Читать книгу "Золото Хравна - Мария Пастернак"

— Привет, Гудрик! — сказал Торлейв. — День добрый и вам, хёвдинг Бьярни. Что-то вновь стряслось в нашем хераде?

— Опять волки! — глухо проговорил Бьярни.

Агнед ахнула.

Рыжие брови Гудрика свелись к переносице.

— Неужто вы… того… не знаете?

— Что ж удивляться, — буркнул Бьярни. — Кроме нас с тобой никто в поселке еще не знает.

— Да говорите же! — вскричала Агнед. — Что случилось?!

— А то, — Гудрик шмыгнул носом. — То, что этой ночью волки… того… задрали старика Клюппа! Я сам видел, своими глазами! Мы все видели, и Бьярни вон, и Одд Законник! Ей-богу! — он сорвал с головы войлочную шапку и бросил ее на снег. Его волосы были мокры от пота, лицо раскраснелось от волнения и быстрого бега. — Прямо на его собственном дворе! — добавил он и наклонился поднять шапку. — Одд Законник говорит: видать, старый Клюпп… того… вышел ночью по нужде — и на тебе! Они на него и напали! Лужа крови вокруг него вмерзла в лед. Пришлось греть воду и отливать старика, чтоб оторвать ото льда.

Он покосился на Вильгельмину, не сводившую с него широко распахнутых глаз.

— Господи, помилуй! — Агнед торопливо перекрестилась. Маленькая обветренная, с крепкими красноватыми пальцами рука ее так и осталась лежать на высокой груди. — Как же так? Он ведь вчера у меня пиво пил!

— Ну вот, а я что говорю! — воскликнул Гудрик. — А теперь с разодранной глоткой лежит у себя в сарае на рогоже!

— Так и есть, — кивнул Бьярни. — Одд пошел звать людей, чтобы помогли забрать тело, а мы — искать сюсломана.

— Царствие Небесное! — тихо проговорил Торлейв и тоже осенил себя крестом.

— Бедный старик! — Агнед смахнула навернувшиеся на глаза слезы. — Он ведь нравом был незлобив, никому ничего плохого… Выпить любил, ну так что с того! Кто ж теперь позаботится о теле его и о душе? Жил один, семьи не было, к богатому двору не прибился — кому он теперь нужен? Дохода тоже никакого, а с пьянства, как известно, один убыток. Кто займется похоронами?

— Клюпп как-то говорил, что у него тут есть какие-то дальние родичи, — сказал Торлейв. — Правда, они при жизни его не слишком привечали.

— Ну и что? — сказала Агнед. — Так часто бывает. При жизни не привечали, а по смерти уважат! Расскажите, как делото было? Как нашли старика?

— Того… спускались мы с холма, — начал Гудрик и икнул. — Одд веселился, горланил песню во всю глотку. Подошли к воротам — они… того… не заперты. Калитка так вот болтается туда-сюда. — Он поводил рукой, показывая, как болталась калитка. — Мы… того… вошли. Стали Клюппа звать. Сказать по правде, такой страх вдруг меня взял. Бьярни кричит: «Клюпп! Клюпп, ты где? Выйди на двор!» А кругом… того… тишина. Только снег падает да ветер качает верхушки. И так они громко скрипят — тоска берет…

— Точно, — подтвердил Бьярни вполголоса. — Будто в воздухе жуть какая-то висела.

— Подошли мы к дому и вдруг видим… того… Как раз у отхожего места он и лежит. Уже его снегом припорошило, но сразу понятно, что это… того… не просто холмик. Пошли следы искать. Снегом все укрыло, но в ельнике под ветками полно было волчьих лап — во, здоровенных!.. — Гудрик показал свою широкую шерстяную рукавицу.

— А что вас привело на Клюппов двор в такой ранний час? — спросила Агнед. — Старик-то на отшибе жил, к нему месяцами никто не захаживал. Я уж и то порой думала: вот помрет, так и будет там у себя лежать, кто его найдет?

— Должен он мне был, — неохотно пояснил Бьярни. — Срок уж давно истек.

— И что же, ты решил долг взыскать со старика? — удивилась она.

— Ну да, хотел я деньги эти стребовать с него при свидетелях. Ноль на носу, нужда у меня в деньжатах-то.

— И велик ли долг? — спросила Агнед, поджав губы.

— Да и не мал, — отвечал Бьярни. — Как раз выходило двадцать пеннингов. Взял я с собою этого вот парнишку Гудрика Рыжего и Одда Законника, чтобы Клюпп достоверно бы знал, что, ежели он деньги не отдаст, я подам на него иск сюсломану.

— Так подайте сейчас, хёвдинг Бьярни, — сказал Торлейв, резко выпрямившись. — Воистину вы получите больше, чем получили бы при жизни Клюппа.

Бьярни прищурился и покачал головой.

— Ох, Торлейв, сын Хольгера, и ты таков же, как твой отец. Не раз я говорил ему: «Не лезь не в свое дело, не к добру это».

— Едва ли во всей округе найдется бонд или лейлендинг[61], кому бедняга Клюпп не был бы должен за выпивку, — продолжал Торлейв. — Но никому еще не приходило в голову требовать у него деньги. Всем было ясно, что он их никогда не отдаст.

— Не заводись, парень, — мрачновато посоветовал Бьярни. — Все равно уж теперь.

Торлейв сердито мотнул головой.

— Лучше бы с меня спросили. Я столько раз покупал ему пиво, что расплатился бы вновь, лишь бы вы не трогали старика.

— Ты, я слыхал, неплохо зарабатываешь своим ремеслом! — обиженно воскликнул Гудрик. — А наш брат должен из кожи вон лезть в стужу и в зной, чтоб семью прокормить. Нет у нас возможности милостыню раздавать! Для нас и пять пеннингов — немалые деньги!

— Так расплатись теперь, Торлейв, сын Хольгера! — Бьярни неприязненно глядел на Торлейва из-под отечных век. — Расплатись, тогда я не стребую с наследников, ежели они найдутся.

Перехватив испытующий взгляд Бьярни, Торлейв вынул из поясной сумки мелочи на два эртуга и молча протянул ему.

Бьярни сгреб деньги с ладони Торлейва.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок, — пробурчал он, пряча монеты.

Торлейв вновь заложил большие пальцы за пояс и стоял так, насмешливо глядя на Бьярни.

— Ты получил деньги при свидетелях, Бьярни, — сказал он. — Не забывай об этом.

— Ты сам еще вспомнишь о нашем разговоре, малый, — бросил Бьярни. — Еще вспомнишь! — И, сорвавшись с места, он стремительно понесся вперед по дороге.

— Напрасно ты, Лось… того… разозлил его, — покачал головою Гудрик. — Бьярни, сын Грима, — человек опасный. Приближенный самого барона. Он обещал замолвить за меня словечко своему господину, чтобы тот взял и меня на службу.

— Бьярни — трус, — презрительно проговорил Торлейв. — Он только лежачего бить герой.

— Кому и знать, как не нам с тобою, родич! — кивнула Агнед. — Хоть дело и давнее, и негоже помнить обиды так долго… А деньги-то ты мог и кому другому отдать, ежели они жгли тебе руки!

Торлейв хмыкнул.

— Пусть лучше Клюпповы родичи заботятся о его похоронах, чем о его долгах.

— Сестра нашей Оддню, кажется, в каком-то родстве была с ним, — тихо проговорила Вильгельмина.