Читать книгу "Седьмая линия. Дорогая находка - Анастасия Валеева"

— Никого я не встретил, — с вызовом ответил Витька. — Боже, как вы мне все надоели, как надоели! — воскликнул вдруг он. Схватил косу, опущенную на землю, и зашагал прочь. Ничто его на этот раз не остановило: ни Янин оклик, ни лай Джеммы.

Милославская не стала догонять Витьку, понимая, что теперь он уже далеко не в том состоянии, чтобы подчиниться ей, как в первый раз. Она могла бы, конечно, Ермакова «взять силой», бросив пару слов своей собаке, но отсутствие свидетелей Витькиной невиновности еще не являлось абсолютным доказательством его вины, поэтому переступать черту гадалка не стала, решив в качестве подкрепления своих подозрений отыскать дополнительные аргументы.

Милославская достала сигареты и закурила. Мимо нее по противоположной стороне улицы прошли две молодые девицы. Они несмело хихикали, глядя на нее, и о чем-то потаенно перешептывались. Возможно, благодаря неведомой силе, посредством которой информация в селах распространяется просто со скоростью света, в округе уже знали, что в деревне «орудует» городской «следователь».

Уходить от Витькиного дома гадалке не хотелось, но и засиживаться на скамейке было не в ее интересах. Не долго думая, Яна решила проникнуть не куда-нибудь, а прямо во двор дома Ермакова.

К счастью, гадалка невольно приняла во внимание, чем именно Витька отодвигал засов и куда он свое нехитрое приспособление припрятал. Докурив сигарету, Яна небрежно затушила ее о край скамейки и подошла к калитке. На всякий случай она оглянулась и убедилась, что ничей посторонний глаз не наблюдает за ее действиями.

Железный крюк незатейливо выглядывал из щели, предназначенной для опускания в нее газет, писем и прочей корреспонденции. Большая часть крюка утаилась в почтовом ящике, ну а конец его, конечно, смотрел прямо на Милославскую. Яна без лишнего стеснения взялась двумя пальцами за край железяки и потянула ее на себя. Крючок сопротивляться не стал. Вскоре гадалка уже двигала им засов, подпирающий калитку с обратной стороны.

Покончив с засовом, Милославская осторожно, чтобы не лязгнула, приподняла щеколду и открыла калитку. Ее вниманию предстал тесный дворик, на котором бок о бок приютились два сарая (те самые, которые гадалка уже видела «со спины»). Чуть левее, за низким штакетником, виднелся невысокий стог сена. Дворик порос низенькой травкой, а посередине его была вытоптана неширокая тропинка.

Гадалка тихо позвала за собой Джемму и осторожно прикрыла калитку. По велению хозяйки собака осталась сидеть у ворот, а сама Яна сделала несколько шагов вперед. Джемма предупреждающе зарычала.

— Фу! — прикрикнула на нее Милославская. — Тихо ты! Никого тут нет. Видишь замок на двери?

Овчарка подчинилась, но явно нехотя. Она продолжала коситься куда-то в строну и, сомкнув челюсти, издавала странный звук, похожий на скуление, смешанное с рыком. Яна, чтобы не тратить время, решила не обращать на него внимания. Ее взгляд сразу почему-то привлекла обувь, рядком выставленная на верхней ступени невысокого крыльца. Милославская, сама еще не понимая зачем, решила рассмотреть ее поближе и ступила вперед. Половица крыльца скрипнула. В этот миг совершенно неожиданно для гадалки из выпиленного специально для домашних кошек и собак отверстия под крыльцом пулей выскочил маленький облезлый пес, который до этого почему-то предательски молчал. Он принялся пронзительно лаять и сразу попытался ухватить гадалку за ногу.

К счастью, Джемма не стала дожидаться разрешения своей хозяйки пройти во двор и ее команды броситься в бой. Она одним прыжком настигла несчастного пса, который, ужаснувшись, завизжал по-поросячьи и тут же бросился наутек, оставив тем не менее в зубах у Джеммы клок своей небогатой растительности. В мгновенье ока он исчез в подворотне, а овчарке оставалось только тщетно тыкаться в узкую щель своей огромной мордой.

— Ух, окаянные! — послышалось за забором.

Милославская подошла к Джемме и потянула ее за поводок.

— Фу! Фу! — вполголоса приказывала она.

Собака обернулась и горделиво посмотрела на гадалку. «Я же тебя предупреждала», — прочитала Яна в ее глазах.

— Сидеть, — тихо скомандовала Милославская и снова направилась к крыльцу.

Если бы ее сейчас спросили, почему именно оно приковало ее внимание, вряд ли бы она ответила что-то вразумительное, а вероятнее всего, сослалась бы на интуицию.

Яна присела на корточки на верхней ступеньке и внимательно посмотрела на обувь. В ряд перед ней стояли стоптанные тапки, калоши и высокие резиновые сапоги на толстой подошве. «В таких, кажется, косят», — подумала гадалка, глядя на сапоги, и взяла в руки один из них.

Сапог как сапог, ничего особенного. А для косьбы — вещь нужная. Любая роса тебе нипочем. Стоишь во влаге, а ноги сухие. Яна еще с детства такие сапоги запомнила: то ли у отца ее, то ли у деда такие были.

Милославская на мгновенье задумалась.

— А ведь Ермакова в то утро я видела именно в них! — воскликнула она. — Да-да, это не ошибка! — Яна вдруг на миг усомнилась в своих словах и более холодно произнесла: — Во всяком случае на нем точно были черные высокие сапоги.

Гадалка заметила, что на подошве сапога налип достаточно приличный слой земли, и перевернула башмак. Земля плотно въелась в рисунок на подошве, а теперь подсохла. Вместе с землей в маленькие отверстия впечатались и веточки травы. Яна потянула одну травинку и оторвала ее от сапога. Подняла над головой и рассмотрела получше, подставив солнечным лучам.

— Да это не трава, — пробормотала она и через мгновенье уверенно воскликнула: — Танькина радость!

Яна не знала точного наименования растения, стебель которого плотно прилип к Витькиному сапогу. Но в детстве, однажды найдя его с подругами в окрестностях милицейских дач, она дала ему именно такое название, потому что первой обнаружила цветок Янина подруга Таня. Потом в школе Милославская узнала, как на самом деле называется Танькина радость. Узнала также, что это очень редкое ценное растение, сохранившееся только в ее родном крае, да и то в двух местах. С того времени прошло много лет, и теперь уже не было Танькиной радости в районе милицейских дач, а росла она только в ложбине у Лысой горы.

Воспроизведение всей этой информации привело Яну к самому главному: выводу о том, что о косьбе в районе Лысой горы Ермаков ей сказал правду.

Но он мог косить там не в тот день, а, например, днем ранее. Милославская еще раз всмотрелась в подошву Витькиного сапога и благодаря своему опыту достаточно легко на глаз определила время пребывания верхнего слоя земли на ермаковском сапоге. Гадалка тут же поняла, что Витька перед ней, а главное, перед своей матерью совершенно чист.

Яна глубоко вздохнула, одновременно сожалея о даром потраченном времени и радуясь тому обстоятельству, что в мире все же на одного подлеца меньше, чем она еще недавно предполагала.

Спустившись с крыльца, гадалка неожиданно почувствовала, что ей чего-то не хватает. Она похлопала себя руками по бокам и вдруг обнаружила, что куда-то делась ее сумочка. Милославская посмотрела вокруг себя: сумки не было.