Читать книгу "Феминистки не носят розовое (и другие мифы) - Скарлетт Кертис"

4. Испытывать стресс и не справляться — позволительно, даже если ты — начальник. Какое-то время я была ответственной за большинство рабочих моментов, и если что-то шло не так, то это была моя вина. Как только приходит время расширять бизнес, задач прибавляется: больше встреч, вопросов, включая «хороший ли я руководитель?». Я думала: если не выкладываюсь на сто процентов, как что-то может быть сделано должным образом? Переживать и время от времени чувствовать синдром самозванца — абсолютно нормально.

5. Если ты — перфекционистка, то потребуется время, чтобы научиться давать поручения команде. Я никогда не думала, что мне будет так тяжело передавать дела другим людям, чтобы вкладывать больше энергии и усилий в собственные задачи внутри бизнеса. Чувствовать себя так, словно боязливо кому-то передаешь своего новорожденного, надеясь, что они его не уронят, — нормально.

6. Для успешного ведения бизнеса необязательно иметь соответствующее образование: я до сих пор мучаю своих юриста и бухгалтера по некоторым вещам, которых не понимаю. Важно задавать вопросы и не притворяться, что знаешь все ответы, когда это не так. (Я всегда так делала в школе, но, когда руководишь собственной компанией и должен понимать, как идут внутренние процессы, с таким подходом далеко не уедешь.)

7. Если ты честна и говоришь, чего хочешь, то это не превратит тебя в Миранду Пристли из фильма «Дьявол носит Prada». Мне нравится быть милой и заботливой, и конфликтные ситуации — не самая сильная моя сторона, но это стало проблемой, когда мне было необходимо честно изложить свою точку зрения на ситуацию и донести, что я чувствовала на самом деле. Вскоре я поняла, что искренность и прямота экономят время и помогают команде лучше понять, как именно работать дальше. И это не делает моментально из тебя сумасшедшую руководящую стерву.

8. ВСЕГДА ПРИСЛУШИВАЙСЯ К СВОЕЙ ИНТУИЦИИ.

ВСЕГДА.

ЕСЛИ ЧТО-ТО КАЖЕТСЯ ТЕБЕ НЕПРАВИЛЬНЫМ, ЭТО НЕПРАВИЛЬНО. СРОЧНО СНИМАЙ ЗАДАЧУ.

9. Ввиду специфики моей деятельности у меня нет настоящего окончания рабочего дня, если я того не хочу. Постоянно пополняющийся список дел не дает покоя. За эти годы я поняла, что очень важно делать перерывы и завершать рабочий день с умиротворением, зная, что есть и другие вещи, которые можно было бы сделать, но они могут подождать. Чтобы оставаться рассудительной в работе, очень важно по вечерам посвящать время себе. Никто не хочет постоянно вертеться как белка в колесе, едва оставаясь на плаву; правильные решения в таком состоянии не принимаются.

10. Важно научиться принимать, что нет ничего страшного в совершенных ошибках и поворотах не туда. Первое время я сильно зацикливалась и меня выбивало из колеи, если что-то шло не совсем по плану. Доходило до того, что я хотела вообще все бросить, но с годами важно оставаться храброй и время от времени идти на (обоснованный) риск, даже если в итоге ничего не получается. В конечном счете я всегда стараюсь что-то вынести из каждого опыта, хорошего или плохого, и попытаться на всем учиться. Не существует легкого пути к успешному бизнесу: по дороге будут петли и повороты — и надо быть готовой к колдобинам!

Синдром самозванца

Алаа Мурабит

ДОКТОР, МЕЖДУНАРОДНЫЙ АДВОКАТ ИНКЛЮЗИВНЫХ МИРНЫХ ПРОЦЕССОВ

Десятилетняя я была бы во мне ужасно разочарована. По ее мнению, сейчас я должна была бы водить желтый «фольксваген битл», жить в шикарной квартире в «большом» городе (я родилась и выросла в городе Саскатун, канадской провинции Саскачеван, так за «большой» город сойдет любой, кроме него), с двумя детьми, кошкой, которая любит меня и с бо́льшей радостью проводит время со мной, а не спит (это однозначно самый невыполнимый пункт всего списка), и, конечно же, я — лучший хирург города.

