Читать книгу "Каиново братоубийство. Хроника государственного переворота 1993 года - А. Русанова"

Как страшно, сил не хватает, что сказать в утешение. Есть ли исход на этом темном пути? Он есть, этот исход. И еще раз Церковь, молясь о упокоении душ погибших, говорит потрясенной душе народа, всем растерянным и рыдающим: «Не бойтесь!» Ибо ереси и расколы, революции и войны, все разрушение, которое мы наблюдаем сегодня в России и в мире, сам диавол – все происходит в той области, где осуществляется власть Бога, воля Божия, без которой ничто не может произойти. Великая книга истории пишется по этой воле. Сатана может в определенные моменты взять свое гнусное перо, и надо иметь мужество видеть это и видеть зло, которое совершается как зло вечное. Но надо иметь мудрость, чтобы понимать: что бы ни происходило, линия жизни, строка бытия не прекращается, продолжается Божественный текст, читаемый ангелами и святыми. Самое главное, чтобы мы помнили об этом.

Сегодня Россия оказалась захваченной всеми существующими видами варварства. Мы не знаем, выйдет ли она из этого. Тем не менее, не будем никогда забывать, что Православие определяло жизнь русского народа на протяжении многих веков, и что оно остается живым. Оно отвергается, но оно не уничтожено. Несмотря на весь трагический развал, существует возможность, чтобы оно стало определяющим в жизни народа. Будет ли реализована эта возможность, сокрыто в тайне Бога. Богу все возможно. А нам остается трудиться изо всех сил для осуществления – пусть не христианской государственности, до этого теперь еще дальше, чем раньше – но того идеала, где нравственная и духовная деятельность Церкви проникает во все слои общества.

Если жизнь не ответит этому ожиданию, если труд Церкви должен происходить среди того, что Священное Писание называет тайной беззакония, мы должны быть готовы к этому. И если невозможно защитить нашу землю, не забудем об армии звезд, сияющих в небе. Будем воинами Христовыми, верными Господу своему даже до смерти.

(прот. А. Шаргунов, «Проповеди и выступления», 1995, с. 434–438)

Ответ на письмо

После моих выступлений по «Радонежу» 4 и 6 октября 1993 г., которые были перепечатано рядом газет, я получил немало откликов. Недавно еще в редакции газеты «Русь Державная» мне передали письмо Татьяны Васильевой из Челябинска. Оно, мне кажется, может представлять интерес для всех, и я приведу его целиком.

Глубокоуважаемый о. Александр! – пишет Татьяна Васильева – Я прочла Вашу статью в новой газете «Русь Державная». Конечно, в ней выражена Вами глубинная суть происходящего в нашей стране, и в мире тоже. Но мне хотелось бы высказать Вам свое мнение о газете «Русь Державная».

Я обрадовалась ее появлению, и все-таки, читая ее, я испытываю какую-то неопределенную неловкость. Все мы, православные, хотим видеть нашу Родину православной державой, но надо же быть трезвомыслящими людьми: много ли нас теперь, могущих составить такую державу? Вот я, например, за всю свою жизнь ни разу не имела настоящего общения с подлинно православными людьми (впрочем, и с просто верующими – тоже), и сейчас не имею. Мы, собирающиеся в храме на службы, не знаем друг друга, вернее, в каждом храме есть костяк общины, который живет своей, особой жизнью, прочие же все разобщены.

Думаю, что за редким исключением подобное положение – по всей стране. Мы рассеяны среди безбожников, мы в рассеянии, как ветхий Израиль, за грехи отцов и наши грехи, но нам даже хуже, чем древним евреям, ибо мы – одиночки. Я не верю в возрождение России. Русский народ исчезает, как исчезли когда-то православные ромеи, Россия умерла, как некогда умерла Византия. Этому моему настроению способствовал также странный, загадочный сон, который я увидела вскоре после страшной октябрьской бойни. Разрешите мне рассказать Вам его, хотя говорят, пересказывать сны – это дурной тон, но все-таки выслушайте меня.

