деревянной крутящейся ручкой и мерным стаканом для молотого кофе. Под ней лежал мешочек с кофейными зернами, и это понятно: в Букшоу миссис Прилл дала понять, что не пьет чай.