Читать книгу "Каждому своё 4 - Сергей Тармашев"

При этих словах Порфирьев молча обернулся к Овечкину и устремил на него внимательный взгляд, предвещающий очередные проблемы и попутно сообщающий, что асоциальный любитель убивать без суда и следствия подозревает Антона чуть ли не в измене Родине.

– Я должен был предпринять попытку цивилизованного общения! – с достоинством заявил Антон. – Как видишь, не зря! Потому что нас приняли за неадекватных головорезов!

– Ну и как? – издевательски прорычал Порфирьев, поворачиваясь к пленному: – Цивилизованное общение вам помогло?

– Ваша уловка сработала, – усмехнулся тот. – Наши не стали ничего минировать. Они загрузились, переждали интоксикацию и отправились в обратный путь. А на выезде из Росрезерва их поджидали роботы. Они напали на конвой в километре. Спасло то, что волокуша была набита продуктами, и люди сидели на броне, облепив ее как мухи кусок навоза. Роботов заметили первыми, спешились и открыли огонь. Те ударили в ответ, и волокушу разнесло в огненный пар. По счастливой случайности снова начался буран, и бой захлебнулся. Роботы были вынуждены отступить, наши дождались окончания бурана и оказалось, что потерь нет. Но продовольствие погибло, новое грузить некуда, да и роботы ушли в сторону Росрезерва, поэтому ничего не оставалось, как возвращаться в бункер.

– Это не наши роботы! – запротестовал Антон. – Мы же объяснили! Мы сами неоднократно чуть не погибли, сталкиваясь с ними!

– Может, и не ваши, – пожал плечами пленный, явно не доверяя словам Овечкина ни на грош. – Но нам об этом неизвестно. И в записке о роботах ничего сказано не было.

– Я просто не думал, что об этом нужно упоминать! – поспешил объясниться Антон. – У меня было мало времени…

– Брось, это твоя вечная беда, – зло прорычал Порфирьев. – Ты всегда не думаешь. Или думаешь не то, что стоило бы. А теперь заткнись и дай ему закончить.

Возражать взбешенному головорезу Антон не рискнул, тем более что все вокруг тоже смотрели на Овечкина как на предателя, даже грузчики. К столь дремучей безмозглости окружающих Порфирьева фанатов Антон уже привык, и сюрпризом их реакция для него не стала. Поэтому в целях собственной безопасности лучше стерпеть оскорбления дуболома в погонах. Позже Овечкин найдет нужные аргументы и докажет грузчикам правоту своей позиции. Доказывать что-либо воякам он даже не станет пытаться, потому что это заведомо бессмысленно.

– Короче, продовольствия конвой не привез, – продолжил пленный. – А наших запасов осталось на трое суток. Генералы объявили всеобщий совет, все равно нас осталось едва полроты, все кто откуда…

Обрисовали ситуацию: продовольствия при самом жестком режиме экономии – на неделю. ЛСУ внутрь бункера не спустить, снять с нее реактор тоже не в наших силах. Если противник вернется и атакует, в ограниченном подземном пространстве ЛСУ уязвима. Потеряем ее – останемся без энергии. Как ни крути, в бункере у нас одна перспектива: смерть.

Поэтому есть предложение перебраться в Росрезерв, укрепиться там и дать бой «Подземстрою». Раз они написали нам слащавое послание, а как только мы расслабились, атаковали роботами, то уже ясно, что они – преступники, а преступники будут воевать с ФСБ до конца. Поэтому ничего хорошего ждать от них не приходится. Зато раз у них перенаселение и не хватает продовольствия, мы сможем диктовать им условия, если склады будут нашими. Организуем оборону, выкопаем там рвы и окопы, как планировали сделать здесь, и посмотрим, кто кого. Нам терять нечего. Если захватим их конвой, то сможем под видом их головорезов вернуться к «Подземстрою» и проникнуть внутрь. На нашей стороне будет элемент внезапности, так что шансы есть.