Я мучилась и скорбела в те дни, мне было страшно и стыдно. В воскресенье 10 октября днем я прилегла дома отдохнуть, и незаметно уснула. Я увидела во сне наш Свято-Троицкий храм. Как всегда в нем было много людей, но на этот раз народ был всё какой-то нецерковный, таких во множестве встречаешь на улицах, в магазинах и прочее. Они стояли, плотно прижавшись к друг другу. Я зашла в храм, видимо, во время заупокойной ектеньи, но странное я услышала пение, хор пел странное, необычное песнопение: «Ныне упокой, Христе Боже, нас» Я ушам своим не поверила, что они поют? «Ныне упокой, Христе Боже, нас» – нас, поют и поют, одно и то же, да так вдохновенно, слаженно, возвышенно – не так, как обычно у нас хор поет, оперными переливами. Тут выходит на амвон священник, и подает знак присутствующим, и весь народ начинает петь вместе с хором: «Ныне упокой, Христе Боже, нас». Священник дирижирует, а народ все поет и поет. Рядом со мной женщина грубо трясет своего ребенка, и приказывает ему: «Пой, пой!» – и несется над всеми: «Ныне упокой, Христе Боже, нас!»

Я нахожусь в оцепенении, и понимаю, что это сон, и пытаюсь проснуться. И вот, мне кажется, что я просыпаюсь и начинаю мучительно думать о виденном, и почемуто вспоминаю Царя Николая-мученика. И вдруг, я вижу его (оказывается, я все еще сплю). Я вижу образ Царя высоко-высоко, над иконостасом. Это икона, но в то же время Царь – живой. Он в военном костюме, изображен по пояс. Он смотрит на народ с-любовью, лицо его спокойно и излучает мир. Я смотрю на него туда, вверх, и вдруг вижу, что он благословляет народ. Он благословляет его обеими руками. Я удивилась: почему это обеими? – потом я выяснила, что это архиерейское благословение.

Царь благосло́вил отпевающий себя народ советский, который мы еще по привычке называем русским, и на этом мой сон окончился. Я проснулась окончательно, глубоко потрясенная. Быть может, этот сон – результат моего душевного состояния той недели. Я много думала о судьбе нашей, о потерянности и нераскаянности народа нашего, и вот, я увидела во сне его отпевание.

Извините за многословие. Быть может, зря я это все написала. А газета ваша совсем не интересна никому у нас, никто ее не покупает. Кончится тем, что придется распространять ее через приходы, ибо советским людям неинтересны православные газеты. Народ наш тяготеет к старому Вавилону, а не к новому Израилю. Разве не так? Простите за беспокойство и за попытку самонадеянно судить о вещах, понимание которых мне, должно быть, вовсе недоступно.

Т. Васильева

И вот мой ответ

Дорогая Татьяна! Большое спасибо за письмо. Мне особенно дорог каждый человек, душа которого почувствовала всю глубину совершившейся в прошлом октябре трагедии. В первые дни после этих событий, казалось, мало кто понимал, что произошло. Особенно ранило то, что многие, называющие себя христианами, не хотели вникнуть в суть случившегося. Но что удивительно – те, кто уж прочувствовали это, прочувствовали одинаково глубоко, и одинаково ужаснулись. И это одинаковое восприятие сблизило самых разных людей. Один человек сказал, что это у него вторая в жизни по силе травма– первая была смерть его матери. «Я жить не хотела после того, как это случилось, – сказала знакомая мне женщина, – у меня жизнь перевернулась». Человек, много лет живущий далеко от России, некогда известный диссидент, прошедший сталинские лагеря, сказал мне, что не мог, узнав об этом, спать несколько ночей. В письмах, которые я получил, были одинаковые выражения: «Я думала, что схожу с ума… Я после этих событий слег… Я физически заболела…»