Читать книгу "Срединное море. История Средиземноморья - Джон Джулиус Норвич"

Эта война велась на нескольких фронтах. В Италии Цезарь встретил слабое сопротивление. Город за городом открывал перед ним ворота безо всякой борьбы; когда он оказывался вынужденным сражаться, его закаленные в боях войска становились опасным противником для всякого, кто противостоял им. Всего через два месяца после пересечения Рубикона консулы бежали в Далмацию, где вскоре соединились с самим Помпеем. Цезарь не стал его сразу преследовать, поскольку неприятель сохранял контроль над Адриатикой. Вместо этого он отправился по суше в Испанию — твердыню мощи Помпея на западе. По дороге он ненадолго задержался у независимого города Массилии (совр. Марсель) и, сочтя, что население его лояльно по отношению к Помпею, начал его осаду; наконец он пересек Пиренеи с сорокатысячной армией. Ему противостояло не менее 70 000 человек под командованием трех военачальников Помпея. Но Цезарь без труда перехитрил их, и они, увидев, что окружены, прекратили сопротивление и капитулировали. Когда он вернулся к Массилии, город также сдался. Теперь Цезарь готов был вступить в решающую схватку.

Рассеяв врагов, Цезарь без труда добился избрания консулом в 48 г. до н. э. Затем он начал преследование Помпея, который той порой находился в Греции. Попытка блокировать главную базу Помпея и плацдарм под Диррахием (ныне Дуррес в Албании) провалилась, но в 200 милях к юго-востоку оттуда в знойный день 9 августа 48 г. до н. э. на равнине под Фарсалом в Фессалии обе армии наконец встретились. Цезарь, которому помогал молодой военный трибун Марк Антоний, командовавший его левым флангом, вновь одержал легкую победу. Помпей, как сообщают, обратился в бегство одним из первых. Он добрался до побережья, а оттуда до Египта, царь которого, Птолемей XIII, совсем еще мальчик, был его верным сторонником, предоставлявшим ему корабли и продовольствие. Но Птолемей хотел принять сторону победителей, и когда Цезарь, идя по следам врага, прибыл в Александрию, то нашел Помпея убитым.

Тем не менее путешествие Цезаря не оказалось напрасным. Незадолго до этого Птолемей изгнал свою двадцатилетнюю сводную сестру, жену и соправительницу Клеопатру, и требовалось провести судебное разбирательство. В данном случае оно приобрело необычную форму: Клеопатра тайно вернулась в Египет, чтобы защищать свое дело, после чего Цезарь, которому к тому моменту исполнилось пятьдесят два года, сразу же соблазнил ее и доставил во дворец в качестве своей любовницы. Разъяренный Птолемей взял дворец в осаду, но вскоре подошли значительные силы римлян, которые 13 января 47 г. до н. э. и разгромили египтян в битве у Марейогейского озера; тогда же погиб и Птолемей. Цезарь посадил Клеопатру на египетский престол вместе с ее юным братом, Птолемеем XIV, в качестве соправителя. Египет превратился в государство — «клиент» Рима. Перед самим же Цезарем до его возвращения в Рим стояла еще одна задача — примерное наказание Фарнака, сына старого смутьяна Митридата Понтийского, который оказался во всем похож на отца. С семью легионами он быстро двинулся на север, через Сирию и Анатолию, но экспедиция едва не закончилась катастрофой. 2 августа, когда римская армия разбивала лагерь близ Зелы (совр. Зиле) в Центральной Анатолии, Фарнак атаковал ее. Легионы оказались застигнутыми врасплох. Положение спасли только опыт и дисциплина. После случившегося, как пишет Плутарх, Цезарь сообщил в Рим о победе словами, которые известны каждому школьнику, — veni, vidi, vici («пришел, увидел, победил»).[60]

Помпей погиб, но двое его сыновей оставались непобежденными и нужно было выиграть еще две кампании — в Африке и в Испании, прежде чем считать гражданскую войну законченной. Теперь, как это не раз бывало, Цезарю предстояло решить проблему обеспечения ветеранов землей, которую они заслужили и на которой могли бы поселиться. Он основал несколько колоний в Италии и, поскольку на Апеннинском полуострове для всех воинов земли не хватало, еще более сорока за морем, в провинциях, в том числе в Карфагене и Коринфе. Эти колонии предназначались не только для ветеранов, к ним намеревались присоединиться примерно 80 000 безработных римлян. Тем самым были посеяны семена длительной романизации побережья Средиземноморья, следы которой сохранились до наших дней.

