Читать книгу "Дженнифер и Ники - Донна М. Перкинс"

— Это не то, чего я хочу, — сказала она наконец.

— Чего же вы хотите?

— Реальности, а не этих избитых поз.

— Я измотан, я устал, а вы хотите, чтобы я был изобретателен.

Ему нужна встряска, вот что, решила Дженнифер.

Она обвила его шею руками и прижалась к его груди своей полной грудью. Он обнял ее за узкую талию и плотнее притянул к себе.

— Вы отлично себя чувствуете, — сказала она. — Ваше сердце точно кролик в грудной клетке. Ваша одежда заводит того, кто танцует, сама по себе, даже без секса.

Он задрал ей сзади юбку и положил руку на голую задницу, тиская в руках ягодицы и прижимая ее к своему возбужденному члену. Его большой рот слился с ней в поцелуе, а язык скользнул ей между зубами.

— Я хочу вас прямо сейчас, — пробормотал он. Он был требовательно-решителен, и Дженнифер почувствовала, что многолетняя страсть одерживает над ней победу. Но одежда…

— Подождите, — выдохнула она, точно извиняясь, — дайте мне снять костюм.

— Одежда? — воскликнул он и, схватив ворот ее белого шелкового костюма, резко рванул его вниз, обнажая грудь. Он спустил пижамные штаны, перешагнул через них, открыв ее взору великолепно возбужденный член, и направился к ней, взвешивая на обоих ладонях крупные яички, точно преподнося ей подарок.

Он сгреб ее в объятия и отнес в другой конец комнаты, на неубранную огромную кровать, где она лежала теперь на спине в одном кружевном поясе и чулках, с разгоряченной грудью, ожидая когда великий танцор совершит свой грандиозный прыжок, вонзая свой отточенный инструмент в ее тело. Все было так, как представлялось ей в мечтах. Ошеломляющая, романтическая страсть и легкий холодок страха при мысли о том, что, ослепленный желанием, он готов ее почти изнасиловать.

Жаждущий взгляд устремленных на нее глаз усиливал возбуждение. Она раздвинула ноги, чтобы он мог видеть, что и она истекает соком от нетерпения.

— Давайте же, Юрий. Теперь дело только за вами.

Она закрыла глаза, ожидая, когда мускулистое тело навалится на нее, предвкушая его тяжесть, тепло, запах страсти.

Обидные слова поразили ее, заставляя открыть глаза.

— Вы потаскушка. Соблазнительница…

Сначала она не поняла его. Возможно, из-за акцента. О чем он говорил? Он распял ее голую на кровати, когда они были всего десять минут знакомы, и он же, кажется, упрекает ее. Она потянулась к нему, но он отстранился. Ее поразило то, что он встал и принялся расхаживать по персидскому ковру перед кроватью.

— Нет! — яростно воскликнул он, теребя пальцами свою шевелюру так, точно там гнездился сам дьявол.

— В чем дело, Юрий? Пожалуйста, давайте займемся любовью, — позвала она, но он, казалось, не слышал. Он остановился в ногах кровати и глазел на нее. Она глядела на его сильные ноги танцовщика и тяжелую плоть гениталий, когда он заговорил. Его голос чуть охрип от волнения, а член был наполовину возбужден.

— Нет, я сохраню все, каждую каплю энергии для танца. Жаль, что у вас осталось обо мне превратное мнение.

— Не выдумывайте, Юрий.

Что за черт! Она встретилась с ним взглядом, читая у него в глазах желание, страх, томление, нерешительность и еще какую-то непостижимую глубину.

Она вздохнула с сожалением и села на кровати.

— Жаль, что я не люблю сигареты, сказала она. — Сейчас было бы самое время.

— Я сейчас оденусь как следует, и тогда, может быть, мы будет вести себя более культурно по отношению друг к другу. Я буду позировать, а вы снимете кадры, которые войдут в историю танцевального искусства.

— Я не понимаю. Вы только зря сбили меня с толку.

— Не вам задавать мне вопросы, мисс Сорел, — сказал он холодно, стоя в другом конце комнаты перед дубовым гардеробом. Он распахнул дверцу и достал белую холщовую рубашку и мятые джинсы. Он говорил, пока одевался, и густая прядь каштановых волос спадала на белый лоб.

— Мне стыдно за то, как я встретил вас. По натуре я не склонен нападать на прекрасных незнакомок. Америка предоставляет столько соблазнов, что мне хочется получить все и сразу. Я становлюсь подобен ребенку, потому что все так доступно… Эти сочные тела американок, точно плоды на деревьях, мне очень жаль…

Дженнифер сидела на кровати, надевая лифчик. Ее глаза горели.

— Не жалейте о том, что вы набросились на меня, а жалейте о том, что не довели начатое до конца. Вы могли бы воплотить одну мою фантазию, которую я лелеяла полдюжины лет. Чего вы не понимаете в американских женщинах, по крайней мере в этой американской женщине, так это того, что они сами способны выбирать. Когда вы коснулись меня, вы сделали это с моего благосклонного согласия. Вы не знаете, какая у вас власть над женщинами, Юрий?

Было видно, что ее слова удивили его.

— Спасибо, что вы это сказали. Ваше достоинство лишь подчеркивает мою неотесанность, — проговорил он с усилием.

— Вы не понимаете меня, Юрий. Я не считаю, что вы вели себя грубо, по крайней мере передо мной вам не за что извиняться, разве только за то, что не завершили начатого.

Он шумно вздохнул.

— Это правда? — в вопросе слышалось недоумение. — Конечно, вы говорите так лишь для того, чтоб я лишний раз почувствовал себя скотом.

Она вскочила с кровати и обвила его шею руками. Она ласково перебирала его каштановые локоны, глядя ему прямо в глаза. Ей было очень важно то, что она собиралась ему сказать.

— Послушайте, Юрий, я фотограф. Я снимаю людей. Некоторые их них мне нравятся, некоторые нет. Вы попали в число первых. Когда я вижу, как вы танцуете, я мысленно перевоплощаюсь в вас и я хочу секса с вами.

Снова обретая уверенность в себе, он обнял ее и прижал к своей широкой груди.

— Я, право, не знаю, что делать. Пожалуй, лучшее, что я могу дать вам, это кадры, которых не снимал еще ни один фотограф.

— Я хочу только, чтобы вы были естествененны.

— Не будьте глупышкой, — он приложил ей палец к губам, у вас будет то, чего не было никогда у других фотографов.

В Дженнифер заговорил профессиональный интерес. Она огляделась в поисках одежды и заметила обрывки на полу у кровати.

— И что же я надену, — сокрушенно произнесла она.

— Вам холодно? — заботливо осведомился он.

— Я голая, а вы одеты. Да, мне нужна одежда.

— Так… — он задумчиво почесал свой квадратный подбородок.

Он огляделся, потом прищелкнул пальцами. Он шагнул к гардеробу и распахнул его. Мгновение он стоял в нерешительности, затем выдернул горностаевую шубку и бросил ей. Она поймала ее детским движением и утонула в ней.

— Вам очень идет. Женщина, для которой я привез ее, сбежала с моим братом, так что мне очень приятно отдать эту шубку вам.