Читать книгу "Скелеты в шкафу. Драматичная эволюция человека - Иэн Таттерсаль"

После принятия формальной хронологии европейских ледников ископаемых гоминидов стало возможно рассматривать как реальных исторических персонажей, существовавших в глубокой древности и переживших определенную последовательность событий. После того как традиционное разделение эпох на до и после Всемирного потопа было забыто, ученые получили возможность составить хронологию человеческой эволюции — пускай всего лишь относительную, так как конкретная продолжительность временных периодов на тот момент была неизвестна.

К моменту начала Первой мировой войны было уже достаточно очевидно, что неандертальцы жили бок о бок с животными, предпочитающими холодный климат. Исключение составляли только гоминиды из Крапины, которые, вероятно, принадлежали к последнему межледниковью. Останки неандертальцев никогда не находили в слоях, содержащих кости людей современного типа. Несмотря на то что первые современные европейцы еще застали мамонтов, неандертальцы отстояли от них во времени. Кроме того, рядом с их останками постоянно обнаруживали ранние мустьерские орудия, в то время как люди современного типа принадлежали культуре ориньяк и более поздним.

Четыре человеческих окаменелости. Сверху: черепа двух неандертальцев — из пещеры Крапина, Хорватия (слева) и Ла-Шапель-о-Сен, Франция. Снизу слева: «старик» из пещеры Кро-Маньон, Лез-Эзи-де-Тайак-Сирёй, Франция. Снизу справа: челюсть из Мауэра, Германия, образец останков Homo heidelbergensis. В масштабе. Иллюстрация Дона Макгрэнэгана

Таким образом, уже в начале XX века было достоверно установлено, что неандертальцы являлись коренными обитателями Европы времен среднего плейстоцена и что позднее в этот регион пришли ранние современные люди (или кроманьонцы, как их окрестили по названию пещеры во Франции, где были обнаружены их останки). Несмотря на то что Эжен Дюбуа продолжал отказывать неандертальцам в исторической значимости, он полагал, что питекантропы возникли в конце плиоцена или начале плейстоцена. Такая приблизительная датировка прекрасно подходила для существа, являвшегося одновременно предком и неандертальцев, и кроманьонцев. Вскоре ее подтвердила находка большой группы окаменелых останков животных (увы, человеческих костей в ней не было), обнаруженной немецкими исследователями в Триниле в 1907-1908 годах. Итак, линейная схема, разработанная Густавом Швальбе в 1899 году, могла бы быть подкреплена доказательствами и признана научным сообществом, если бы не Марселин Буль.

Буль был не только талантливым анатомом, но и одним из самых влиятельных французских палеоантропологов своего времени. Именно ему были переданы прекрасные скелеты неандертальцев из Ла-Шапель-о-Сен, Ла-Ферраси и других местностей Франции для описания и анализа. В то время как его британские коллеги превозносили «первого англичанина» из Пилтдауна как возможного прародителя человечества, Буль, к своей чести, не проявил подобного шовинизма в отношении новых французских находок. Жемчужиной коллекции местных палеоантропологов был поразительно полный скелет неандертальца из Ла-Шапели. Он был обнаружен в 1908 году археологом-любителем, который сообщил, что останки находились в неглубокой яме в подстилающей породе под несколькими слоями пещерных отложений. Ученые до сих пор спорят о том, был ли этот человек (достаточно старый, так как у него успели выпасть все зубы) специально похоронен в пещере. Кости млекопитающих, найденные в более поздних слоях над скелетом, принадлежали животным, водящимся в холодном климате. Соответственно, ла-шапельский человек застал последнее оледенение. Это подтверждает и недавно проведенная датировка зубов животных из Ла-Шапели, которая показала, что их возраст составляет примерно 50 тысяч лет.

