Читать книгу "Бородатая банда - Сергей Самаров"

Я был уверен, что всегда смогу периферийным зрением или даже с закрытыми глазами увидеть мигание лампочки и вызов полковника, таким образом, не пропущу. Кроме того, Звягинцев может послать за мной и бортача, место которого, скорее всего, и будет мне предоставлено. Значит, самого старшего лейтенанта Коломийцева отправят сидеть в салон, где рядом с кабиной пилотов находились четыре удобных пассажирских кресла — по два у каждого борта. Позади кресел располагались только откидные боковые сиденья для десантников.

Еще одна особенность именно этого вертолета бросилась мне в глаза. Несколько иллюминаторов с одной и с другой стороны имели возможность открывания, о чем говорили ручки и крепления на уже открытых иллюминаторах. И это были явно не аварийные выходы. Я без труда догадался, что это — бойницы для снайперов. Если индикатор оптической активности обнаружит во время работы ФСО прицел снайпера, его, скорее всего, ждет несколько пуль из дальнобойных снайперских винтовок. Я настолько был уверен в правильности своего вывода, что не стал даже спрашивать у старшего лейтенанта Коломийцева, когда он прошел мимо меня из хвостовой части в кабину пилотов. Но вернулся бортач почти сразу и занял место в кресле через проход от меня. Видимо, коронное его место в то время, когда вертолет работает с индикатором оптической активности…

Глава четвертая

Летели мы быстро. По крайней мере, несравнимо быстрее, чем взвод ехал на боевых машинах пехоты. Но нам и лететь было дальше. Набрали высоту и двинулись по прямой в нужном направлении. Прямая всегда сокращает время полета. А набор высоты, видимо, был необходим. Мы, когда патрулировали взводом дороги, добрались только до предгорий, как и было обозначено на предложенных нам для патрулирования картах. Но горы были совсем рядом. А село, которое мы летели обследовать, судя по карте, уже лежало среди первых гор в массиве. Вернее, меньшей частью на склоне горы и только частично, большей своей частью, в долине. И у меня не было необходимости или мало-мальской причины сомневаться в верности карты.

Старший лейтенант Коломийцев часто заходил к пилотам, выходил, углубляясь в хвостовой отсек, потом возвращался с озабоченным лицом, что-то пилотам докладывал, выходил в салон и садился в кресло. Так, в одно из своих возвращений он сообщил мне:

— Только что пролетели над местом засады, где твой взвод машину с бандитами расстрелял… Молодцы у тебя парни, не растерялись, подстраховали «гиббонов». Хотя я бы лично подстраховывать их не стал…

— Что так? Автомобилист? — спросил я.

— Конечно…

— Парни у меня молодцы, — разве мог я не согласиться, хотя не понимал, откуда эта история знакома вертолетчикам. — Если пролетели, значит, скоро на месте будем…

Суровый звуковой зуммер раздался через десять минут полета. Мигающий красный плафон над входом в кабину пилотов, я посчитал, был адресован мне, но старший лейтенант Коломийцев меня опередил, сказав, что срочно вызывают его. Однако, не успев закрыть дверь, вернулся и кивнул в сторону кабины:

— Тебя командир требует. На консультацию…

Я вошел в кабину.

— Подскажи мне, Никитич, — громко, поскольку я не был в системе связи экипажа, спросил полковник, — снайперу легче сверху стрелять или снизу?

— Сверху, конечно…

— Значит, село начинаем облетать со стороны хребта?

— Предпочтительно, товарищ полковник, — согласился я, в голове с возможной предельной точностью восстанавливая карту.

— Хорошо, через четыре с половиной минуты будем на месте, мы тебя позовем. Опять сигналом… Жди…

Когда приказывают так категорично, я вынужден ждать, хотя предпочел бы устроиться на откидном сиденье и ждать в кабине, ближе, как говорится, к работе. Я приготовил бы планшетник, включил бы его и загодя открыл нужную карту. Даже успел бы сравнить топографическую карту с картой спутниковой съемки, которая не пишет цифры на высотах. Впрочем, эти цифры я и без того уже запомнил.

Однако никто не мешал мне подготовить планшетник в салоне, чем я сразу и занялся. Бортач тихо дремал в своем кресле через проход от меня и не пытался в мой планшетник заглянуть, хотя видел, как я его вытаскивал. Скорее всего, старший лейтенант просто хорошо выдрессирован офицерами ФСО, которые не любят, когда кто-то сует нос в их дела.

Сигнал вызова прозвучал вовремя. Бортач снова попытался меня обогнать, но я со второй попытки оказался шустрее, видимо, сказалось понимание, что зовут именно меня.

— Садись, Никитич, — еще громче, чем раньше, сказал полковник. — Мы подлетаем. Начинаем работать. Я включаю индикатор.

Коломийцев сразу вышел, поскольку для четверых места в кабине было откровенно маловато. Я сел позади майора Оглы Магомедова и устроил на коленях свой планшетник. Вес у меня для мужчины небольшой, в районе семидесяти пяти килограммов, но, видимо, для кресла и этого было многовато. Я почувствовал, что спинка кресла, к которой было приделано откидное сиденье, подается назад. И майор, похоже, явственно ощутил это, заворочался и вздохнул. Даже привычный шум винтов в пилотской кабине не сумел заглушить этот вздох.

— Я индикатор включил, — сообщил полковник. — Пока ничего. Обычно определяется сразу.

— Это хорошо, что ничего, — согласился я с таким вариантом развития событий. — Легче нам работать будет. А он другие индикаторы точно определяет?

— А что такое индикатор? Это, грубо говоря, продвинутый цифровой бинокль с собственной базой данных и еще кучей функций. Ему что чужой индикатор, что простой бинокль, что оптический прицел — без разницы… Хотя он их по каким-то параметрам разделяет. Но ты не торопись с выводами. Там дома разноэтажные. Вплоть до третьего этажа понастроили. И даже башни какие-то есть. Сигнал может за здания прятаться, а он улавливается только прямым. Пусть и сбоку, но прямым. Отраженный сигнал принимается только от лазерного дальномера.

И тут же, в подтверждение слов полковника, динамики монитора запищали, а потом хорошо поставленный женский компьютерный голос сообщил координаты. Я сразу нанес их на свою карту и определил, что индикатор оптической активности стоит на почти плоской крыше большого дома за высоким забором. Двор вокруг дома находился через дорогу от интересующей нас мечети.

Тот же женский голос сразу определил и марку индикатора оптической активности, и расстояние до него. И почти сразу раздался новый писк, пришло новое сообщение. Теперь наш индикатор определил бинокль. Я нанес координаты на свою карту и определил, что наблюдатель с биноклем находится во дворе мечети. В такое время суток, имея при себе бинокль, там мог находиться только часовой. Именно он услышал шум двигателя вертолета и стал «шарить» биноклем по темному небу.

Наличие часового уже само по себе о чем-то должно говорить. Просто так часового не выставляют. А если у часового есть бинокль, думаю, у него есть и автомат. И вообще, часовой — это уже серьезно. Часовой с биноклем и предположительно с автоматом — это не колхозный сторож с берданкой, заряженной солью.