Читать книгу "Нет блага на войне - Марк Солонин"

В начале сентября (документ не позволяет установить точную дату) инструктор Козлов и ответорганизатор оргинструкторского отдела ЦК ВКП(б) Сидоров направили в Москву докладную записку «О положении на текстильных предприятиях Ивановской области». Положение было весьма тревожным, проще говоря — предзабастовочным:

«… В последнее время имели место волынки отдельных групп рабочих, самовольно бросавших работу до окончания рабочего дня. Такие факты имели место на трех фабриках Вичугского района… на двух фабриках Фурмановского района… и на некоторых других предприятиях Ивановской области (многоточиями заменен длинный перечень крупных фабрик с числом работающих от 7 до 12 тысяч человек. — MC.). Рабочие высказывают резкое недовольство, а иногда и антисоветские настроения. Обычные разговоры на фабриках, передаваемые друг другу, о том, что на той или иной фабрике забастовали и им увеличили норму хлеба до килограмма.

На собрании рабочих фабрики им. Ногина работница Кулакова заявила: «Гитлер хлеб-то ведь не силой взял, ему мы сами давали, а сейчас нам не дают, ему, что ли, берегут?» Работница Лобова высказала следующее: «Ходим голодные, работать нет мочи. Начальство получает в закрытом магазине, им жить можно». Пом. мастера Соболев и мастер Киселев (это единственные две мужские фамилии, все остальные «волынщики» — женщины) заявили: «Если нас возьмут в армию, мы покажем коммунистам, как нас морить голодом». Работница прядильной фабрики комбината «Большевик» заявила коммунистке Агаповой: «Сохрани Бог от победы советской власти, а вас, коммунистов, всех перевешают».

Констатируя факты столь «нездоровых настроений», а также и некоторые причины, такие настроения порождающие («в столовых непролазная грязь, в большинстве столовых нет бачков и кружек… качество обедов крайне низкое, меню в большинстве состоит из пустых щей (вода с капустой без лука, без всякой приправы) и ячневой каши, сваренной на воде без всяких жиров»), Козлов и Сидоров ограничились следующими предложениями:

«Ввести в обкоме и горкоме секретарей по снабжению… заменить слабых секретарей парторганизаций… руководство агитколлективами поручить ответственным работникам обкома и горкома… направить в помощь обкому партии группу квалифицированных лекторов и докладчиков…»

Успела ли «группа квалифицированных лекторов» прибыть в Иваново, успели ли они объяснить голодным ткачихам, почему в рабочей столовой «непролазная грязь, а начальство получает в закрытом магазине», — неизвестно. Зато доподлинно известно другое: 2 октября немецкие войска начали крупномасштабное наступление, и неделю спустя более 60 советских дивизий были окружены в двух гигантских котлах — у Вязьмы и Брянска; еще через неделю последние очаги организованного сопротивления окруженных были подавлены, 16 октября в Москве началась массовая паника, грабежи магазинов и беспорядочное бегство населения на восток по всем доступным дорогам. Одним словом — началось именно то, что предшествовало падению Минска, Смоленска, Пскова, Орла, Харькова… Казалось, еще немного — и в этом трагическом списке появится и город Москва.

В ситуации, когда прорыв немцев к Волге, Ярославлю и Нижнему Новгороду представлялся вполне реальным, было принято решение об эвакуации предприятий Иваново. И вот тут-то начался бунт.

«Ивановский обком ВКП(б) в дополнение к сообщениям по телефону считает необходимым более подробно информировать ЦК ВКП(б) о фактах антисоветских выступлений. Беспорядки имели место в г. Иваново на Меланжевом комбинате, на фабриках им. Дзержинского, им. Балашова и в известной степени на фабрике «Красная Звезда», а также в г. Приволжске на Яковлевском льнокомбинате.

