Читать книгу "Немецкие субмарины под прицелом английских эсминцев. Воспоминания капитана Королевских военно-морских сил. 1941-1944 - Дональд Макинтайр"

Теперь мы имели опыт, как прокладывать путь по узкому и извилистому руслу реки Фойль к старой исторической части города Дерри. Во время нашего первого пребывания здесь я взял на борт лоцмана и попросил его осуществить проводку нашего судна по реке. Я, в совершенстве владея приемами судовождения и лоцманской проводки, которым меня обучили в Навигационной школе ее величества, с ужасом обнаружил, что этот старый отважный джентльмен полностью игнорировал компас и предпочитал ориентироваться по таким объектам на берегу, как «белая корова матушки Мерфи» или же «коровник Падди Монагана».

С дрожью в теле я поручил Джону Лэнгтону оказать необходимое гостеприимство нашему лоцману в кают-компании, в то время как я сам взялся за штурвал и повел судно, используя более традиционные способы лоцманской проводки.

Лондондерри – место, «изобилующее молоком и медом». Здесь каждый, кто не любит, например, мясного, может заказать себе в ресторане горы сливочного масла взамен бифштекса. После того как мы видели Ливерпуль в руинах, здесь царила мирная атмосфера, и местные жители считали экзотикой описываемые тобой сцены взрывов бомб. Самое суровое для них испытание – это иногда возникающие зимой сильные штормы. Когда мы шли по узкой реке, мирные маленькие уютные коттеджи светло-коричневого цвета проплывали мимо нас. Синий торфяной дымок ласково поднимался в воздух, и мы все завидовали владельцам этих домиков и тому, что впереди их ожидает спокойная ночь в тепле домашнего очага.

Летние месяцы 1941 года принесли относительное затишье на театр военных действий в Атлантике. Хотя наши конвои все еще подвергались нападениям и продолжали гибнуть торговые суда, немецкий подводный флот действовал уже не так уверенно. Так, например, если немцы видели хорошо эскортированный конвой, то они отводили свой флот, чтобы не стать легкой добычей врага. Нападения часто были вялыми и нерешительными. Было два случая, когда конвой, эскортируемый мной, подвергся нападению врага, но это не были уже сражения такого масштаба, как с подлодками Шепке или Кретчмера. В обоих случаях нападения отражались, с потерей только одного судна конвоя. Правда, при этом подлодки выходили из боя без потерь.

В одном из них у «Уолкера» возникла довольно интересная дуэль с подлодкой, в ходе которой были выяснены интересные детали поведения лодки под водой. И несмотря на то что подлодка ушла невредимой, сделанные наблюдения нам очень пригодились.

26 июля 1941 года конвой ОС1, эскортируемый моей группой, вышел в море и днем был атакован подлодкой. Пароход «Атлантик-Сити» («Atlantic City») был торпедирован и получил повреждения. Зная о том, что подлодка, двигаясь под водой на медленной скорости, в конце концов все равно останется позади нашего конвоя, я отдал команду начать поиски в этом направлении. Вскоре я был несказанно счастлив, когда засек сигнал нашего гидролокатора, безусловно свидетельствующего о том, что это субмарина.

Мы подготовились к сбросу наших глубинных бомб, и «Уолкер» начал свою первую атаку. К моему огорчению, контакт прервался, когда мы находились примерно в 500 ярдах от подлодки. Это означало, что атака должна быть произведена в значительной мере наугад. Оставалось надеяться, что противник будет двигаться тем же курсом и на той же скорости. Мы также стали сомневаться в том, действительно ли мы засекли субмарину, или же это мог быть один из рыбьих косяков. Однако, чтобы обрести хоть какую-то уверенность, мы сбросили глубинные бомбы должным образом в назначенное место и время, чтобы уничтожить подлодку.

