Читать книгу "Груз семейных ценностей - Евгения Горская"

Настя вытянула ноги, легла, укрывшись пледом. Двери, ведущие в коридор, было видно, а картину, висевшую над диваном, — нет. Картину подарил Ивану Николаевичу какой-то больной. Кажется, больной сам ее написал. Картина никому не нравилась, ни Ире, ни родителям, ни самому Ивану Николаевичу. На ней были изображены непонятные геометрические фигуры, заполненные разными цветами. Художник утверждал, что это история человечества.

Ни в свои московские квартиры, ни здесь к себе в комнаты картину никто повесить не захотел, и она заполняла пустое пространство над диваном. Неожиданно Насте захотелось рассмотреть картину получше, она даже приподнялась, но ничего не увидела. Нужно было включить свет, а на это сил не было, и она снова легла.

Картина нравилась Ириной подруге. Подруга вышла замуж и уехала в одну из арабских стран, а пару лет назад зачем-то приезжала в Москву и навестила Иру на даче.

Ира подругу жалела, но та с удовольствием рассказывала про свою ужасную, по московским понятиям, жизнь.

— На самом деле так и должно быть, — говорила подруга. — Женщина должна сидеть дома и заниматься детьми.

— И терпеть многоженство? — с сомнением спросила Ира.

— А где его нет, многоженства? — усмехнулась тогда подруга, и все засмеялись.

Настя тоже засмеялась, высказывание показалось остроумным. Правда, в их семье мужчины любовниц не заводили.

Во всяком случае, до вчерашнего дня она была в этом уверена.

Заснуть бы и не проснуться, мечтала Настя. Но заснуть не удавалось.

Внизу что-то стукнуло. Настя прислушалась — показалось.

Через несколько секунд послышался шорох, потом тихий скрип. Настя села, вжалась спиной в диван.

Только что ей хотелось умереть, а теперь было так страшно, что перехватило дыхание.

Скрип раздался снова. Кажется, на лестнице.

Спрятаться! Забиться куда-нибудь в шкаф!

Она метнулась к ближайшей двери, налетела на стул, стул упал с негромким стуком, показавшимся оглушающим.

Снизу тоже донесся шум, стук. Настя стояла, прижавшись к стене, и только через некоторое время поняла, что в доме абсолютная тишина.

Она на цыпочках пробралась к лестнице, ведущей ко второму входу, почти не дыша спустилась, отодвинула тумбочку, быстро отперла замок-вертушку и оказалась на улице.

Леночкин фонарь просвечивал через ветки яблони.

Сердце стучало так, что, наверное, его было слышно даже за забором.

Настя села на ступеньку крыльца, стараясь спрятаться за балясинами. Ей казалось, что она оцепенела от страха. Издалека доносился шум ночной электрички. Потом залаяла собака.

Небо начало светлеть.

Неожиданно страх сменился злостью. Из-за какого-то ублюдка она сидит и дрожит на холодном ветру! Да она может закричать так, что сбежится весь поселок!

Она не будет мечтать о смерти. Ей только двадцать шесть лет. У нее вся жизнь впереди.

Ей хочется быть счастливой, и она будет счастливой!

Настя поднялась, подошла к калитке. Калитка была распахнута настежь, Настя ее закрыла.

Потом подошла к входу, которым обычно пользовались, включила свет на веранде. На веранде валялся задетый несостоявшимся вором стул. То есть это Настя решила, что стул опрокинул ночной грабитель.

Она подняла стул, включила свет на кухне, а потом и во всем доме. Кроме нее в доме никого не было.

У картины, висевшей над диваном, она задержалась. Какое-то время смотрела на неровные цветные спирали, расходившиеся от центра, и решила, что картина хорошая. Непонятная, необычная, странная, но хорошая. Если долго на нее смотреть, успокаивает вроде психотропного средства.

Настя вернулась на веранду, заперла входную дверь на засов, а потом легла на свою кровать и сразу заснула.

К Славиному приезду нужно приготовить ужин, и желательно повкуснее, он это ценил. Но готовкой Алина решила заняться, пока малыш будет спать днем, а утром, накормив ребенка кашей, посадила его в коляску и направилась в старый тетин дом.

Опять накрапывал дождь. Алина подняла верх коляски, а сама зонт раскрывать не стала, дождь был не холодный, если немного намочит волосы, не страшно.

Тетю, оставившую ей дом в наследство, Алина любила. Вообще-то Галя была не родная тетя, двоюродная, но ближе родственников у Алины не было. Не считая мамы, конечно.

Характер у тети Гали был замечательный. Никогда не унывала. Добрая была, приветливая, хотя жизнь с ней обошлась неласково. Замуж так и не вышла, детей не было.

Алину тетя очень любила. Когда Алина окончила школу, тетя обещала платить за институт. «Ты не думай, — говорила она. — У меня деньги есть, главное, чтобы у тебя диплом был». А какие там деньги, работала тетя в фирме, занимавшейся озеленением, должность у нее была небольшая, и суммы, которые наверняка в фирме крутились, до нее не доходили. Доходила одна крошечная зарплата.

Тетина помощь не понадобилась, Алина поступила на бюджетное отделение.

— Ты не замерз? — спросила Алина Илюшу, заглянув в коляску.

Малыш что-то ответил, наверное, что ему не холодно.

Алина достала телефон, позвонила маме.

— Я сегодня не приду, — сообщила Алина, держась одной рукой за коляску. — Хочу сходить к Гале.

Тетин дом они до сих пор называли Галиным.

— Да там же еды нет! — заволновалась мама.

— Ну и что? — отмахнулась Алина. — Мы с Илюшкой поиграем часик и назад пойдем.

Дождь перестал. Алина опустила верх коляски, малыш завертел головой.

— Сейчас придем, — пообещала Алина. — Скоро уже.

Она не могла поверить, что Гали больше нет, когда позвонила тетина соседка.

Только накануне вечером тетя разговаривала и с Алиной, и с мамой. Жаловалась, правда, что кашель и температура поднялась, и обещала утром же обязательно вызвать врача.

До утра тетя не дожила.

Алина не была в тетином доме больше года. В прошлом году ни разу не зашла, но маленький садик был в полном порядке. Цветы прополоты, около кустарников трава выкошена. Это мама постаралась, а Алине ничего не сказала.

— Это наш домик, Илюша, — Алина вынула сына из коляски, ребенок вырвался, потопал по дорожке к крыльцу.

Крыльцо было старое, малыш мог занозить ручку, но Алина его не остановила. Занозит так занозит, ничего страшного. Мужчиной должен расти, а не изнеженной барышней.

Илюша ползком добрался до двери. Алина подвинула сына, отперла дом.

Воздух в пустующем помещении показался застоявшимся, спертым. Она распахнула окна.

Ей нравилось жить в тетином доме. Она приезжала на выходные из Москвы, включала свет и читала дамские романы. Еще она знала, что очень нравится соседскому парню. Парня звали Игорем. Правда, сама Алина к Игорю была равнодушна, понимала, что ничего хорошего с ним ей не светит, а светит унылая жизнь от получки до получки.