Читать книгу "Особь - Александр Варго"

– Расплодились, значит, как я и предполагал, – недобро прищурился Мефодий Николаевич. – Сколько же их там еще…

Крыса за прутьями злобно пискнула, внезапно замолкла и уставилась на ученых своими жутковатыми голубыми глазами. У Лиды сперло дыхание. Ей совершенно не хотелось смотреть в эти жуткие глаза, однако они обладали буквально гипнотическими свойствами, приковывая к себе невольно и неотвратимо.

Несомненно, Суровцев испытывал почти такие же чувства, однако нашел в себе мужество произнести:

– Лида, это ведь всего лишь зверек…

– Убери его, пожалуйста, – обессиленным шепотом попросила девушка. – Я сейчас просто с ума сойду!

Крыса щелкнула хвостом, словно плетью, клацнула скошенными резцами и с внезапной агрессией набросилась на стальные прутья решетки с явным намерением их перегрызть. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы Мефодий Николаевич не догадался прикрыть клетку материей. Rattus Pushtunus бесновалась еще минут пять, а потом неожиданно стихла.

– Фу-у-у… – Суровцев утер пот со лба. – Пошли. Сам не думал, что у нас так все быстро получится с этой клеткой-ловушкой. Все, Лида, самое страшное позади. С боевым крещением тебя! А теперь – на воздух.

Подхватив клетку за рукоять, Мефодий Николаевич двинулся в сторону лестницы. Лида, донельзя обрадованная тем, что они наконец окажутся на свежем воздухе, последовала за ним.

Уже поднимаясь по металлическим ступенькам, она явственно различила: в проеме полуоткрытой двери стоит некий кряжистый мужчина. Агрессивная поза, страшно блестящие белки глаз и особенно дубина, сжатая в руке, – все это не свидетельствовало в пользу миролюбия неизвестного.

Почему-то подумалось: уж если афганские крысы расплодились в подземелье с невероятной скоростью, то и их жертв должно быть куда больше, чем указывают милицейские сводки…

– О господи… – только и успела прошептать девушка, прежде чем потерять сознание.

Глава 10

Голубоватые хирургические лампы сияли над секционными столами подобно гигантским холодным светилам. В «анатомичке» пахло формалином, лекарствами и хлоркой, однако все эти запахи заглушало густое, всепроникающее амбре сырого мяса.

Прозектор, немолодой интеллигентный мужчина в тонких золотых очках, выглядел предельно уставшим. В последнее время он работал по десять часов в сутки. Руки постепенно теряли нужную твердость, движения – привычную уверенность, а взгляд – профессиональную точность. Внутренности препарируемых покойников сливались перед глазами в причудливое переплетение из мяса, кишок и сухожилий. А ведь начальство приказало быть внимательным, предельно подробно протоколировать каждое вскрытие, информируя в случае малейших подозрений на патологии.

– Александр Иванович, может, отдохнете? – предложил ассистент – молодой парень с добродушным крестьянским лицом и огромными, как у баскетболиста, руками.

– Спасибо, Валера, за помощь. В свое время я за сутки и по пятнадцать трупов резал, – прозектор Александр Иванович холодно блестнул льдинками золотых очков и привычным жестом сбросил с мертвеца простыню.

На секционном столе лежал старик с всклокоченной седой бородой. Желтая шея, неестественно высокая грудная клетка и даже небольшое пулевое отверстие чуть выше соска выглядели для патологоанатома вполне привычными. Однако пальцы рук мертвеца были неестественно плотно сжаты в кулаки, и это явно не было следствием трупного окоченения.

– Уже четвертый случай за сегодня, – вздохнул прозектор. – И все одно и то же. Насильственная смерть после вспышки совершенно беспричинной агрессии.

– Что, и этот кого-то убил? – уточнил ассистент Валера, внимательно оглядывая мертвеца.

– Вот-вот. История за последнее время вполне привычная. Заслуженный учитель, прирабатывал на полставки в элитном лицее, где работал и до пенсии. Наилучшие рекомендации с места жительства и места работы, из тех, о которых говорят – «мухи не обидит». Третьего дня пожаловался, что его укусил какой-то «тушканчик»… Я так понимаю, та самая крыса, о которой все только и говорят. Обратился в травмпункт, рану промыли и перевязали. Спустя два дня после укуса безо всякой видимой причины напал на родителей своего ученика, отца уложил ударом ножа, мать задушил сетевым шнуром компьютера. Разбил машину директора, при попытке задержания попытался укрыться на крыше лицея. Был подстрелен подоспевшими милиционерами. Такое ощущение, что всех укушенных действительно накрывает какая-то эпидемия безумия. И чем дальше, тем больше. Так что у нас теперь работы поприбавилось: Минздрав распорядился вскрывать каждый такой труп и тщательно все фиксировать в актах, а в случае необходимости – и фотографировать.

– Полное анатомирование жмура? – безучастно спросил Валера, осматривая тело взглядом профессионального закройщика.

– Так начальство распорядилось, – Александр Иванович натянул резиновые перчатки. – На сегодня это точно последний. Если устану – подменишь.

Валера взял скальпель, примериваясь, с чего начать. В остывающем теле еще, наверное, вяло текла кровь, еще росли ногти, тихо бурчали газы в животе… Широкий, зло поблескивающий скальпель уверенно вошел в грудину покойного и прочертил борозду от кадыка и до лобка. Сухая кожа разрезалась с негромким треском, словно лист картона. Из-под ровных краев выступила жидкая розоватая сукровица. Потрошитель внимательно осмотрел разрез и засунул в него руки. Голова покойного заелозила, замоталась по гладкому цинку стола. Из-под полуоткрытых век стеклянно блеснули желтоватые зрачки.

Спустя несколько минут мощные хирургические щипцы с сухим хрустом ломали грудные кости. Прозектор извлек грудину целиком. Теперь патологоанатомы резали труп в четыре руки, пилили и строгали его, выворачивая на стол синие, в белых пленках кишки, багрово-коричневую печень, желтоватые фасолины-почки.

– Судя по всему, все в пределах нормы, – прокомментировал прозектор, ощупывая внутренние органы. – Возможно, лабораторный анализ тканей что-нибудь покажет… Но пока ничего подозрительного не нахожу.

– А при чем тогда «тушканчик»? – Ассистент пристально изучал тугой плотный ком сердца.

– Обожди, обожди… – Александр Иванович отложил скальпель. – Сердце-то какое необычное… Как у двадцатилетнего мужчины в самом расцвете сил. А ведь этот клиент не моложе семидесяти. Смотри – ни одного шрама. Значит, и микроинсультов не было. Очень даже странно для жителя мегаполиса, да еще – в его возрасте.

– Что вы хотите сказать? – не понял Валера.

– Налицо явная патология, смысла которой я пока не понимаю… – Прозектор утер пот со лба. – Я бы тебе и раньше сказал, да все не получалось. За последние четыре дня это восемнадцатый труп из укушенных той самой крысой. И у всех – одно и то же: ни одного даже микрошрамика на сердце. Старуху, ту, которая в супермаркете погром устроила и пальцы у охранника отрубила, три дня назад вот на этом столе вскрывал. И сердце, и печень, и надпочечники – ну просто конфетки!