Читать книгу "Жаклин Кеннеди. Жизнь, рассказанная ею самой - Жаклин Кеннеди"

Делать то, чего не хочешь, интересоваться тем, что неинтересно, встречаться и дружить с теми, кто мне неприятен, постоянно быть под прицелом камер, оттопыренных ушей, злых языков – вот что такое быть первой леди. Конечно, не только это, но в первую очередь именно так.

Об этом Джозеф Кеннеди упомянуть забыл, когда убеждал меня в прелести пребывания в Белом доме. Джека, приученного семейством быть каждую минуту на виду, нисколько не смущала необходимость находиться под прицелом фотоаппаратов, меня она бесила. Была официальная, общественная сторона жизни, но существовала и та, совать нос в которую я не разрешала, желая оградить своих детей от всеобщего внимания.

В семействе Кеннеди такое поведение считалось глупым бунтарством, а в Белом доме – надменностью. Я запрещала устраивать фотосессии с маленькими Каролин и Джоном, Джек и Роуз (подозреваю, что это была ее идея) в мое отсутствие разрешали. Я закрывала репортерам вход в Восточное крыло, президент позволял проходить.

Я готова быть на виду по двадцать часов в сутки во время зарубежных визитов или просто в поездках, как бы это ни было тяжело. Но дома просила оставить меня в покое!

Никто не сможет этого понять, пока не испытает на себе. Я вполне понимаю (хотя и не оправдываю) звезд, которые разбивают камеры репортерам, набрасываются на них с кулаками. Сама этого не делала, но однажды просила охрану поработать кулаками и засветить пленку.

Сносить публичные оскорбления, наносимые под видом невинного любопытства, подвергаться шквалу слухов, сплетен, домыслов, следить за каждым словом и даже выражением лица в собственной спальне, постоянно ждать неприятностей и при этом прекрасно выглядеть, быть улыбчивой, доброжелательной, быть «лучше всех» – вот что значит быть первой леди.

Для меня мучением были встречи с теми, на кого я обижена, кого не люблю и кому не доверяю. За прожитые годы я научилась прощать людей, понимать их поступки, закрывать глаза на явные недостатки и даже глупость, но тогда не умела, принимая близко к сердцу все оскорбления, наносимые Джеку.

Джек смеялся, что для супруги политика у меня слишком чувствительная кожа:

– Если идешь в политику, нужно обладать кожей носорога и спокойствием бегемота.

Но я не шла в политику, меня туда вели на аркане, как стреноженную лошадь. Я пришла в Белый дом только потому, что туда пришел Джек.

Моей проблемой стало и неумение прощать. Принимая все высказывания по поводу мужа близко к сердцу, я не понимала, как может это терпеть Джек. Для меня самой тогдашние оскорбления мужа и клана были сродни личным, не умея делить политику и закулисье, я верила, что человек говорит репортерам то, что думает, и относилась к обидевшим Джека людям соответственно. А если я на кого-то обиделась, то это навсегда, во всяком случае в те годы было так.

Когда в 1962 году умерла Элеонора Рузвельт, я просто не желала идти на похороны, чтобы не выслушивать и самой не произносить красивых речей об этой женщине. Я не считала ее достойной таких речей.

Это началось во время предвыборной кампании Джека, когда определялся кандидат от Демократической партии. Бывшая первая леди открыто поддерживала Эдлая Стивенсона, который однажды уже проиграл выборы как кандидат от демократов. Мне было совершенно все равно, насколько успешен Стивенсон как демократ, безразлично то, что Элеонора Рузвельт поддерживает его кандидатуру. Но я считаю: если вы поддерживаете какого-то кандидата, то поддерживайте его, а не поливайте грязью его соперника.

Это было худшее, что могла сделать миссис Рузвельт для Джека: день за днем во всеуслышание не столько хвалить своего протеже, сколько ругать Кеннеди, мол, сам Джон безобразно молод и неопытен для того, чтобы стать президентом, а его отец Джозеф Кеннеди попросту скупает голоса в штатах. Даже если в известной степени так и было, во-первых, такое обвинение можно предъявить любому из кандидатов, потому что каждую вечеринку или праздник, устроенный ими, можно счесть подкупом, во-вторых, публично обвинения можно предъявлять, только имея доказательства, иначе обвинения становятся оскорблениями.

Скорее всего, Джо в письме намекнул на опасность ответить за обвинения перед судом, госпожа Рузвельт о деньгах и подкупе говорить немедленно прекратила, переключившись на другой вопрос, что было еще хуже.

Еще одной темой для поливания грязью Джека со стороны бывшей первой леди было его вероисповедание. Возможно, сейчас кому-то будет трудно понять категорическое «несоответствие» Кеннеди посту главы государства из-за нашей католической веры. Но тогда это было немыслимо – в протестантской в основном стране президент не мог быть католиком! Основание та же Элеонора Рузвельт выдвигала нелепые: а вдруг папа римский решит приказать президенту поступить вопреки интересам американского народа?

Мне очень хотелось в газете задать госпоже Рузвельт встречный «дурной» вопрос: почему она считает папу римского столь глупым?

Когда свободу слова используют репортеры, чтобы поливать грязью того или иного человека, это непростительно, но хотя бы объяснимо, они делают это ради заработка. Но зачем говорить откровенные гадости женщине, у которой есть все?

Если честно, я не понимала выдержки Кеннеди, Джозеф и Джек словно воды в рот набрали, они не отвечали бывшей первой леди ни словом публично, зато в письмах пытались мягко убедить, что она ошибается. Джек сделал заявление по поводу своего вероисповедания, он напомнил Америке, что у нас существует разделение церкви и государства, и прелат-католик также не волен что-то диктовать президенту-католику, как и протестантский проповедник протестантам-избирателям. Каждый должен выбирать, исходя из своих убеждений не только религиозных, и работать на благо страны, а не только своего прихода.

Не помню полностью, но суть была таковой. Сейчас это просто немыслимо, но я уже говорила, что Америка за последние полстолетия изменилась очень сильно. И Кеннеди в определенном смысле были в этом первопроходцами.

Джек – политик до мозга костей, он забыл высказывания госпожи Рузвельт, ему и прощать было нечего. Я забыть не смогла, в моей памяти она так и осталась предвзятой и даже нечестной женщиной, а потому я не смогла простить. И для меня ее смерть вовсе не была беспросветным горем, желания проливать слезы и делать скорбную мину, видя, как ее хоронят, я не желала. Идти, конечно, пришлось, как многое делать только потому, что я была первой леди.

Как я выжила в Белом доме?

Прежде всего изменив сам Белый дом, превратив вариант казармы в то, что почитается и сегодня как образец элегантности и стиля.

Отделила личные помещения от официальных, отремонтировала и обставила личные по своему вкусу и в соответствии с назначением, резко ограничила доступ в Восточное крыло не только репортерам, но и родственникам, вызвав множество нареканий со стороны и тех, и других.

Оставила Джеку, как президенту и официальному лицу Западное крыло, тоже его отремонтировав, а семье Восточное. Желает работать под вспышками камер, пусть работает, я принимать ванну под прицелами любопытных не желала.