Читать книгу "Экватор - наш! - Александр Тамоников"

Простившись с мыслью поспать или поразмышлять о чем-то своем, док нехотя отвечал:

— Живет у меня один знакомый в такой распрекрасной богатой стране с высоким уровнем жизни. Бывший одноклассник. Уехал давненько на заработки, да так и остался. Стал он как-то замечать странности в своем организме — обильную тошноту после каждого приема пищи. Побежал к докторам. Те провели обследование и пришли к заключению, что появилась у него грыжа, давящая на пищевод. Предложили операцию, но не сразу, а через полтора года.

— Почему же не сразу? — проявляли любопытство товарищи.

— А потому что в этой высокоразвитой стране с населением восемьдесят миллионов человек всего десяток хирургов, способных провести такую несложную операцию.

— Десяток?!

— Именно.

— И как же он поступил?

— Дружок мой к тому времени уже был гражданином той замечательной страны и по паспорту, и по духу, — усмехнулся Толик. — Молча согласился и отправился домой дожидаться обозначенного срока. А через полгода из красавца весом под центнер превратился он в сорокакилограммового доходягу. В таком виде я его и повстречал на улице Питера, куда он приехал проведать маму. Признаюсь, удивился такому перевоплощению. Расспросил, что да как. В ответ услышал эту грустную историю.

— Ну, ты же помог?

— Я предложил прийти на прием в клинику, в которой работал. Он пришел, так как понимал, что до назначенной операции может тупо не дотянуть. Наши доктора сделали снимки, поржали над его рассказом и сразу отправили сдавать все необходимые анализы. К слову, в моей рядовой клинике эту операцию могли выполнить, по меньшей мере, пять специалистов. Представляете — пять в одной рядовой клинике против десяти в одной нерядовой стране!

— Ну и как? Неужели все обошлось?

— Конечно, обошлось. Сделали наши хирурги операцию, сутки он провел в палате интенсивной терапии, потом еще три дня в обычной. Заплатил около пятисот евро и укатил в свою развитую страну здоровым и счастливым человеком. Сейчас ест, работает, по выходным бухает. В общем, радуется и живет нормальной жизнью.

— Однако! — удивлялся кто-то из товарищей.

— Странно. А я слышал, что у нас все плохо, — вторил другой.

— Не совсем было плохо, а кое-что и получше, чем на Западе, — возражал Панков. И с грустью добавлял: — Но в последнее время становится все хуже и хуже. Глупость, алчность и безответственность нарастают как снежный ком. Давеча заехал в родную клинику проведать старых друзей и коллег. Иду по коридорам отделения, а из туалетов доносится такая вонища, что глаза режет! Санитарок, по указке сверху, сократили, а больным ведь справлять нужду приказом не запретишь. Какая-то бабуля подлетает ко мне и в праведном гневе рычит: «Что у вас тут творится?! Ведь дышать невозможно! Это же антисанитария!» — «Нет, — говорю, — бабушка. Это сейчас по-другому называется. Оптимизация…» И зашел к другу в ординаторскую. Там у него хотя бы окно открывается…

Лето на российских и европейских просторах выдалось прохладным, дождливым. К счастью, этим вечером погода порадовала: в столичном регионе было тепло, сухо и безветренно.

На той части набережной, куда кривая вывела двух друзей, в столь поздний час народу оказалось немного. Спецназовцы остановились в полумраке у парапета, достали сигареты.

— Последний спокойный вечер, — вздохнул старлей.

— Это точно, — щелкнул зажигалкой Панков. — Завтра перелет, и начнется: скрытные марш-броски, сухпаи, ночевки под открытым небом, перестрелки… Ты, кстати, не слышал, куда нас кидают в этот раз?

— Кажется, в Африку.

— Опять?! Недавно же там были!

— Понятия не имею, чем и как руководствуется начальство, выбирая маршруты наших «круизов», — пожал плечами Слава. — А куда бы ты хотел махнуть?

— Да в любую страну с нормальным климатом. Почему нас постоянно кидают то в жар, то в холод?

— В холод только на учения, — не согласился Мазенко. — Воевать там, слава богу, не приходилось.

— На учения… — проворчал Толик. — Мне или тебе какая разница, если уши от морозов отвалятся?…

В чем-то он был прав, и спорить старлей не стал. Группу «Десна» действительно забрасывали то в жаркие африканские или азиатские страны, где столбик термометра выпрыгивал за отметку «сорок пять» в тени, то, словно испытывая на прочность, посылали промерзать до костей в тундру или в Арктику.

— Ну что, вызываю? — спросил Славик.

— Давай, — зевнул Панков. — Пора отбиваться…

Выдернув из кармана брюк сотовый телефон, Славка нашел в контактах номер такси, набрал его, назвал координаты и, услышав в ответ номер машины, отключился. Потом тоже зевнул и спросил:

— А чем закончилась та история?

— Какая?

— О том, как ты снова стал холостяком.

— А-а… Ну, тещу я тоже вежливо попросил покинуть помещение. Та поверещала, сорвала глотку и исчезла. Утром на смену ей приехал папаша — садовод-любитель, тихий алкаш, подкаблучник, кухонный герой и неудачник по жизни. Он, мол, «служил в элитных войсках» и «мне эта выходка с рук не сойдет».

— Он служил?!

— Да, бил в бубен в военном оркестре при ракетной дивизии. Папочка пылил и опасно размахивал верхними конечностями. Я побоялся, что он пальцем выткнет себе глаз, заломал его правую руку и вытолкал в подъезд с добрым напутствием: «Еще раз увижу кого-нибудь из вашего выводка — применю анестезию и отвезу в сумасшедший дом».

— Подействовало?

— На всех, кроме братца моей бывшей.

— У нее еще и братец был? — хмыкнул Вячеслав.

— Имелся, — глядя на залитый желтыми огнями противоположный берег, кивнул Анатолий. — Двадцать три года на тот момент, вечный студент какого-то гуманитарного вуза, работать не пробовал, зато очень уважал гангста-рэп. Скинул мне на сотовый смс-сообщение, в котором «забил стрелку» для разборок.

— Надеюсь, ты выпорол его офицерским ремнем?

— Нет, я решил его физически не унижать — грешно это делать с убогими. Просто позвонил знакомому в военкомат, и на следующий день этому дурню принесли повестку в армию. Он пробовал отмазаться, но ничего не вышло — вскоре поезд увез его к месту службы на границу с Монголией.

— Занятно. И какова мораль?

— Мораль?… С тех пор я с молодыми девками не контачу. Все бабы младше тридцати — идут опушкой. Свадьба возможна только после рождения ребенка и через брачный контракт.

— Логично. Одобряю…

Таксомотор задерживался.

Выкурив по второй сигарете, друзья вдруг заметили неподалеку странную возню. На набережной, в сотне метрах правее, из ночного мрака нарисовалась небольшая группа молодых людей, человек пять-шесть, и стала подходить к обнимавшейся неподалеку влюбленной парочке.