Читать книгу "Империя троянов - Дмитрий Захаров"

– Тихон, откуда это у вас?!

– О чем молвишь?

– Я про скамейку, дрын вам в дышло!

– С кучи!

Дьявол раздери этот параллельный мир. Чего не хватишься, все у них с «кучи»!

– Ты не помнишь, кто вырезал… Ну, это слово!

– Должно, кошар…

– А где сейчас этот кошар?!

– Пес чует… – Он нахмурил низкий лоб.

– Кошара того псы забрали. Гуни навели, – ввязался Грек. – Шумная тщета была в тот раз! Псам, видать, кошар потребен был до зарезу. Нонче он в крепости, ежели не замучили до смерти.

– Врешь! – загудел Тихон. – Седальню слободские заменяли на сыть коровью!

– Сам врешь, шняга сучья! Точно помню, кошар вырезал слово!

– Зачти, коли помнишь! – едко сказал Тихон.

Грек долго хмурил лоб, шевелил губами.

– Дюже черно здесь. Не разберу! – прятал глаза неграмотный баклан.

– Ресноту молвлю! Слободские седальню привезли. А откуда они ее взяли, пес чует? Может, с кучи или из сада большого…

– Что за большой сад?!

– Там, недалече… – махнул рукой Тихон. – Нонче псы троих кошаров возле сада взяли. Пытают, должно быть!

– Черт вас подери! Почему вы все время говорите про пытки?

– Псы дюже до пыток охочие! Неметчины орудия поставляют, гуни молвят, вопли такие в крепости слышны, оглохнуть можно!

Жуткие рассказы аборигенов не приблизили к разгадке. Смерды – беглые рабы, духовные личности, не боятся смерти. Трояны – бессмертные демоны. Они же являются основателями Ордена. То же самое говорил и швейцар. Семьдесят второй год с основания Ордена Троянов. Она вспомнила змеиный язычок во рту девушки. Единственная связь с официальной историей – это портрет Николая Второго и императрицы Александры Федоровны. Дюже важная феня… Ей помогал мальчишка-проводник, в чьи обязанности входит встречать пришельцев из параллельного мира. Здравствуйте, гости дорогие! Добро пожаловать в наш славный Петрополис! Местные братки отбили ее у бультерьера и притащили в подвал, пока она валялась в отключке. Им помогали загадочные гномы, которые «за ресноту», за правду то есть. Дальше. На память о схватке у нее остался брелок из чистого золота с нарицательной гравировкой, и лысый мужик с внешностью булгаковского Воланда демонстрирует ее цепочку с нательным крестиком. Обменялись трофеями! И наконец, скамейка из Летнего сада, происхождение которой так и осталось за пологом тайны. Или ее притащили слободские бакланы, или она была всегда в подвале. А загадочный влюбленный кошар вырезал ее имя ножом, как озабоченный подросток. Для обретения реальности момента следует вернуться к фактам. Факты обладают даром отрезвлять субъекта в сложных ситуациях. Она – Дарья Родченко, выпускница института Лесгафта, – дюже важная кошарка, и теперь на нее начнется охота. Что дальше?! Очень хочется домой, на Московский проспект, в уютную квартирку. Помимо воли на глазах выступили слезы. Метод вепря не работает, факты успокоения не приносят!

Тихон равнодушно ткнул пальцем в медальон:

– Грошей не стоит, лютый бредень!

– Это – золото!

– Кому оно нужно?! Тать[15] пустая… – Он презрительно сплюнул.

– В моем мире некоторые бакланы за такую тать голову оторвут! – Она усмехнулась сквозь закипающие слезы. – Как мне выбраться отсюда, Тихон?! Вернуться домой? – вырвалось у нее.

Мужчина сделался вдруг серьезным, насупил лоб, долго молчал, затем изрек:

– Смерды молвят, были кошары, кому удалось вернуться. Каким путем, того не ведаю.

– А кто ведает?! – Она готова была расцеловать этого угрюмого, жутковатого на вид мужика и даже подролиться с ним ради свободы! – Кто ведает, брат?!

– Иван Архангельский. Шибко важная феня!

– Как его найти?!

– Не гони, чумичка, того никто не ведает. Он сам тебя найдет. Иван встречается с теми кошарами, кого псы не схватят.

– Мне надо на свежий воздух! Душно у вас здесь, ребята! – Девушка решительно поднялась на ноги. Воскресшая надежда дала ей силы, прав был писатель, выход есть.

– Помочиться хошь? – нервно сглотнул Грек. – Вона ведро! – Он толкнул носком сапога жестяной таз.

– Спасибо. Я лучше прогуляюсь.

– Дюже опасно… – неопределенно промычал Тихон.

– Почему опасно?

– Псы кругом. Рыщут ноне каждого, кого гунн укажут. Молвят, мол, кошарка скрывается неподалеку. Трояны ищут беглых кошаров.

– Это я уже поняла.

Она направилась к низкой дверце, темным проемом зияющей в конце мрачного подвала.

– Инде схватят тебя, чумичка! – тоскливо проговорил вслед Грек. – Схватят, пытать станут. А так подролимся напоследок!

Ей наперерез выскочил Булат, и еще один темный, с обнаженным мускулистым торсом, маячил в нише. В руке человека сверкнуло лезвие.

– Стой, шалава!

Затуманенные дурью глаза человека не предвещали ничего хорошего. Вдоль стены стояли низкие скамьи и стол, будто притороченные к полу. Там азартно резались в карты несколько мужчин. Двое поднялись и, крадучись, как голодные волки, придвинулись к выходу. Итого четверо. Все парни крепкие, раздетому хоть сейчас на конкурс культуристов. Где он так раскачался без сывороточного протеина и анаболиков, неизвестно. Булат радостно скалился, как шакал.

– Хошь со всеми дролься, шалава, хошь по очереди! Будешь ласковой – помилую! Будешь только со мной! Волчье слово! – Он раскачивался с носков на пятки. Фигурка скорпиона болталась на шнурке, над татуировкой черепа было каллиграфически выведено «Волчья честь». Широкая улыбка до ушей. Ему весело, скотине!

Тихо причитал в своем углу Грек. Прозевал свое счастье, бедолага! Не успел подролиться с чумичкой, теперь занимайся автоэротикой, молодец!

Все трусы разделяются на два типа. Одни пугаются теней в мрачной комнате, но в минуты настоящей опасности мобилизуются. Другие сравнительно легко справляются обыденными страхами, но перед лицом серьезной беды пасуют. Настало время узнать, к какому из двух типов относитесь вы, госпожа Родченко! Даша отступила к стене, мысленно просчитывая ситуацию. Допустим, ей повезет. Культуриста она вырубит. И это при том раскладе, коли обитатели питерского притона не владеют приемами единоборств. Согласно историческим сводкам, не должны. История не в счет! Идти на страх, как вепрь! Вот и первый экзамен, госпожа Родченко! Это вас не жирному швейцару пальцы ломать!

– Волчье слово! – хохотнул Булат.

– Могу предложить то же самое, что и Греку. – Вспышка ярости затмила благоразумие. – Шкуру погоняй!

– Твоя воля! Барсук, не калечь шалаву! – Он подмигнул культуристу.