Давайте чуть-чуть отмотаем назад. С самых ранних лет я знала, что хочу стать врачом. Мне никогда не говорили, что я не смогу. В возрасте одиннадцати лет я очень быстро выяснила, что единственное, что действительно волновало родителей, было: а) наше отношение к людям и б) насколько всерьез мы воспринимали обучение. Так что, когда я каждый день возвращалась домой с новой идеей (например, однажды я сказала маме, что хочу полететь на Луну), мне обычно отвечали что-то вроде: «Здорово! Заверну тебе обед с собой!».

В пятнадцать я окончила школу и спустя всего месяц поступила в медицинский колледж. Мой план был простым: в элитных школах я изучу несколько хирургических специальностей, надену милую хирургическую шапочку, успокаивающую пациентов, (но не заставляющую сомневаться в моих профессиональных способностях), и всегда буду иметь в своем распоряжении свободное время, несмотря на операции, необремененная бытовыми заботами о воспитании детей и ведении хозяйства. А еще — подобно завязкам всех ромкомов начала нулевых и «Анатомии страсти» — каждый встречный будет сходить по мне с ума от любви.

Однако, когда я училась на последнем курсе, разразилась гражданская война в Ливии, и в попытке обеспечить участие женщин в процессе национального строительства я основала организацию женского права — «Голос женщин Ливии (ГЖЛ)». Навела справки и узнала, что при участии женщин в круглом столе, когда закладываются основы нового государства, формируются службы безопасности и учреждаются органы власти, гарантируется долгосрочное участие женщин в жизни страны. Я окончила медицинский колледж и, вместо того чтобы искать хирургические специальности, читала лекции на TED-конференциях и обсуждала мировые стратегии. Меня постоянно спрашивали, где я позаимствовала свои взгляды, словно у меня самой они появиться не могли.

Впервые моя уверенность пошатнулась почти год спустя после основания ГЖЛ. Я встретилась за кофе с человеком, которого считала своим наставником, взрослым белым мужчиной, который после моего рассказа об ожесточенном споре с одним из коллег простодушно посоветовал следующее: «Не представляй откровенной угрозы, Алаа, не высказывай своих убеждений столь открыто». Когда я спросила, что он имеет в виду, он уточнил: «Есть четыре препятствия, с которыми тебе предстоит столкнуться в своей карьере: происхождение (ливийское), вера (очевидное мусульманство), пол (ты — женщина), — тут он усмехнулся, — с последним будет проще, потому что ты его перерастешь: возраст».

Я впервые почувствовала, что не имеет значения, сколько сил было вложено в дело, и если хочу добиться «успеха», придется сдерживаться, чтобы не причинить неудобства другим. Несколько следующих месяцев я меньше говорила, реже отстаивала свою точку зрения, и не из-за совета, а потому, что впервые в жизни не была уверена, что мои точка зрения, голос и предложения кому-то нужны.

Месяцы спустя я пошла на первую встречу на высоком уровне. Чтобы вы поняли, как я волновалась, представьте, что вам двадцать один год. Дни напролет я готовилась к этой встрече, а когда вошла в конференц-зал, увидела собственное имя, выгравированное на деревянной табличке. Я заняла свое место и начала вытаскивать из сумки документы; никогда я не чувствовала такой уверенности в себе, и в этот момент ко мне подошла девушка-стажерка, примерно моего возраста, может, на год старше, и сказала: «Прошу прощения, но это место доктора Мурабит, насколько мне известно, у него трудный характер». Она продолжила, добавив, что мне лучше сесть сзади, вместе со всеми сотрудниками административной службы.