Читать книгу "Игра на чужом поле - Василий Ставицкий"

Лахузен сделал все, что от него требовалось, — австрийская военная разведка, можно сказать, перестала существовать, а сам подполковник переселился в Берлин, став здесь преемником майора Гроскурта на посту начальника отдела диверсий.

За день до оккупации Австрии Гитлер подписал директиву об энергичной подготовке к реализации «Зеленого плана» с учетом «аншлюсса…» И снова вечером на германо-чехословацкой границе 12 мая 1938 года «А-54» беседует с чехословацким офицером разведки:

«Функционеры партии Генлейна получили указание следить за передачами германского радио: наличие в тексте передачи слова «амтсфервальтер» — сигнал для приведения в боевую готовность всех военизированных формирований, а затем — развертывание массовой кампании диверсий, террора и саботажа.

22 мая судетские нацисты должны воззвать к помощи «братьев из рейха», а затем отряды «добровольцев» осуществляют вторжение в Чехословакию. Центр путча, которым будет руководить Главное управление СД, предполагается разместить в районе Дечина.

В Чехословакию уже перебрасывают оружие, взрывчатку, боеприпасы в маскирующей упаковке — «мармелад», «компот». Активно готовится путч в Словакии, а в Чехии планируется гигантская провокация — взрыв на стадионе».

При встрече условились, что, если «А-54» станет известна дата мобилизации вермахта, он немедленно вышлет в Прагу на имя Эмиля Шварца — такого же «поручика Киже», как и Карл Шимек, — телеграмму: «Заказанные книги в количестве… подготовлены к отправке». Число книг укажет назначенную дату.

Руководители 2-го отдела немедленно доложили полученные сведения начальнику Главного штаба генералу Крейчи. Генерал информировал правительство. Премьер Милан Годжа срочно собрал кабинет министров. В истории Чехословацкой республики наступил решающий час. Германские войска концентрируются в Баварии и Саксонии, готовясь к броску. Времени на проверку этих сообщений нет. Остается сделать последний шаг — и в 19.15 20 мая 1938 года Чехословакия объявила частичную мобилизацию…

Одновременно Прага приняла меры дипломатического характера. О происходящем извещены Лондон и Париж. Британский посол в Берлине Гендерсон вступает в контакт с министром иностранных дел Риббентропом и статс-секретарем Вейцзеккером, требуя разъяснений позиции Германии в отношении Чехословакии. 21 мая по этому же вопросу министр иностранных дел Галифакс беседует с германским послом в Лондоне Дирксеном. Аналогичные меры принимает и французское министерство иностранных дел.

Германские представители категорически отвергли наличие каких-либо враждебных намерений Германии, но Гендерсон все-таки поручил военному атташе Кеннету Стронгу проверить сведения о концентрации германских войск в приграничных с Чехословакией районах. При выезде на место Стронг ничего подозрительного не обнаружил. Аналогичные усилия с тем же результатом предпринял чехословацкий военный атташе в Берлине капитан Малый. Другой чехословацкий офицер, полковник Гавел, проехал по линии Прага — Дрезден— Берлин и также не зафиксировал заметных передвижений войск. Столь же безуспешными были поездки французского и бельгийского военных атташе…

И в самом деле, 22 мая прошло, а обстановка в Чехословакии не изменилась. Ни путча, ни вторжения не последовало.

До сих пор тайна «майской тревоги» не раскрыта… В германских архивах после войны не обнаружено каких-либо документов, свидетельствующих о том, что акция действительно готовилась. Ни в мемуарах, ни в показаниях бывших офицеров вермахта также не содержится каких-либо сведений, проливающих свет на проблему. Ошибался, ли «А-54» или был кем-то введен в заблуждение? Это сомнительно, поскольку, как мы увидим, он был посвящен во все секреты, связанные с подготовкой атаки на Чехословакию. Не вел ли он двойную игру в эти дни, исполняя некое указание свыше, чтобы заставить чехословацкое правительство и Главный штаб раскрыть суть плана обороны, а Париж и Лондон — либо продемонстрировать свою решимость, либо капитулировать, оставив Прагу на произвол судьбы?

