Читать книгу "Магазин путешествий Мастера Чэня - Мастер Чэнь"

Никогда за всю историю современных войн их судьбу не решали два человека. Никогда два человека не приносили вот так, за неделю вылетов, победу над самой жуткой террористической организацией нашей эпохи.

Говорят, что перед вылетом они читали друг другу две строки ныне сгинувшего во мраке неизвестности наемника Сизожука:

Управляя самолетом, не забудьте пристегнуться И внимательно следите, как бы вам не навернуться.

Последнее слово в первоисточнике, опять же, было несколько другим. И сами они точно, как Сизожук, исчезли с горизонта. Никто даже не знает, как их звали.

– Вот так, – сказал мне Владимир Владимирович, бросая в рот соленый орешек. – Так что не зря я тебя отправил в это историческое место. Ты хоть теперь ясно представляешь себе, где и как это было.

– Не понял. Что, вот этот мини-аэродром…

– Тот самый, но дело не только в нем. И даже не… заметил его, наверное, не в длинном мосту, который был последней границей, – к северу от него засели уже тамилы, мост простреливался. Но это мелочи. Главное – сам отель. Гранитного обелиска там не будет. Наоборот, сингалы хотят, чтобы никакой памяти не осталось. Но мы-то знаем, что это было там. А потом превратилось в угли и пепел.

– Не понял. Ты поселил меня в бывшую штаб-квартиру «тигров»?

– А что, плох разве отель? Пять звезд. И недорого пока. Но там строили заново, поскольку наши украинские друзья разбомбили все подчистую. Оставалось убрать мусор и поставить домики. Вот так.

«А знал ли он заранее, – подумал я, – что там со мной произойдет, что я там увижу… Не знал, конечно, и не мог знать».

И наш разговор перешел уже совсем на технические проблемы. На глубоководную бухту Тринкомали (неподалеку от того самого пляжа), куда может зайти даже авианосец. На возможную американскую базу флота на Мальдивах, недалеко отсюда. И на китайские подлодки в Камбатоте: то есть их там сейчас нет, но в ту секунду, когда китайцы попросят, они получат разрешение. Потому что никогда Шри-Ланка не забудет того, кто оказался ей в эти военные и особенно послевоенные годы другом, а кто не очень.

Дело в том, что это только на Шри-Ланке сингалы – в большинстве, а тамилы в меньшинстве. А через пролив, там, где Индия, есть штат Тамилнаду, и там тамилов миллионов этак семьдесят, и не важно, кто взорвал Раджива Ганди, важны голоса на выборах. А еще тамилов триста тысяч в Канаде, сто пятьдесят тысяч в Австралии, сто тысяч в Англии.

И вот сейчас, под застенчивое молчание Индии, все эти страны требуют расследовать, не допустили ли правительственные войска чрезмерной жестокости против гражданских лиц на последней стадии войны. А то, что тамилы использовали женщин и детей как живой щит и живые бомбы, это никто не хочет расследовать. Как если бы в 1945-м начали выяснять – а не чрезмерны ли были артобстрелы Берлина?

И конечно, выиграют, как в наши дни это и бывает, китайцы.

А памятника украинским бомбардировщикам никто не поставит, потому что ООН не любит наемников. Может, и не было никаких украинских бомбардировщиков.

Но они были, я теперь это знаю. И не расскажу даже Владимиру, потому что он не совсем тот человек, которому можно такое рассказывать.

Итак, там, где пляж, раздался хриплый рев, превратившийся после быстрой настройки в музыку. И я понял, что спать мне – и, видимо, прочим обитателям отеля, горстке гражданских, – никто не даст как минимум часа три.

Какую музыку слушают победители в почти безнадежной поначалу и невероятно жестокой войне? Марши? А это где как. Сингалы (как, впрочем, и тамилы) – они все же индийцы. И представьте себе те самые индийские фильмы, где если в первых кадрах на стене висит ружье, то уже через десять минут оно поет и танцует.

Музыка победителей – это вот то самое. Томящийся желанием мужчина и кокетливая, стонущая от непреодолимой скромности женщина в сари, с золотым подвеском на лбу. Два неестественно громких, высоких, вибрирующих на пределе голоса среди смолкнувших джунглей, гул басов, бубны и барабаны.

И я встал и пошел на звуки Дня победы.

Конечно, они бы приняли меня в компанию и налили бы виски, победители щедры, и им незачем даже косо смотреть на тех двух сразу выпрямившихся и ставших серьезными официантов в нашем ресторане, которые бесспорно были тамилами (длинными и остроносыми). Война и вражда позади, пришло время музыки.

Но, честно говоря, я, наоборот, хотел как можно дальше отойти от песчаной площадки на краю пляжа, где для фармацевтов весь вечер ставили стулья, тянули провода и поднимали на столбы бумажные гирлянды. Хоть на километр отойти, а лучше на три, только бы дать отдых ушам и снова услышать волны, если не заснуть.

У моря – безопасно, там не может никого быть.

И все было бы хорошо, если бы не зеленовато-серая полная луна, склонившаяся над пляжем, луна безумия и призраков. От нее негде было спрятаться, и она высвечивала все даже вдалеке.

Сначала там, где за несколько километров отсюда пляж кончался мысом, я увидел две темные точки на песке. Они двигались сюда, где за моей спиной звучала музыка.

Через пятнадцать минут я понял, что точки движутся необычно быстро, и тени, которые они отбрасывают, выглядят так, будто эти двое плывут над землей.

Слева от меня были морские волны, сзади – музыка и победоносные фармацевты, впереди – вот эти приближающиеся фигуры. Справа – темная полоса джунглей, в которых жили какие угодно создания, включая слонов. Мне осталось подняться по песчаному склону и сесть на границе между пляжем и джунглями: дальше будет видно.

А две тени, на вид человеческие фигуры, приближались. И теперь было видно, что они вовсе не плывут над землей, они едут сюда по кромке прибоя…

На велосипедах.

А этого не могло быть. Победные налеты на штаб-квартиру «тигров» случились году этак в 1999-м. И уже тогда двум украинским бомбардировщикам было, видимо, под шестьдесят. А сегодня – это сегодня, и получается, что лет им было бы…

Они были уже близко, эти фигуры, без усилий стелившиеся над мокрым, отлакированным волной песком. Мне уже видно было, что тут вовсе не велосипеды, а легкие скутеры, чье жужжание заглушали волны, и еще, еще… Что никаких толстых дядек тут и близко не было, а вовсе наоборот – довольно юные женщины, хотя ни в коем случае не изнуренные растительной диетой.

Я даже знал – хотя лица их были черными в лунном свете, бившем им в спину, – что у них наверняка синие украинские глаза. Я хотел, чтобы они увидели меня и резко повернули вверх по песку, но…

Но они даже не посмотрели в мою сторону, проплыли над прибоем мимо и через несколько минут были уже там, где не спал от ночного рева отель на берегу среди джунглей, там, где веселились победители. И вот две фигуры свернули влево и исчезли за кустами, мелькнув растрепанными волосами среди огней праздничной площадки.

Тут музыка резко оборвалась, и там, где – в километре отсюда – веселились фармацевты, снова раздался вой, вой десятков глоток, счастливый, восторженный. И веселье на берегу под луной началось уже всерьез, длилось до четырех утра, когда я проснулся на пляже от усталой тишины вокруг.