Читать книгу "Фрайди. Бездна - Роберт Хайнлайн"

«Каждый грек славит Афины»? Может быть, но я ведь не уроженка Крайстчерча (если «уроженка» вообще применимо к моей породе). Я даже не новозеландка. Мы встретились с Дугласом в Эквадоре (это было до катастрофы «Небесного крюка» в Кито), сначала я была в восторге от дивного романа с вымокшими от пота простынями, потом была напугана его предложением, а потом успокоилась, когда он объяснил, что не имеет сейчас в виду ничего официального, а просто предлагает съездить в гости к его с-семье – посмотреть, понравлюсь ли я им и понравятся ли они мне.

Это меняло дело. Я быстро смоталась в империю, отчиталась перед Боссом и заявила, что забираю накопившийся отпуск, – или он предпочитает принять мою отставку? Он буркнул что-то вроде: «Валяй, съезди, охлади свои придатки и доложи, когда будешь готова снова взяться за работу…» – и я примчалась обратно в Кито до того, как Дуглас вылез из постели.

В то время просто не было способа добраться по прямой из Эквадора в Новую Зеландию, и потому… Сначала по туннелю мы доехали до Лимы, там на полубаллистике, через Южный полюс, в Западно-Австралийский порт в Перте (из-за силы Кориолиса у них очень странная, s-образная посадочная полоса), оттуда опять по туннелю до Сиднея, там – прыжок в Окленд, и по воде в Крайстчерч. На все ушло двадцать четыре часа – дикие зигзаги, и все ради того, чтобы пересечь Тихий океан. Виннипег и Кито почти на одном расстоянии от Окленда (не доверяйте бумажным картам, а спросите у своего компьютера), ну, может, Виннипег и чуть дальше, но не больше чем на одну восьмую пути.

То, что занимает сейчас сорок минут, длилось двадцать четыре часа, но меня это ничуть не огорчало: я ехала с Дугласом, в которого была влюблена по уши.

А еще через двадцать четыре часа я была влюблена по уши во всю его семью. Я никак не ожидала этого. Я предвкушала чудный отпуск с Дугласом – он обещал мне, что мы будем кататься на лыжах и заниматься любовью (честно говоря, я не настаивала на лыжах). Я знала, что должна буду переспать со всеми его с-братьями, если они того пожелают, – своего рода негласный ритуал. Но меня это отнюдь не беспокоило, потому что искусственный человек просто не может относиться так серьезно к обыкновенному совокуплению, как относятся люди. Большинство девочек из моего класса в приюте после наступления половой зрелости проходили специальную тренировку для работы «подружками по вызову», а потом их контрактовали транснациональные корпорации. Я сама прошла базовый курс такого тренинга, до того как объявился Босс, выкупил мой контракт и перевернул всю мою жизнь. А я сбежала, разорвав контракт с ним, и пропадала несколько месяцев черт-те где, но… Это уже другая история.

Но я бы не стала нервничать из-за дружеского секса, даже если бы я и не проходила курс тренинга на «подружку», – ИЧ просто чужды подобные глупости, нас никогда ведь этому не учили. Но мы ничего, ничегошеньки не знаем и о том, что значит быть в семье. В самый первый день моего пребывания там все из-за меня пили чай намного позже обычного, потому что я не могла заставить себя прекратить кататься по полу с семью ребятишками – от одиннадцати лет и до ползункового возраста… Да еще с двумя или тремя собаками и молодым котом по имени Мистер-Смотри-Под-Ноги – его назвали так за уникальную способность занимать сразу весь пол в любой комнате.

Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного. И я не хотела, чтобы это кончилось.

На лыжах меня возил кататься не Дуглас, а Брайан. Лыжные домики на Маунт-Хатт чудесные, но в спальнях там после десяти отключают отопление, и нужно крепко прижиматься друг к другу, чтобы согреться. Потом Викки возила меня смотреть стадо овец, принадлежащее семье, и там меня познакомили с улучшенным псом, который умел говорить, большим колли по имени Лорд Нельсон. Лорд был невысокого мнения об умственных способностях овец, и я думаю, это было вполне обоснованно.

Берти взял меня с собой на Милфорд-Саунд – сначала мы шаттлом добрались до Данидина и провели там ночь. Данидин («Южный Эдинбург») мне понравился, но это все же не Крайстчерч. Мы арендовали маленький пузатенький пароходик и отправились в край фьордов. Там были крошечные каютки, где могли уместиться двое, да и то лишь потому, что было холодно и опять приходилось тесно прижиматься друг к другу. Нигде больше нет фьорда, который мог бы сравниться с фьордом у Милфорд-Саунд. Да, я бывала на Лофтенских островах, там действительно здорово, но… Я уже приняла решение.

Если вы думаете, что для меня Южный остров – все равно что для мамаши ее первенец, что ж, так оно и есть. Северный остров тоже неплох, с его горячими ключами и всемирно известной Пещерой светлячков. И Бей-оф-Айлендс похож на Волшебную страну, но… На Северном острове нет Южных Альп и нет Крайстчерча.

Дуглас водил меня смотреть их маслобойню, и я видела, как огромные полосы прекрасного масла аккуратно нарезались в брикеты. Анита представила меня Алтарной гильдии. Вскоре до меня начало доходить, что, вполне вероятно, мне могут предложить остаться. И тогда я поняла, что от «господи-что-же-мне-делать-если-они-предложат?» я перешла к «господи-что-же-мне-делать-если-они-не-предложат?», а потом к просто «господи-что-же-мне-делать?».

Видите ли, я никогда не говорила Дугласу, что я – не человек. Я слышала не один раз, как люди хвастались, будто они могут моментально отличить искусственного человека от обычного. Чушь! Конечно, все могут отличить искусственное существо, если оно не соответствует человеческому облику, – скажем, мужчину с четырьмя руками или карлика-кобольда. Но если генный инженер решил сознательно следовать образу и подобию человека (в этом и состоит техническое отличие ИЧ от ИС – искусственного человека от искусственного существа), никто из людей никогда не сумеет обнаружить разницу, даже другой генный инженер не сумеет.

У меня иммунитет против рака и большинства инфекционных заболеваний. Но на мне ведь нигде это не написано. У меня необычные рефлексы, но я не демонстрирую их, хватая на лету мух большим и указательным пальцами. Я никогда не участвую в играх с людьми, где требуется ловкость и сноровка.

У меня исключительная память, врожденная способность к вычислениям и выявлению скрытых связей, исключительная способность ориентироваться в пространстве и исключительные лингвистические способности. Но если вы думаете, что из-за всего этого у меня ай-кью гения, то должна вам сказать: в той школе, где я училась, целью проведения ай-кью-тестов было достижение конкретного заданного результата, а не демонстрация истинных твоих способностей. Поэтому на людях никто не сможет уличить меня том, что я умнее окружающих, если только… Если не произойдет что-либо экстремальное, связанное или с моим заданием, или с моей шкурой, или с тем и другим одновременно.

Весь комплекс моих способностей и возможностей накладывает, конечно, отпечаток и на сексуальную жизнь, но, к счастью, большинство мужчин считают любое усиление женской чувственности результатом своего высочайшего качества. (Мужское тщеславие, если к нему правильно подходить, вовсе не порок, а, наоборот, – добродетель. При правильном подходе эта черта делает мужчину намного приятнее, от него получаешь больше удовольствия. Что безумно раздражает меня в Боссе, так это полное отсутствие тщеславия. Поэтому нет никакой возможности манипулировать им, черт бы его побрал!)