Читать книгу "Башня рассвета - Сара Маас"

– Когда мне идти во дворец? – торопливо спросила Ириана.

– Завтра, – ответила Хазифа. Ириана вздрогнула. – Хаган просил тебя быть в покоях господина Эстфола завтра с утра.

5

Ночью Шаол почти не сомкнул глаз, и не только из-за немилосердной жары. Были причины посерьезнее. Он находился во дворце хагана, пока ничем не выказавшего готовности стать их союзником в войне. Подозрения принца Кашана о том, что дворец полон потенциальных шпионов (возможно, даже моратских) и неведомых опасностей, тоже не способствовали крепкому сну. И конечно же, Шаола волновала судьба Рафтхола и всех, кто был ему дорог.

Отчасти его бессонницу вызывала и скорая встреча с целительницей: он ждал ее с минуты на минуту.

Спокойствие изменило даже Несарине. Шаол почувствовал это по ее походке, глядя, как она пересекает гостиную, где целительница и будет его осматривать. Гостиная была уставлена низкими диванами. Рядом на полу лежали целые горы подушек. Блеск полов перемежался с яркими прихотливыми узорами ковров разнообразной плотности и манеры ткачества. Все это выходило из-под умелых рук ковровщиц западной части континента, о чем Шаол узнал от Несарины. Гостиную украшали предметы искусства и множество роскошных безделушек из разных концов империи. Убранство гостиной довершали пальмы в кадках, страдающие от жары и солнца из окон и дверей.

Вчера за обедом старшая дочь хагана сообщила ему, что целительница явится в десять часов утра. Принцесса Хасара не отличалась красотой, но ни у кого из детей хагана не было таких свирепых глаз. Улыбалась она лишь приятной молодой женщине, сидевшей рядом. Своей возлюбленной или жене, если судить по частым прикосновениям и продолжительным взглядам.

Потом Хасара улыбнулась и ему – хищно, вызывающе. Он не стал спрашивать, кого пришлют к нему из Торры.

Шаол до сих пор не решил, как ему относиться к здешним людям и к месту, где оказался. Этот город, где высоко ценились знания, где смешивались и уживались без вражды самые различные традиции и обычаи… Совсем не такой была жизнь в недавней Адарланской империи, погубившей и сломавшей столько жизней. Гнев, что продолжал бурлить в душах уцелевших, годы нескончаемого ужаса, настороженность и недоверие. Его родина была повинна в отвратительных преступлениях, совершенных на землях завоеванных королевств.

За обедом его спросили об истреблении рабов в Калакулле и Эндовьере.

Вернее, спрашивал один – этот скользкий тип, принц Аргун. Попадись в свое время Шаолу такой новобранец, капитан королевской гвардии легко бы сбил с него спесь. Показал бы силой слова (а понадобилось бы, и силой кулака), кто здесь командует. Однако положение гостя вынуждало Шаола терпеть и отвечать так, чтобы не задевать коварного высокомерного принца.

С каторжных поселений Аргун перешел на рабство в прежней Адарланской империи. Шаолу пришлось выдерживать и эти вопросы. Аргун желал знать, почему прежний король считал необходимым порабощать своих подданных и низводить до уровня скотов. Почему не обратился к опыту Южного континента, дабы узнать об ужасах рабства, калечащего не только тела, но и души людей.

Шаол отвечал коротко, балансируя на тонкой грани между лаконичностью и неучтивостью. Наконец Сартак (единственный, кто, помимо Кашана, вызвал у Шаола симпатию) устал от вопросов брата и направил разговор в другое русло. Куда – бывший капитан не понимал. От чрезмерного любопытства Аргуна у него и сейчас шумело в ушах. К тому же, выполняя просьбу Кашана, Шаол внимательно наблюдал за детьми хагана, визирями и слугами. Последние то и дело исчезали и появлялись в обеденном зале. Пока что Шаол ни у кого не заметил черных колец и ошейников. Ничье поведение не показалось ему странным.

Поймав взгляд Кашана, Шаол слегка покачал головой, передавая ему свои наблюдения. Принц сделал вид, будто не заметил, но глаза его предостерегающе вспыхнули. «Продолжай наблюдать», – говорили они.

И Шаол продолжал, разделяя внимание между потоком изысканных кушаний, подаваемых на стол, и словами, взглядами и даже восклицаниями тех, кто его окружал.

Смерть младшей сестры не сделала наследников мрачными и угрюмыми. Разговор за столом протекал оживленно – в основном на незнакомых Шаолу языках. Ничего удивительного: гости, визири и слуги были родом из самых разных уголков хаганата. За столом находился и муж принцессы Дувы: темноволосый молодой человек с печальными глазами, родина которого была очень далеко от Антики. Он смотрел преимущественно на свою беременную жену и почти не общался с окружающими. Но всякий раз, когда Дува улыбалась мужу, вряд ли свет, озарявший лицо принца, был наигранным. Возможно, дело тут вовсе не в природной молчаливости этого человека, а просто в недостаточном знании родного языка принцессы.

Молчание Несарины объяснялось другими причинами. Она сидела с отсутствующим видом, и чувствовалось, ее мысли далеко отсюда. Перед обедом она успела вымыться с дороги. Шаол узнал об этом по крику и хлопнувшей двери ее спальни, откуда вышел слуга с обиженным и раздраженным лицом. Назад он не вернулся. Замену ему тоже не прислали.

К обеду Шаола одевала Каджа (так звали его служанку). Она же помогала ему раздеться и лечь в постель, а утром, едва он проснулся, подала завтрак.

Судя по вчерашнему обеду, хаган явно понимал толк в еде.

Шаол вспомнил подававшиеся яства. Мясо разных видов, богато сдобренное пряностями и настолько сочное, что само отделялось от костей. Разноцветный рис с подливой из терпких трав. Чесночные лепешки с маслом. И конечно же, вина на любой вкус: совсем легкие и крепкие. Виноградников и виноделен в империи хагана было более чем достаточно. Правда, Шаол ограничился лишь одним бокалом, когда хаган произнес весьма прохладный тост за новых гостей. Но для человека, недавно потерявшего любимую дочь, это было проявлением такого радушия, какого Шаол никак не ожидал.

Несарина лишь пригубила вина и почти не притронулась к еде. Она с трудом дождалась момента, когда слуги стали убирать со стола, и предложила Шаолу вернуться в отведенные им покои. Он согласился. Да и мог ли он возражать? Но едва они вернулись к себе, Шаол спросил, есть ли у нее желание поговорить. Несарина ответила коротким «нет». Потом добавила, что хочет спать и появится у него только утром.

Шаолу не хватило смелости предложить Несарине спать вместе – в его или ее спальне. Громкий хлопок двери сказал ему больше, чем слова.

Каджа помогла ему улечься в просторную кровать, где Шаол ворочался с боку на бок, потел и жалел, что не может скинуть простыни, как прежде. Даже прохладный воздух, струившийся из невидимых отверстий, не облегчал его состояния. Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, он вспоминал рассказ служанки о хитроумном снабжении помещений дворца прохладным воздухом. Оказалось, среди шпилей и куполов были спрятаны особые башенки. Они затягивали в себя воздух. Каналы под дворцом его охлаждали, а паутина труб, проложенная в стенах, подавала охлажденный воздух по всему дворцу.

Разговора у них с Несариной не получалось и раньше. Нередко эти попытки оканчивались ссорами.