Читать книгу "Любовь сильнее дьявола - Барбара Картленд"

Ей подумалось, что Бог послал это сияние взамен утраченных креста и подсвечников.

Как будто хотел дать ей понять, что Он заботится об Обители.

Хариза долго стояла и смотрела на алтарь.

Затем повернулась и пошла к своей спальне.

Только улегшись в кровать, она осознала, что на ее долю выпало весьма необычное переживание.

Девушка знала, эта минута у алтаря никогда не изгладится из ее памяти.

Ей хотелось рассказать обо всем отцу, но она понимала, что лишь напрасно встревожит его.

Кроме того, Хариза была уверена, настоятель хотел бы, чтоб она сохранила все в тайне.

«Как это удивительно!»— подумала она.

Она словно обрела крылья, чувствуя, что на нее снизошло благословение Всевышнего.

В одном она была теперь абсолютно уверена: настоятель и монахи следят за всем, что происходит в Обители.

Утром ярко светило солнце, обещая жаркий день.

Сегодня Жерве собирался прокатиться с Харизой по окрестностям.

Поэтому, спускаясь к завтраку, она надела легкое платье для верховой езды.

Хариза не удивилась, увидев за столом единственного человека — своего отца.

— Доброе утро, моя дорогая! — приветствовал ее полковник. — Кажется, мы с тобой будем одни. Доукинс сказал мне, что мадам будет завтракать наверху, а наш хозяин даже еще не звонил.

— Англичанину трудно понять, как можно просыпаться так поздно, — рассмеялась Хариза, — но Жерве, вероятно, привык к парижским увеселениям, а они, как я понимаю, продолжаются до рассвета.

Ей показалось, что отец нахмурился, и она поспешно перевела разговор на более приятную для него тему.

— Жерве хотел прокатиться со мной верхом, — сказала она. — Какую лошадь вы посоветовали бы взять ему и, что гораздо важнее, мне?

Полковник немедленно принялся описывать выдающиеся качества лошадей, которых он купил для маркиза незадолго до его кончины.

Их доставили только на прошлой неделе.

— Как жаль, что Винсент погиб, — заметил он. — Это был великолепный наездник, таких нечасто можно увидеть.

Хариза пробормотала что-то в знак согласия.

— Я мечтал о том времени, — продолжал отец, — когда он оставит армию и вступит в свои законные права, тогда бы мы построили здесь ипподром.

Помолчав немного, он уточнил:

— Ипподрома здесь явно не хватает. Да и я сам мог бы им пользоваться.

— Это замечательная мысль, папенька! — воскликнула Хариза. — Быть может, Жерве она тоже понравится.

— Сомневаюсь, — покачал головой полковник. — Он парковый наездник, а не опытный жокей. И мне кажется, хотя, может быть, я и ошибаюсь, что он не особенно любит это занятие.

Хариза бросила на отца испуганный взгляд.

— Надеюсь, это не так! Как можно представить Обитель без ее конюшен и лучших в Беркшире скакунов?

Сказав это, она подумала, способен ли Жерве продать лошадей, если ему опять понадобятся деньги.

Чрезвычайно обеспокоенная возможностью подобного демарша со стороны нового маркиза, девушка спросила:

— Я хотела узнать у вас, папенька, собираетесь ли вы помогать Жерве материально?

Кажется, без вашей помощи ему не справиться.

Полковник задумался.

— У меня нет ни малейшего представления, — ответил он наконец, — на что Жерве собирается тратить деньги, и, честно говоря, после того, что мне поведал Мэтьюз, я не горю желанием давать ему подписанный, но незаполненный чек.

— Я понимаю, папенька, — печально молвила Хариза. — Разумеется, вы правы.

Она хотела еще что-то сказать, но тут открылась дверь, и вошел граф.

— Доброе утро! — расшаркался он. — Я вижу, что опоздал, но будьте ко мне снисходительны. Солнце сияет, и мадемуазель выглядит еще прелестнее, чем вчера вечером!

— Спешить некуда, — сказала Хариза. — Мы с Жерве собирались проехаться верхом, но дворецкий сообщил, что он еще не проснулся.

— Я думаю, он будет спать до полудня, — заметил граф. — Так что позвольте мне занять его место. Я в ужасном нетерпении — хочется поскорее увидеть лошадей моего друга!

Он метнул любопытный взгляд на полковника.

— Я слышал, ваш отец сделал в них существенное вложение — как и во многое другое имущество, которое Жерве повезло унаследовать.

— Кто вам это сказал? — сурово спросил мистер Темплтон.

— Жерве, конечно, — ответил граф. — И он весьма благодарен вам за доброту, проявленную к его дядюшке.

Граф развел руки в истинно французской манере.

— Представьте себе его состояние, когда он узнал, что унаследовал этот великолепный дом, титул и обширное поместье!

— Вероятно, он был в восторге. — В голосе Харизы слышалась ирония.

— Восторг — не то слово! — воскликнул граф. — Фактически это спасло его от голодной смерти. От радости он подпрыгнул чуть ли не до луны!

Хариза тотчас подумала, что Жерве поступил не по-человечески, не выразив прежде всего сожаления по поводу смерти своего дядюшки.

В конце концов, маркиз всегда был очень добр к нему и не раз оплачивал его долги.

— Очень удачно вышло, — продолжал граф, не в силах скрыть свою зависть, — что его кузен погиб в Индии. Это, можно сказать, чудесное совпадение: он умер именно тогда, когда Жерве уже готов был распрощаться с жизнью.

— Я очень любила Винсента, — спокойно сказала Хариза. — И все в доме и в деревне его любили. Люди горько рыдали, услышав это печальное известие.

— У вас в Англии говорят: «Плох тот ветер, который не дует ни в чьи паруса».

Жерве — просто счастливчик!

Последнюю фразу граф произнес, уже слегка позеленев от зависти.

Хариза встала из-за стола, хотя еще не закончила завтракать.

— Пойдемте смотреть новых лошадей, папенька. Я уверена, вы много интересного можете мне о них рассказать.

— А разве прекрасная дама не подождет меня? — встрепенулся граф. — Я хочу лицезреть вас на коне, скачущей подобно амазонке или, лучше сказать, подобно богине.

— Мы оба должны подождать, пока не появится наш хозяин, — осадила его Хариза. — Сейчас мы с папенькой просто посмотрим лошадей, а кататься не будем.

С этими словами она вышла из комнаты, и отец последовал за ней.

Когда дверь за ними закрылась и полковник мог не опасаться, что его подслушают, он пробурчал:

— Наглый щенок! Он не имеет никакого права так фамильярничать с тобой!

— Я с вами полностью согласна, — кивнула Хариза. — И еще я думаю, что говорить так, как он говорил о Жерве, находясь у него в гостях, — поразительная невоспитанность.