Читать книгу "Цивилизация перед судом истории. Мир и запад - Арнольд Тойнби"

В этом мире, как видите, Фергана Бабура была центром мира, а тюрки во времена Бабура были центральным родом в семействе наций. Тюркоцентричная история мира была опубликована уже в наше время последним из великих прозападных османских турок, президентом Мустафой Кемалем Ататюрком. Это был блестящий прием для поднятия морального духа своих соотечественников и еще более блестящий пример подлинной исторической интуиции, ибо начиная с IV века христианской эры, когда из степей были изгнаны последние из индоевропейских народов, и вплоть до XVII века, увидевшего падение тюркских династий Османов, Сефевидов и Тимуридов, соответственно в Малой Азии, Иране и Индии, тюркоязычные народы действительно были краеугольным камнем азиатской дуги, державшей на себе пояс цивилизаций «до-Васко-да-Гамовского» периода. Все эти двенадцать столетий сухопутные связи между отдельными цивилизациями были под контролем тюркской степной мощи, и из своей центральной позиции в этом «до-Васко-да-Гамовском мире» тюрки совершали свои завоевательные нашествия на восток и на запад, на север и на юг, в Маньчжурию и Алжир, на Украину и в Декан.

Теперь мы подходим к великой революции: технической революции, благодаря которой Запад составил свое состояние, одержал верх над всеми остальными живыми цивилизациями и насильно объединил их в единое общество всемирного характера в буквальном смысле этих слов. Революционное изобретение Запада — это использование океана вместо степи в качестве основного средства всемирной коммуникации. Передвижение по океану вначале на парусниках, затем на пароходах позволило Западу объединить весь обитаемый мир, включая обе Америки. Фергана времен Бабура была центром мира, объединенного конным сообщением через пространство степей; но в течение жизни Бабура центр мира вдруг сделал неожиданный огромный прыжок. Из глубин континента он прыгнул на его крайнюю западную оконечность и, покружив вокруг Севильи и Лиссабона, устроился на время в елизаветинской Англии. В наши дни мы наблюдаем, как этот ветреный центр мира перепорхнул вновь, на этот раз из Лондона в Нью-Йорк, хотя это перемещение в еще более эксцентричное положение на другом берегу «селедочной лужи» (Атлантического океана) — всего лишь событие местного масштаба, несравнимое по значимости с прыжком времен Бабура из степных портов Центральной Азии к океаническим портам Атлантики. Тот огромный прыжок был вызван внезапной революцией в средствах передвижения. Степные порты были выведены из строя, поскольку океанские парусники вытеснили верблюда и лошадь; а сейчас, когда на наших глазах океанские пароходы вытесняются самолетами, мы можем задать вопрос, не собирается ли центр мира вновь совершить прыжок — и на этот раз столь же сенсационный, как и в XVI веке, — побуждаемый технической революцией, не менее радикальной, чем замена типчака Бабура в XVI веке каравеллами Васко да Гамы. Я вернусь к этой возможности к концу нашего разговора. А пока, перед тем как мы свернем сухопутную карту мира от Бабура и развернем морскую карту, державшую позиции со времен Бабура до наших дней, попробуем сделать перекличку среди отдельных цивилизаций, на которые была разделена человеческая раса до поколения Бабура, и кратко поинтересоваться их историческим мировоззрением.

Однородность, которую эти отдельные цивилизации демонстрируют в сфере культурного развития и социальной структуры, распространяется и на их историческое мировоззрение. Каждое из этих обществ было убеждено в том, что оно единственное цивилизованное общество в мире, а остальное человечество — варвары, неприкасаемые или неверные. При такой точке зрения очевидно, что по крайней мере пять или шесть цивилизаций до Васко да Гамы должны были пребывать в заблуждении, а продолжение истории показало, что на самом деле ни одна из них не была права. Все варианты заблуждения, без сомнения, в равной мере ошибочны, но они могут не быть в равной мере абсурдны, так что весьма поучительно посмотреть на полдюжины соперничающих и взаимно исключающих версий всеобщего мифа «простого народа» в порядке возрастания пренебрежения здравым смыслом.

Для китайцев их сектор земного шара обозначался как Поднебесная, иначе — все поднебесье, а территория под непосредственным правлением имперского правительства называлась Срединным царством. Эта точка зрения с невозмутимой уверенностью изложена в знаменитом ответе великого императора Цзяньлуня (правил в 1735–1795 годах) на письмо короля Великобритании Георга III, предложившего установить между монархами дипломатические и торговые отношения.

«Что же до твоей просьбы о том, чтобы аккредитовать одного из твоих подданных при моем Небесном Дворе и доверить ему контроль над торговлей с Китаем, то она противоречит всем традициям моей династии и не может никак быть исполнена… Церемонии и законы наши настолько отличаются от ваших, что если даже твой посланник и усвоит что-либо из них, то и тогда ты не сможешь привить их на твоей чужой для нас почве… Управляя всем миром, я преследую одну цель, а именно: сохранить благое правление и исполнить предназначение Государства… Чужие и дорогостоящие цели меня не интересуют. Я не придаю особого значения вещам экзотическим или примитивным, и в товарах твоей страны мы не нуждаемся»[4].

Если бы посланец варваров лорд Макартни разгласил деликатный секрет, что его правитель периодически терял рассудок, император ничуть бы не удивился. Ни одному варварскому князьку в здравом уме не пришло бы в голову обращаться к Сыну Неба, как если бы он был ему ровней; а уж тон составителя британского послания, даже принимая во внимание его невежество, должен был показаться поистине наглым в свете всей истории, как ее понимали Цзяньлунь и его окружение.

Цзяньлунь самостоятельно творил историю, покорив последние из диких кочевых племен Евразийских степей и прекратив таким образом дуэль между «Пустыней» и «Засеянным», которая была одной из основных нитей в ткани истории последних трех тысячелетий. Сын Неба достиг этого исторического свершения практически в одиночку. Единственный, кто мог бы претендовать на свою долю участия в этом процессе, был царь Московский. «Варвары Южного моря» (как китайцы называли западных морских цыган, которых прибило к южному берегу Китая с той стороны) не принимали абсолютно никакого участия в достижении этой великой победы во славу оседлой цивилизации. Однако личные достижения государственного мужа и воина Цзяньлуня мало что добавляли к сиянию, исходившему от Сына Неба ex officio (по должности). Империя, которой он правил, была самой древней, самой преуспевающей и самой милосердном из всех существовавших политических институтов. Основание ее в III веке до н. э. дало цивилизованному миру цивилизованное правительство, составленное из отобранных на конкурсной основе и в высшей степени культурных гражданских служащих, вместо международной анархии, в которую ввергли человечество отдельные суверенные государства, руководимые по наследству феодальным нобилитетом и развязывавшие постоянные междоусобные войны. В течение предыдущих двадцати веков этот тщательно обустроенный мир время от времени давал сбои, но эти сбои всегда оказывались кратковременными, и к концу правления Цзяньлуня последнее из возрождений Срединного царства было в своем апогее. В этой политической оболочке сохранилось интеллектуальное сокровище: наследие философских школ, искавших ответы на фундаментальные вопросы метафизики и этики. И сыны Срединного царства показали, что их врожденная интеллигентность и искусство управления государством были под стать широте взглядов, которую они проявили, восприняв великую иноземную религию, рожденную в Индии, — махаяну, — для удовлетворения духовных запросов, которым их собственная оседлая цивилизация не смогла предложить адекватных решений.