Читать книгу "Погружение в Солнце - Дэвид Брин"

Под кнопкой имелась подпись, он только сейчас это разглядел. Она гласила: «Комплекс питательных веществ для ПВЦ». Прямо под ней располагался кардридер, из которого торчала карта памяти. «Для прингов: диетическая добавка – кумариново-белковый комплекс» – значилось на карте.

Джейкоб украдкой покосился на Куллу. Пришелец продолжал читать лекцию, отвернувшись к окну с фильтром Лио. Обозначая, что достиг в своих рассуждениях важного пункта, он простер длань к полыхающему, словно Дантов ад, Солнцу.

– Это крашное альфа-ижлучение обешпечивает водород, – вещал Кулла. – Очень полежная чашть шпектра. Вмешто того чтобы жапутатьшя в огромном количештве шлучайных шветовых волн шо вшей поверхношти Шолнца, мы можем шошредоточитьшя только на тех облаштях, где водород поглощаетшя или ображуетшя шверх нормы…

Пришелец указал на пеструю поверхность светила. Она была усеяна темно-красными пятнами и перистыми дугами.

Джейкоб читал про них. Перистые дуги – это плазменные волокна. Если взглянуть на солнечный диск из космоса, то они выглядели как протуберанцы – люди наблюдали их с тех самых пор, как впервые догадались взглянуть на затмение сквозь телескоп. Кулла же сейчас объяснял, как эти объекты выглядят вблизи.

Джейкоб погрузился в размышления. На протяжении всего полета Кулла избегал принимать пищу в обществе других пассажиров, разве что иногда потягивал водку или пиво через соломинку. Не зная истинных мотивов, Джейкоб мог лишь догадываться, что традиции прингов включали в себя табу на принятие пищи на глазах у чужаков.

Если вдуматься, то существо, вместо зубов наделенное жерновами, во время еды должно выглядеть не слишком опрятно. Судя по всему, вломившись сюда, я помешал его завтраку, а он слишком вежлив, чтобы указать мне на это.

Он снова поглядел на злополучный стаканчик с таблеткой. Потом сунул таблетку в карман куртки, а стаканчик смял и выбросил в ближайшую мусорную корзину.

Вдруг его взгляд наткнулся на кнопку с подписью «черный кофе». Джейкоб не без сожаления улыбнулся. Может, лучше обойтись без кофе, а то еще чего доброго Кулла обидится. Хотя пришелец не высказал ни слова в осуждение, он так и стоял, отвернувшись, все то время, пока Джейкоб исследовал автоматы с едой и напитками.

Заслышав приближающиеся шаги, Кулла наконец обернулся. Рот его слегка приоткрылся, на миг ослепив Джейкоба белизной фарфора.

– Ну как, теперь меньше шатает? – участливо поинтересовался пришелец.

– Да, шпашибо, то есть спасибо… за познавательный рассказ. Мне всегда казалось, что поверхность Солнца довольно однородна… если не считать солнечных пятен и протуберанцев. Но, полагаю, на самом деле все устроено гораздо сложнее.

Кулла кивнул.

– Ешли вам нужен наштоящий шпециалишт в этом вопроше, то это доктор Кеплер. Он намного лучше шможет вше объяшнить, когда вы шовершите ш нами погружение.

Джейкоб вежливо кивнул. Черта с два разберешь этих галактических посланцев с их выучкой! Когда Кулла кивнул, вкладывал ли он в этот жест что-то личное? Или его просто выдрессировали, чтобы, оказавшись в обществе людей, он не забывал время от времени кивать?

Совершите с нами погружение?!

Джейкоб решил не переспрашивать. Не стоит лишний раз искушать судьбу.

Он разомкнул было губы в зевке, но вовремя спохватился и прикрыл рот ладонью. Мало ли, что подобный жест может означать на родине прингов!

– Что ж, Кулла, думаю, мне стоит вернуться к себе в каюту и попытаться еще немножко вздремнуть. Спасибо за содержательную беседу!

– Вшегда рад окажатьшя полежным, Джейкоб. Шпокойной ночи.

Он прошаркал по коридору и уснул, едва только его голова коснулась подушки.

6

Фазовый сдвиг и дифракция

Нежный жемчужный свет лился сквозь иллюминаторы на лица зрителей, наблюдавших, как меркурианский пейзаж скользит под днищем снижающегося корабля.

Почти все, у кого не было срочных служебных обязанностей, собрались в холле, прикованные к ряду иллюминаторов жутковатой красотой планеты. Разговаривали вполголоса и только маленькими группками, собравшимися у каждого из иллюминаторов. В основном же царила тишина, нарушаемая лишь негромким потрескиванием, источник которого Джейкоб никак не мог вычислить.

Поверхность планеты была изрыта кратерами и длинными каньонами. Тени от гор казались неправдоподобно черными, контрастируя с остальными, ярко-серебристыми и бурыми, красками ландшафта. Местность во многом напоминала Луну.

Но были и отличия. В одном месте отсутствовал немалый по площади участок поверхности, уничтоженный каким-то давним катаклизмом. От этого шрама по обращенной к Солнцу стороне рядами тянулись глубокие борозды. Четко вдоль вмятины пролегал терминатор[8], резко разграничивающий день и ночь.

На те области, куда не простиралась тень, ливнем обрушивалось излучение семи различных типов. Протоны и рентгеновские лучи, побочные продукты деятельности магнитосферы, и поистине ослепительный солнечный свет вкупе с некоторыми другими смертоносными штуками делали поверхность Меркурия настолько непохожей на Луну, насколько это вообще возможно.

Планета напоминала обиталище неупокоенных душ. Чистилище.

Джейкобу пришли на ум строки из старинного японского стихотворения, созданного еще до эпохи хокку, которое он прочитал всего месяц назад:

Лишь только наступает вечер,Растет и множится в душе моей тоска,И кажется, что ты, с кем раньше я встречалась,Мне шепчешь нежные словаИ все стоишь передо мною!..[9]

– Вы что-то сказали?

Джейкоб очнулся от легкого транса и увидел перед собой Дуэйна Кеплера.

– Нет, не обращайте внимания. Вот ваш пиджак. – Джейкоб передал ученому аккуратно сложенную одежду. Тот улыбнулся.

– Прошу прощения, но природа берет свое, причем порой в самые неромантичные моменты. Даже космическим скитальцам приходится иногда наведываться в душ или туалет. А Буббакуб, видимо, питает к велюру необъяснимую слабость. Стоит мне только по какой-то причине ненадолго снять пиджак, как на нем тут же умудряется прикорнуть наш маленький пил. Надо будет купить ему точно такой же, когда вернемся на Землю. Так о чем мы с вами говорили до моего ухода?

Джейкоб указал на простиравшуюся внизу меркурианскую поверхность.

– Я просто подумал… Теперь я понимаю, почему космонавты сравнивают спутник Земли с песочницей. Здесь-то, в отличие от Луны, нужно принимать повышенные меры предосторожности.