Читать книгу "Серп и молот против самурайского меча - Кирилл Черевко"

Выразив надежду, что в 1934 г. войны удастся избежать, он тем не менее заявил: «Японцы, как вы знаете, ведут себя довольно нахраписто. Тут могут быть всякого рода неожиданности. Японцы нас могут шантажировать в любой момент». Что касается возможного исхода этой войны, то К.Е. Ворошилов сказал следующее: «…японцы не смогут, не должны с нами справиться. Здесь все будет зависеть от людей, от того, как мы будем использовать нашу технику, от того, насколько умело мы сумеем ее применить тактически, организационно и оперативно, насколько умело распорядимся нашими средствами борьбы[97].

В январе 1935 г. зам. наркома обороны СССР М.Н. Тухачевский выступил с докладом на VII съезде Советов СССР. Докладчик заявил, что в 1934 г. личный состав Красной армии увеличился с 600 тыс. до 940 тыс. человек, а военный бюджет на 1935 г. вырос на 6,5 млрд. руб. Тухачевский сообщил, что в связи с большой удаленностью восточных рубежей СССР от его западных границ (а это было чревато тем, что в случае возникновения военного конфликта на Дальнем Востоке подкрепление из Европейской части СССР для ограниченного контингента советских вооруженных сил, даже если его осуществлять по воздуху, может не успеть вовремя) советское руководство оказалось поставленным перед необходимостью разместить в дальневосточных районах страны авиацию, танковые и артиллерийские подразделения.

Обратив особое внимание на последнее обстоятельство, генеральный штаб японской армии пришел к выводу, что поскольку такие части, по-видимому, в соответствии с советской военной доктриной, будут составлять основу вооруженных сил СССР, необходимо будет соответствующим образом усилить Квантунскую армию[98].

15 января 1936 г. Тухачевский в своей речи на заседании правительства СССР изложил новый план обороны страны, в котором говорилось, что с Запада Советскому Союзу угрожает вооружающаяся Германия, а с Востока — Япония и что армия нуждается в продовольственных ресурсах Сибири и Монголии. Докладчик добавил, что в Японии быстрыми темпами растет производство военной авиации и танков, в Маньчжурии ведется строительство сети стратегических железных дорог с целью подготовки к агрессии против СССР, а японский военно-морской флот приступил к осуществлению своего второго плана увеличения военно-морских сил.

Все это ставило страну, по словам заместителя наркома, перед необходимостью подготовки к обороне на два фронта и повышения процента регулярных войск по сравнению с народным ополчением (с 26 % к 74 % в 1934 г. до 77 % к 23 % в 1935 г.) при доведении общей численности Красной армии до 1,3 млн. человек и форсированном строительстве ВВС и ВМС, в особенности подводного флота.

Японский Генеральный штаб проанализировал планы советского руководства и дал свою оценку: советская стратегия оборонительной войны на два фронта с последующим перенесением главного контрудара с одного фронта на другой трудно осуществимая и поэтому нереалистическая[99].

К концу 1935 г. почти все стрелковые дивизии Красной армии были укомплектованы регулярными частями с повышенной огневой мощью, что, по мнению японской стороны, свидетельствовало о росте ее профессионализма и наступательного потенциала[100].

В июне 1936 г. в Японии при утверждении очередного оперативного «Плана национальной обороны империи» впервые после окончания Гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке нашей страны наряду с присутствовавшим в этом плане в качестве его первоочередного и в прошлом единственного объекта — США стали указывать также Советский Союз.

Последнее обстоятельство было связано с тем, что представители японского правительства уже вели с фашистской Германией переговоры о заключении Антикоминтерновского пакта.

На Токийском процессе главных японских военных преступников 1946–1948 гг. эти оперативные планы, несомненно направленные против СССР, были включены как в обвинительный акт, так и в приговор Международного военного трибунала в качестве свидетельства агрессии против Советского Союза. Но таковыми эти планы могли бы быть только при их претворении в жизнь в случае явного нарушения Японией норм международного права, как это имело место со стороны Токио в отношении Китая.

Такой же план войны с Германией генеральный штаб японской армии в 30-е годы разработал и на тот случай, если Гитлер, быстро и успешно осуществив молниеносный захват Европы, приступил бы к экспансии через регион Индийского океана в направлении стран Тихоокеанского бассейна. Но никому не пришел в голову такой абсурд, как обвинять Японию на этом основании в агрессии против фашистской Германии и выносить японским руководителям на том же процессе соответствующий приговор[101].

Антикоминтерновский пакт был заключен 25 ноября 1936 г. (через один год к нему присоединилась Италия) для совместного противодействия Японии и Германии, как указывалось в его опубликованном тексте, подрывной деятельности Коминтерна (III Интернационала коммунистических партий). Это было сделано, как утверждали представители этих государств, в ответ на решение состоявшегося в 1935 г. VII Всемирного конгресса этой организации, который исходил из необходимости создания при сотрудничестве со II Интернационалом социалистических партий единого народного фронта борьбы против империализма и фашизма, т. е. против правящих кругов Германии и Японии, оказывая Компартии Китая помощь в борьбе против господствующих классов своей страны.

К пакту был приложен секретный договор, в соответствии с которым стороны учредили постоянный комитет для обмена информацией о деятельности Коминтерна, сотрудничества в проведении мероприятий по защите от этой деятельности и принятия жестких мер против сотрудников Коминтерна и их «пособников» внутри каждой из договаривающихся сторон, а также содействия этому сотрудничеству и взаимно обязались консультироваться в отношении необходимых мер для подавления «подрывных акций» Коминтерна.

На основании анализа поступавшей информации разведывательная агентура СССР заранее почти совершенно точно предсказала содержание Антикоминтерновского пакта, и в связи с этим 9 ноября 1936 г. полпред СССР в Японии К. Юренев посетил министра иностранных дел X. Ариту и сделал запрос относительно того, будет ли носить документ, о заключении которого велись тогда переговоры Японией с третьей страной, антисоветский характер. А 21 числа того же месяца в «Известиях» была опубликована редакционная статья о «заговоре Японии и Германии против мира», в которой с осуждением подчеркивалось, что под флагом борьбы с большевизмом скрывается тайный военный союз двух государств.