Читать книгу "Лучик надежды - Миранда Дикинсон"

Джек улыбнулся, но Мэтти видела, что глаза его остались серьезными.

– Не удивлюсь, если он был знаком с Рэни Сильвер и у них завязался бурный роман. Представляешь лицо твоей мамы, если бы правда всплыла?

– Сомневаюсь, что жизнь у него была такой же яркой, как у Рэни. Пока что я не знаю, насколько можно верить всему, что она рассказывает, но признаюсь, с ней я часто смеюсь.

– Рад, что кому-то удается…

– О чем ты?

– Ни о чем. – Джек сунул остатки своего ланча в бумажный пакет и положил его обратно на одеяло для пикников. – Как приятно видеть тебя вновь улыбающейся! Я уже начал бояться, что этого никогда больше не случится.

Мэтти наблюдала за двоюродным братом. Неужели она казалась настолько погруженной в депрессию? Она делала все возможное, чтобы скрыть свое горе, и рассчитывала, что сумеет одурачить всех, притворяясь счастливой. Судя по всему, она потерпела фиаско.

– Видимо, мои актерские способности намного хуже, чем я предполагала. Признаться, я думала, что у меня неплохо выходит.

– Выходило… выходит, но ты забываешь, что я слишком хорошо знаю тебя. Другим, возможно, кажется, что ты неплохо справляешься.

– Ну… я утешилась. – Мэтти перебирала пальцами, вслушиваясь в жужжание пчелы у своего уха. – Интересно слушать, как кто-то посторонний рассказывает о том времени, когда дедушка был молодым. С тех пор прошла уйма времени, а эта встреча как бы все начинает заново. Я всю жизнь любила слушать дедушкины воспоминания о пятидесятых, но после ссоры мы больше не разговаривали. Когда я общаюсь с Рэни, то возникает ощущение, что дедушка снова рядом… – Она вдруг почувствовала нарастающую душевную боль и попыталась отвлечься, чтобы ослабить ее. – Рэни очень интересно рассказывает о своей жизни. Тебе не помешало бы познакомиться с ней. Уверена, она тебе понравится.

– Она меня пугает, если то, что ты рассказываешь о ней, – правда. Твоя Рэни съест меня живьем.

– Не исключено.

Мэтти улыбнулась собственным мыслям. Рэни посмотрит на Джека и решит, что выиграла лотерею. Со своими светлыми волосами, глазами адриатической голубизны и атлетическим телосложением он, казалось, был героем, сошедшим со страниц книг. Пожалуй, половина жительниц Кингс-Санбери согласились бы засвидетельствовать это. Мэтти испытывала сильную привязанность к двоюродному брату. При этом не последнее место занимало то обстоятельство, что Джек, похоже, понятия не имел, какое впечатление он производит на противоположный пол. Пожалуй, их дед был таким же в возрасте Джека. Он определенно даже не догадывался, до какой степени бабушка его любит. Иногда она загоняла своего муженька в угол деревенского паба «Зеленый человек» и кричала на весь зал: «Я люблю тебя, ты, болван!» Ее нетрадиционные заверения в любви стали среди односельчан притчей во языцех и предметом насмешек над дедушкой Джо до конца его дней.

– Так ты еще поедешь к ней?

– Да, конечно. Мне кажется, что мы с Рэни по-настоящему сдружимся.

Мэтти полной грудью вдыхала свежий деревенский воздух, пока шла по узкой тропинке, вьющейся по краю поля, которое находилось под паром. Солнце просвечивало сквозь сочную ярко-зеленую листву старых дубов, росших в лесочке, где, будучи маленькой девочкой, она играла с Джоанной, Джеком и их двоюродными братьями и сестрами. Маршрут был хорошо знаком, он навечно отпечатался в ее памяти, и каждый шаг она знала наперед. Мэтти зажмурилась, вслушиваясь в звуки, вдыхая запахи нагретых солнцем полей, вспоминая все, что было знакомо ей с детства.