В 1911-1913 годах Буль опубликовал влиятельную монографию из трех томов, посвященную ла-шапельской находке, в которой отрицал, что она может представлять собой останки предка современного человека. По мнению Буля, неандертальцы являлись тупиковой ветвью эволюции, но жили в одно время с нашими древними предшественниками. Эту теорию называют гипотезой пресапиенса. Буль отмечал, что существование мустьерской культуры прервалось внезапно и повсеместно и на смену ей пришли культуры кроманьонцев — такие сложно организованные, что, вполне вероятно, могли быть принесены из другого региона, где уже развивались некоторое время. Кроме того, исследовав скелет из Ла-Шапели, Буль пришел к выводу, что его владелец имел отставленные большие пальцы ног. Это указывало на то, что он мог совершать стопами хватательные движения, да и вес у ла-шапельского неандертальца распределялся на стопы таким образом, который скорее характерен для обезьян. Он ходил сгорбившись и согнув колени, у него была короткая толстая шея и выступающая вперед голова, а контуры его крупного мозга указывали на недоразвитость ума. Это существо казалось совершенным неудачником, особенно по сравнению с кроманьонцами, чьи «элегантные тела... более тонко вылепленные головы, крупные и высокие лбы... ловкость рук... изобретательность... художественные таланты и религиозное чувство дали им право первыми удостоиться славного имени Homo sapiens!».

Несмотря на то что многие анатомические наблюдения Буля были впоследствии подвергнуты сомнению, а также невзирая на восторженный тон его сочинений, некоторые элементы его описания Homo neanderthalensis представляли значительную ценность. Возможно, именно поэтому его работа имела такое большое влияние в свое время. Сложнее понять отношение Буля к предмету всеобщих споров — питекантропу. Для того чтобы поместить неандертальцев в исторический контекст, он потратил много времени на изучение окаменелых останков различных приматов, вплоть до таких малозначимых видов, как вымершие мадагаскарские лемуры. При этом кости с Явы он совершенно игнорировал, объявив их останками гигантского гиббона (вслед за запальчивым Рудольфом Вирховом, который выдвинул эту же гипотезу сразу же после того, как Дюбуа привез свои находки в Европу). Даже Homo heidelbergensis, старейшему из найденных в Европе древних людей, было отведено место в качестве предка неандертальцев. На тот момент главным кандидатом Буля на должность прародителя современного человечества был пилтдаунский «эоантроп», учитывая его огромное влияние на антропологию и толкование положения неандертальцев.

В течение 10 лет после этого в палеоантропологии не происходило значимых событий, пока в 1927 году американский антрополог венгерского происхождения Алеш Грдличка, уже давно подозревавший, что с пилтдаунскими останками что-то нечисто, не прочитал в Королевском антропологическом институте в Лондоне лекцию под названием «Неандертальская фаза человечества».

По словам Грдлички, неандертальцы являлись одним из звеньев родословной человека. Они не были замещены ориньякской культурой, а постепенно эволюционировали в нее. Грдличка полагал, что вариативность, которая наблюдалась между окаменелыми останками неандертальцев, постоянно обнаруживаемыми в различных регионах Европы, являлась следствием недавних адаптивных изменений. По его мнению, такие изменения шли и поныне, например длина зубов современного человека продолжала уменьшаться. Точно так же и среднепалеолитическая культура мустье путем развития превратилась в верхнепалеолитические культуры кроманьонцев. Из-за шумихи вокруг пилтдаунского человека немногие в то время обратили внимание на подобное толкование схемы Швальбе, хотя в 1921 году ее линейную интерпретацию косвенно поддержал Артур Смит Вудворд, проведший анализ черепа из шахты в Брокен-Хилл (территория современной Замбии). Возраст этой хорошо сохранившейся находки был неизвестен, и это позволило Вудворду предположить, что Homo rhodesiensis, как он назвал обладателя черепа, мог являться промежуточным звеном между неандертальцами и Homo sapiens. Вудворд не успел развить свою теорию, так как именно в этот момент были обнаружены останки по-настоящему древнего предка человека.