С другой стороны, до 24 мая не только «А-54», но и другие агенты чехословацкой разведки доносили о происходящей в Саксонии и Баварии концентрации войск; через день они сообщили, что войска возвращаются в места постоянной дислокации.

Быть может, план атаки все-таки существовал, но о нем, кроме Гитлера и его приближенных, никто не знал? А не реализован он был потому, что не получилось внезапности и появились признаки вступления в конфликт Англии и Франции?

А может быть, в мае 1938 года Германия и не планировала немедленной атаки против Чехословакии? Ведь только в середине месяца отдел «Л» (сухопутная оборона страны) ОКБ переслал Гитлеру в Берхтесгаден для одобрения переработанный вариант «Зеленого плана».

Между тем еще в начале января 1938 года германский военный атташе в Париже генерал Кюленталь получил указание выяснить, насколько вероятно, что Франция в случае войны в Европе предпримет наступательные действия на западном фронте, и какое значение в Париже придают военному сотрудничеству с Польшей, Румынией и Советским Союзом. В ответ на этот запрос Кюленталь дважды докладывал, что Франция выполнит свои союзнические обязательства в том случае, если она будет поддержана Великобританией. Аналитическая служба стратегической разведки считала вступление Англии в войну обязательной предпосылкой оказания Францией помощи Чехословакии, но у нее, в свою очередь, не было однозначного мнения о том, выступит ли Англия, если Франция окажет Чехословакии военную помощь.

Поскольку ни Кюленталь, ни военный атташе в Лондоне Швеппенбург, ни другие разведывательные источники не смогли к середине мая 1938 года установить достаточно точно, каковы намерения правительств Англии и Франции в случае немецкой атаки на Чехословакию, версия инсценированной утечки информации через «А-54» выглядит вполне логичной.

…В июне, июле и августе подготовка к выполнению «Зеленого плана» продолжалась с нарастающей интенсивностью; в то же время беспокойство более осторожных представителей высшего военного руководства во главе с генералом Беком и его заместителем Гальдером не утихало. Их по-прежнему мучил вопрос, какую позицию займут Англия и Франция.

Бек, который был уверен, что западные державы обязательно выступят на защиту Чехословакии, своей точки зрения не изменил: «Возможность разгромить Чехословакию в обозримое время путем военной акции, не вызвав вмешательства Англии и Франции, исключается. Условий для военного нападения на Чехословакию или проведения его при ограниченной степени готовности в настоящий момент еще меньше, нежели полтора месяца назад… Необходимые для быстрого использования части армии ввиду того, что они пересекут границу одновременно с перелетом авиации, не смогут ошеломить врага, а натолкнутся на отпор… Можно считать исключенной возможность создания в первые два-три дня ситуации, которая бы показала стремящимся к вмешательству вражеским державам безнадежность чешского военного положения».

Эти опасения разделял Канарид и его ближайшие подчиненные.

Заявление министра иностранных дел Англии Галифакса, сделанное германскому послу Дирксену, что Британия в случае европейского кризиса не останется в стороне, можно было понимать по-разному. Канарис предполагал, что такой шаг может служить признаком занятия Лондоном жесткой позиции, хотя не был уверен в этом, так как британский министр явно не хотел ставить точки над «i». Гипотеза нуждалась в проверке — вопрос был слишком важным. В этой обстановке шеф абвера принимает решение, явно не без тайного согласия Гитлера или хотя бы Риббентропа, направить в Лондон тайного эмиссара, который бы от имени группы «оппозиционных» политиков и военных вошел в контакт с влиятельными британскими деятелями и предупредил их о намеченной атаке Чехословакии. Соображения были довольно просты. Если британское правительство вознамерится оказать вооруженное противодействие нацистской агрессии, оно будет вынуждено сделать соответствующее официальное заявление. Любая реакция премьера Чемберлена обеспечит гитлеровское руководство информацией, необходимой для принятия окончательного решения.