На следующем поле, расположенном чуть ниже, Матильда, пребывая в нежном возрасте пятнадцати лет, впервые увидела Ника Кёри, первого парня, которым она по-настоящему увлеклась. Он играл в футбол с другими парнями из школы. Они носились по заросшему густой травой полю, испещренному следами гусениц трактора. Мэтти была вместе с Джоанной. При виде его Матильда встала как вкопанная. У девочки перехватило дыхание. В дальнейшем сестра постоянно напоминала Мэтти об этом случае. Конечно, парень с золотистыми волосами и голубыми глазами так и не заметил ее существования на этой земле, но первый случай всепоглощающего внимания к противоположному полу накрепко засел в ее памяти. Тотчас же в голове всплыл образ Ашера. Она так ничему и не научилась после того фиаско. Когда Мэтти познакомилась с Ашером на чужом дне рождения в пивном ресторанчике города Шрусбери, она окаменела от пробудившегося в ней желания, застыв на месте, как пятнадцать лет назад в полях. Ее что, ослепило и она поддалась химии тела? Именно поэтому она не разглядела Ашера, не поняла, чем на самом деле он является. Крысой.

Ступни ее ног с заметной силой топали по красноватой пыли тропинки. Женщина вымещала свой гнев, топча подошвами песчаник. Запах потревоженного песка смешался с темной прохладой леска, когда Мэтти вошла в зеленые ворота дубовых ветвей и стволов, напоминающих ей о сотнях игр в прятки, которые семья Белл устраивала на верхнем поле. За прошедшие несколько недель столько всего случилось, что ей необходимо было свободное пространство и одиночество, чтобы попытаться со всем разобраться.

«У меня нет ответов, – сказала она себе, – и, возможно, никогда не будет».

Лишь одно маячило светлым пятном в тумане вопросов, воспоминаний и сожалений: начало ее дружбы со старушкой восьмидесяти четырех лет, которая когда-то была знаменита. Рэни только начала рассказывать ей историю своей жизни, но Мэтти уже попалась к ней на крючок. Пожилая леди, без сомнения, была опытной актрисой. Каждый поворот в своем рассказе она умело обставляла таким образом, чтобы полностью завладеть вниманием ее слушательницы. Мэтти постаралась представить Рэни в дни ее славы, когда девушка с кудрявыми волосами цвета воронового крыла разбивала сердца мужчин по всей Великобритании и за ее пределами, поражая их своим легким отношением к чему бы то ни было. В последний приезд Мэтти в Боувел Рэни показала ей несколько черно-белых фотографий, включая ее первые снимки на публике, сделанные вскоре после того, как она начала работать с оркестром Теда Фарнсворта. Девушка казалась очень молоденькой и болезненно худой; последнее, очевидно, объяснялось тем, что ее детство прошло в бедности. А еще у нее было не по годам взрослое выражение лица. Принимая наигранные позы перед камерой фотоаппарата, девушка светилась жизнерадостностью и озорством. Учитывая, что Мэтти знала о силе ее голоса, комбинация была просто убийственной. Неудивительно, что дедушка Джо описал свое первое знакомство с записью «Серебряной пятерки» так: «Я словно пробудился от серого, безрадостного сна и обнаружил, что вокруг радуга».

Если кому и надо было оказаться сейчас окруженной радугой, так это Мэтти. В последнее время она уж слишком часто занималась самокопанием в мрачных закоулках собственной души. Пришло время сменить точку зрения.

Мэтти взобралась по ступенькам через перелаз и оказалась по другую сторону каменной стены, ограждающей здание почты Кингс-Санбери. Когда она направилась в деревню, ее взгляд остановился на полосатом тенте, растянутом над входом в магазинчик «Белл Бибоп». Желтые полоски чередовались с зелеными цвета перечной мяты. Тент ярко выделялся на фоне сельской зелени. Мэтти улыбнулась. Она всегда улыбалась, завидев этот тент. А потом Мэтти вспомнился день, когда ей в голову впервые пришла мысль об обустройстве винтажного магазинчика. С самого начала она воображала его именно таким. Он должен был вобрать в себя вещи из пятидесятых, те самые, которые она любила отыскивать на сельских блошиных рынках и в лавках антиквариата, вещи, воплощающие в себе невинный оптимизм того десятилетия. Война закончилась. Мрачные дни дефицита и вынужденной бережливости медленно уходили в прошлое, и люди осмеливались мечтать о светлом будущем. Когда дедушка Джо рассказывал о пятидесятых годах, глаза его светились. Он утверждал, что это было самое лучшее время, тем более что в эти годы он был молод и полон надежд. В пятидесятые появились новые технологии, новые кинофильмы и новая музыка. Тогда ощущалось сильнейшее влияние США, со всей их экстравагантностью и верой в американскую мечту. Молодое поколение, ищущее свою идентичность, видело в Америке яркую, экзотическую страну. Даже сейчас, по прошествии стольких десятилетий, вещи, которые продавались в ее магазинчике, поражали Мэтти своей красочностью, жизнерадостностью и надеждой на лучшее.