Кто-то из курсантов спросил, сможем ли мы выжить на складах, ведь там радиационный фон как на улице. Без антирада можно выжить только внутри базы. Но в итоге все решили, что можно жить и внутри базы, если других вариантов найти не удастся. Это все равно лучше, чем неминуемая смерть, которая нас здесь ждет. Потому что просто возить оттуда сюда продукты «Подземстрой» нам не даст. Это вообще было везение, что их роботы взорвали волокушу с продуктами, а не бульдозер. Иначе бы конвой погиб в полном составе, а у нас шансов стало бы еще меньше. В итоге все приняли решение бороться до последнего, и мы начали подготовку к переселению.

Собрали все оружие, которое только было, облазили выгоревшие помещения, короче, забрали из бункера все, что смогли. Из раздавленной техники в ангаре сделали две крытые волокуши, получилось кое-как, но лучше, чем просто неуклюжее корыто, забивающееся снегом. Через двое суток зарядили под завязку все аккумуляторы, приняли антирад, поставили пару мин на входе в бункер и двинулись в путь. В одну волокушу нагрузили имущество и вооружение, в другую набились курсанты, человек двадцать. Все остальные разместились на броне, внутри техники поместились только водители и генералы. Так и поехали.

За один цикл антирада прошли меньше половины расстояния. С волокушами постоянно возникали проблемы, они плохо шли по колее и часто утыкались в ее стены. Из-за этого рвались тросы, приходилось останавливаться и заваривать. Бураны били каждые полчаса минут по двадцать, поэтому стояли на месте почти столько же, сколько двигались. Все измотались до предела, а тут еще интоксикация…

Пленный угрюмо покачал головой:

– Как только никто не погиб, не понимаю. Снова давка, мучения, судороги, рвота, вонь и жажда… Слава богу, пока всех корчило интоксикацией, база прогрелась, и заледеневшая вода оттаяла. Обеззараживать ее было уже нечем, поэтому выпили так, от нее вроде не сильно фонило. Пока дожидались следующего цикла антирада, налетел такой ураган, что у палатки посрывало растяжки. Базу шкивало туда-сюда, словно неваляшку, но нами там был забит каждый миллиметр, поэтому перевернуть не смогло, только потолком накрыло. Когда буран стих, поправили кое-как, так и просидели до следующего цикла.

Со второй частью пути повезло. После урагана буранов не было довольно долго, тросы рвались реже, и мы успели доползти до Росрезерва за шесть часов. Отправили разведчиков, но оказалось, что там с тех пор никого не было. Загнали технику, закрыли ворота, подогнали к ним бульдозер изнутри и привязали к нему тросами, чтобы снаружи было не открыть. Начали разворачивать базу и отправили людей за водой и продуктами. Выяснилось, что мины на воротах в хранилища перемерзли, и никто не решается их снимать. Пришлось расстреливать издалека, повезло, что никто не пострадал. От взрывов несколько ворот покосило, а в одном хранилище ворота устояли. Оказалось, что они заперты с самого начала войны, видимо, автоматика их тогда заблокировала, позже никто туда не лазал, а от взрывов они не пострадали. Решили их пока не трогать и вскрыть через сутки, когда времени будет больше. Потом началась интоксикация, и всех снова ломало друг на друге внутри базы.

Когда оклемались, чуть не умерли от страха: снаружи раздался грохот ворот. Кто-то сказал, что это противник пытается проникнуть на склады и открывает ворота, но мы их подперли бульдозером, и створы бьются о его борт. До следующего цикла оставалось полсуток, принимать антирад нельзя, это гарантированная смерть, что делать, никто не знал. Все похватали оружие и залегли, беря вход на прицел. Каждый понимал, что положение смертельное, мы сидим в палатке друг на друге, ничего не видим, даже штурмовые комплекты снаружи сложены. Палатку просто расстреляют вместе со всеми в два счета, роботам это легко. Минут десять пролежали, прощаясь с жизнью, потом стало понятно, что никто в Росрезерв не ломится. На поверхности ураган, запорные устройства ворот «Подземстрой» выломал, поэтому зафиксировать их невозможно, вот и остался свободный ход. Сейчас воротины давлением шевелит, и они бьются о бульдозер. Все выдохнули, но грохало еще полчаса, и каждый удар по нервам, как ножом…