Юлий Цезарь, достигнув высшей власти, довел число сенаторов до 900 за счет своих ставленников, многих из которых он облагодетельствовал; они были обязаны ему, и он мог доверять им и надеяться, что все они будут поддерживать его. С их помощью Цезарь контролировал государство и весь цивилизованный мир. Тем временем — подобное происходило впервые в римской истории — набирал силу культ его личности. Бюсты последнего Цезаря стояли повсюду — в Италии и за ее пределами. Его изображение — неслыханное новшество! — чеканилось на монетах.[61] Но это не прибавило ему популярности. Сосредоточив в своих руках всю власть, он перекрыл путь молодым честолюбивым политикам, которых все больше возмущали его заносчивость, капризы и — не в последнюю очередь — огромное богатство. Их также раздражали его длительные отлучки во время военных кампаний — по их мнению, ненужные и безответственные. Кроме всего прочего, в свои пятьдесят шесть лет он уже был стариком и, как известно, страдал эпилепсией. Будущие войны предстояло вести его военачальникам. Правда, Цезарь ненавидел столицу с ее бесконечной борьбой интересов и интригами. По-настоящему счастлив он был только среди своих легионеров, которые боготворили его и выказывали ему безусловную верность. Это явилось, вероятно, главным доводом в пользу того, что в начале 44 г. до н. э. Цезарь объявил о новом походе на Восток, чтобы отомстить за гибель Красса и преподать парфянам урок. Он собирался лично руководить войском и назначил выступление на 18 марта.

Римским патрициям тяжело было находиться под властью диктатора, а перспектива оказаться в подчинении у его секретарей в ближайшие два года или даже больше и вовсе вызывала у них отвращение. И тогда возник большой заговор. Его зачинщиком и руководителем стал Гай Кассий Лонгин, державший сторону Помпея вплоть до сражения при Фарсале, но получивший впоследствии прощение от Цезаря. С Кассием заодно оказался его шурин Марк Брут, пользовавшийся особым покровительством Цезаря, который сделал его наместником Цизальпинской Галлии. Тем не менее Брут не мог забыть, что Цезарь считался дальним потомком древнего героя Луция Юния Брута, изгнавшего из Рима этрусского царя Тарквиния в отместку за изнасилование Лукреции Коллатины (покончившей после этого с собой) и рассматривавшегося как основатель республиканской свободы. Когда в феврале 44 г. до н. э. Цезарь стал именоваться dictator in perpetuo (пожизненным диктатором), Брут, как кажется, почувствовал, что настало время нанести удар. Он и Кассий вовлекли в заговор примерно шестьдесят человек. 15 марта они были готовы действовать.

В этот день, за трое суток до выступления на Восток, Цезарь собрал последний сенат в просторном помещении по соседству с театром Помпея. Подойдя к зданию, некий грек, вхожий в дом Брута, незаметно сунул Цезарю в руку записку с предупреждением, но Цезарь, не прочитав, продолжил путь. Заговорщики позаботились о том, чтобы главный соратник Цезаря, Марк Антоний, не только чрезвычайно преданный своему хозяину, но и обладавший огромной физической силой, оказался отвлечен разговором с одним из них. Они предусмотрительно разместили рядом отряд гладиаторов, чтобы прибегнуть к их помощи, в случае если дело дойдет до открытого боя, но эта предосторожность оказалась излишней. Публий Каска, по-видимому, начал первым, ранив диктатора кинжалом в шею. Через мгновение Цезаря окружили заговорщики и с ожесточением принялись наносить ему раны, толкая друг друга, чтобы успеть вонзить свой клинок в ту часть тела, до которой могли дотянуться. Жертва защищалась как могла, но без шансов на спасение. Накрыв окровавленную голову тогой, Цезарь упал у подножия статуи Помпея.