Наиболее характерными являются события на Меланжевом комбинате. Никакой разъяснительной работы среди рабочих по вопросам эвакуации проведено не было. В результате 18 октября рабочие, придя в 6 часов утра на работу, увидели в цехах часть разобранного оборудования… Начался шум и выкрики: «Оборудование увезут, а нас оставят без работы. Не дадим разбирать и увозить оборудование»… Чтобы избежать дальнейшей неорганизованности и беспорядка, было объявлено о созыве собрания рабочих. Собрание началось в 14 часов. На него прибыли секретарь горкома т. Таратынов, секретарь обкома т. Лукоянов, секретарь Кировского райкома т. Веселов, директор комбината т. Частухин (стоит обратить внимание на то, что здесь и далее все начальники — мужчины). Станкообходчица, член партии Бутенева взяла слово и в своем выступлении заявила: «Уж если вы жалеете станки, так надо сначала вывезти семьи. Вывозить оборудование не дадим». Группа активных участников беспорядков начала разбивать ящики с оборудованием топорами и молотками.

Утром 19 октября события на комбинате начали принимать более острый характер. Около 9 часов утра та же группа ткачих снова начала разбивать ящики с оборудованием. Попытки противодействия, предпринятые руководителями комбината, ни к чему не привели. Многие работницы стали бросать работу. Примерно 150 человек ворвались в кабинет заведующего прядильной фабрикой Растригина, который от них убежал и спрятался в сортировке под брезентом. Сбежал домой и заведующий ткацкой фабрикой Николаев, испугавшийся угроз убить его за грубость с рабочими.

На комбинат прибыли секретари обкома т.т. Пальцев, Капранов, Энодин, Лукоянов, начальник облуправления НКВД т. Блинов. На дворе комбината собралось более 1000 рабочих, главным образом женщины. Выступивший здесь секретарь обкома т. Пальцев сообщил о прекращении демонтажа оборудования (выделено мной. — М.С.) и отдал распоряжение приступить к сборке уже разобранных станков. Многие из присутствующих встретили это заявление одобрительно… Часть рабочих приступила к работе в ночную смену, а 20 октября заработал весь комбинат.

Начало демонтажа оборудования было использовано для провоцирования беспорядков на фабрике им. Дзержинского и на Дмитриевской мануфактуре им. Балашова… 19 октября секретарь партбюро фабрики им. Дзержинского Филиппов стал разъяснять работницам, зачем проводится эвакуация оборудования, но одна из работниц крикнула: «Пусть оборудование останется на месте, а если и придет Гитлер, мы у него будем работать». Тогда Филиппов заявил: «Мы Гитлеру ничего не оставим, уничтожим своими руками, взорвем фабрику». Это заявление было немедленно подхвачено провокаторами. Начались крики и суматоха. Группа невыявленных лиц стала вооружаться бобинами и деталями от машин и бросилась избивать Филиппова и секретаря партцехбюро Грабочкину…

Подстрекаемые провокаторами ткачихи выставляли такие требования: «Не поедем на трудовой фронт! Прибавьте к обеду 100 граммов хлеба! Дайте бесплатно мануфактуры!» Партийный актив, работники райкома и горкома ВКП(б) разъясняли работницам неправильность распускаемых провокаторами слухов. В ответ на это из толпы раздавались выкрики: «Не слушайте их, они сами ничего не знают, они обманывают нас уже 23 года. Сами эвакуировали свои семьи, а нас посылают на трудовой фронт».

Беспорядки в г. Приволжске были вызваны решением мобилизовать 4000 человек для сооружения оборонительного пояса в районе г. Иваново. На фабриках льнокомбината безо всякой разъяснительной работы стали составлять списки мобилизованных, включая в них подростков 1блет, стариков и многодетных матерей, чем было вызвано недовольство рабочих… Утром 20 октября группа работниц Рогачевской фабрики бросила работу и вышла на фабричный двор. Руководители фабрики растерялись, секретарь партбюро Васильев убежал от работниц со двора в прядильный отдел… Группа в 200–300 человек пошла по улицам города на Яковлевскую и Васильевскую фабрики, чтобы вывести на улицу и рабочих этих предприятий. В толпе раздавались выкрики: «Не пойдем на трудовой фронт!», а группа провокаторов и враждебных личностей выбросила даже лозунг: «Долой советскую власть, да здравствует батюшка Гитлер!»