Затем мы вернулись обратно, чтобы снова выйти на контакт с подлодкой и определить ее местоположение по карте. Бомбы явно попали в пустоту. Но когда провели поиск на более обширной территории, твердый контакт подтвердил все характерные признаки субмарины под водой. Уверенность опять вернулась к нам, и «Уолкер» снова провел тщательно подготовленную атаку. Однако связь опять потерялась примерно в 500 ярдах от лодки. Когда же мы пытались еще раз засечь нашу цель, то поняли, что теперь она находится далеко от того места, которое мы рассчитали.

Столкнувшись лицом к лицу с противником, мы поняли, что такие качества, как возможность глубокого погружения и быстрая маневренность, у немецких подлодок значительно выше, чем у кого-либо другого, с кем нам приходилось иметь дело.

Расстояние, при котором был потерян контакт с объектом, говорило о том, что он ушел на большую глубину. Наш же гидролокатор был установлен так, что мог работать по окружности, подобно тому как посылает свои лучи прожектор, однако он не мог ни подниматься, ни опускаться. Поэтому, если лодка приближается, в какой-то момент она оказывается под лучами гидролокатора и, естественно, не дает отраженного сигнала.

Потеря связи с подлодкой примерно в 500 ярдах от нее означала, что она находилась на глубине примерно 600–700 футов, а наша разведка в то время утверждала, что максимальная глубина погружения лодок – 350 футов. Поэтому наши глубинные бомбы были сконструированы таким образом, что максимальная глубина взрыва составляла 500 футов. Также наша разведслужба заставляла нас поверить в то, что стандартные маневренные способности немецких подлодок эквивалентны британским. Однако почти после каждой атаки вражеской лодке удавалось ускользнуть, что свидетельствовало о значительно большей ее проворности.

Можно представить, какое сильнейшее чувство злобы от собственного бессилия охватывало нас, когда наш гидролокатор обнаруживал немецкую лодку, а мы со своим вооружением не способны были нанести противнику смертельный удар. Помню, как однажды теплым летним утром мы и наш спутник, норвежский эсминец «Баф» («Bath»), пытались предугадать, какие же маневры предпримет командир немецкой подлодки, но безрезультатно. Мы понимали, что наши глубинные бомбы могут не достичь той глубины, на которой находится противник, но все-таки надеялись, что взрыв должен произойти как раз над ним.

К нашей ярости и в то же время к стыду, подлодка спокойно двигалась своим прежним курсом на той же глубине, а мы уже израсходовали весь запас глубинных бомб. Попав в такую ситуацию, мы имели возможность вызвать на помощь наших коллег, поскольку имели возможность поддерживать с ними постоянную связь. Но для этого надо было удерживать постоянный контакт с целью. Тогда другие корабли смогли бы продолжить атаку и в конце концов заставить субмарину всплыть на поверхность, когда ей потребуется подзарядить батареи. Но к сожалению, наш гидролокатор имел одно серьезное ограничение. Если слои морской воды под поверхностью океана существенно нагревались или охлаждались, сигнал гидролокатора становился искаженным и в конце концов мог отклониться под большим углом. Жаркое летнее солнце, сиявшее над прохладной Атлантикой, нагрело воду, и в районе полудня мы поняли, что окончательно потеряли контакт.

Длительные поиски не принесли никакого результата, и нам пришлось признать поражение.

Эскорт без глубинных бомб имел для конвоя весьма незначительную ценность, и, кроме того, наш конвой все еще находился в опасной зоне. Поэтому с разрешения командования мы быстро рванули назад в Лондондерри, чтобы пополнить свои запасы. Мы включили в наш рапорт следующую деталь. Дело в том, что немецкие подлодки погружались на глубину 600 и более футов и сохраняли на этой глубине маневренность. Эта информация была встречена с большим скептицизмом, но, когда в августе того же года к нам в руки попала немецкая подлодка «U-570», оказалось, что это все-таки правда. Как результат – были изобретены, а затем поступили на вооружение глубинные бомбы, способные погружаться на глубину 700 футов для последующего взрыва и поражения цели.