Читать книгу "Нелюбимая - Мария Садловская"

— Виктор Андреевич, извините, не доглядели. Первоначальное указание было — пускать всех желающих. Этот Стасик, говорят, когда-то неплохо рисовал. У него и прозвище — Пикассо. Он безобидный, но с придурью. Ольга Платоновна, извините, не надо его догонять, он все равно не вернется.

Виктор, желая перевести разговор в иное русло, переспросил жену:

— Оля, подходили журналисты с телевидения, спрашивали, будет ли интервью. Что мне отвечать?

— Нет, нет! Зачем интервью, это частная выставка для близких!

Ольга все еще лихорадочно держала Надежду за руку, оглядев свою группу — бабу Капу и Платошу, добавила:

— И вообще, будем заканчивать. Витя, скажи Володе, пусть с ребятами все здесь закроет, а картины вывезут завтра.

Надя окончательно уверилась, что сегодня Ольга вела себя странно. Муж Виктор и баба Капа также бросали на Оленьку тревожные взгляды.

У Надежды не выходила из головы картина, привлекшая ее внимание. А собственно других картин, кроме яблони со скамейкой, она и не запомнила. И что за странную фразу Ольга сказала: «Теперь ты знаешь…» Но она ничего не знает! Только тревожно очень, щемит где-то внутри. «Поговорю вечером с Капитолиной Ивановной», — решила Надя и немножко успокоилась.

Все поместились в машине Виктора Андреевича, он сам уже был за рулем. Оля села рядом с Надеждой на заднее сиденье, уступив бабе Капе почетное переднее место. Платоша в своем креслице был размещен посередине. Надя втайне радовалась этому — сидеть рядом с Ольгой казалось ей тягостно.

После ужина Надя повела ребенка в его комнату, сказав, что сегодня все лягут пораньше спать, потому как был хлопотный день.

— Платон, мама Оля просила передать тебе спокойной ночи, а сама она уже в постели. Устала за день. И я тебе говорю: «Спокойной ночи!» — и тоже пойду отдыхать.

Надежда поцеловала ребенка в щечку, поправила одеяло и, шепнув, что завтра расскажет две сказки вместо одной, направилась к выходу. Платон остановил ее словами:

— Надя, а ты можешь меня еще раз поцеловать? За маму?

Надежду будто кто толкнул в спину… Вернулась к ребенку, наклонилась со словами: «Конечно могу, и не один раз. Но не за маму. Мама сама завтра тебя поцелует!» Она обняла мальчика, прижалась к нему и шепнула:

— Только не грусти, малыш, ладно? А завтра мы с тобой перед сном будем пить чай из волшебной чашки.

У мальчика загорелись глаза, и он с интересом спросил:

— Это такая старая, железная, да? Ты когда-то давала мне из нее пить. Так вкусно-вкусно было! Только расскажешь про нее, почему волшебная.

— Обязательно расскажу. А теперь — спи!

А Надя действительно, когда было тоскливо, наливала в «такую старую, железную» чашку чай и пила, обжигая ладони и губы. И забывалось все, возможно, потому, что все внимание уходило на то, чтобы не обжечься.

* * *

Перед тем как лечь, Надя постучалась в комнату Капитолины Ивановны. Услышав короткое «да» — вошла. Переодетая ко сну, баба Капа, в ночной рубашке, сидела на диване. Она не удивилась приходу Нади, будто ее ждала. Выражение лица бабы Капы было озабоченным. Для порядка спросила, как Платон, не капризничал ли? После короткой паузы проговорила:

— Спрашивай! Что хотела узнать?

Надежда смутилась, едва не ответила вопросом на вопрос: «Откуда знаете, что пришла спрашивать?» — но, проглотив ком в горле, выдавила:

— Что с Олей? — Затем, очнувшись и устрашась самой себя, быстро поправилась: — Я хотела сказать, с Ольгой Платоновной. Она болеет?

Капитолина Ивановна не заметила смущения Нади. Она сидела, подперев голову рукой, и раскачивалась из стороны в сторону. На вопрос Надежды тоскливо откликнулась:

— Болеет она, моя голубка! Тяжело болеет! Скрываем от ребенка и отца — Платона Федоровича. Покойница Зоя Борисовна знала, ушла раньше времени из-за этого.

Надежда, услышав ответ, не удивилась — будто ждала этого давно. Лишь мысли в голове на какое-то время застыли. Очнувшись, уточнила:

— Болезнь тяжелая?

— Куда уж тяжелее! — Капитолина Ивановна вытерла глаза воротником рубашки и закончила: — Рак крови! По-научному как-то называется, я не выговорю.

Надежда машинально проронила:

— Лейкемия.

— Вот-вот, так и называют, — подтвердила баба Капа, и на время обе замолчали.

Мысли в голове Надежды зашевелились… Одна очень настойчиво била в висок: «Это все — я! Я же так хотела этого!»

Девушка потерла пальцами лоб, виски сжало. Ей хотелось громко крикнуть: «Но сейчас я этого не хочу! Не хочу, чтобы она болела. Кроме нее у меня никого нет!»

Затем взяла себя в руки, горько ухмыльнулась и дополнила: «И вряд ли кто появится». В последнее время она все больше видела себя в рядах неликвидных.

Решила про себя — срочно надо увольняться и уезжать. «Я принесла в этот дом несчастье, пусть оно со мной и уйдет отсюда!»

Она поднялась, пожелала тете Капе спокойной ночи и ушла с уже принятым решением.

* * *

Надежда долго не могла уснуть. Легко принять решение. А вот как его выполнить? Слава богу, хоть материальная сторона в этот раз не волновала. Приличная зарплата ежемесячно пополняла ее счет, и там собралась довольно внушительная сумма. Так что с этим все в порядке. Дешевую квартиру также не составит труда найти в этом же городе, уезжать совсем Надя не собиралась. Работу в детском садике или няней, как здесь, уверена, отыщет. Наверное, Ольга даст нормальную характеристику с места работы.

Самое правильное — постараться все забыть… Только научил бы кто-нибудь, как забыть Платошку, бабу Капу, Ольгу и… много чего.

С этой неопределенностью Надя в конце концов уснула.

А с утра чего-то захандрил Платошка. Началось с завтрака, который мальчик отказался есть. Такого никогда не было. Надежда в панике трогала лоб ребенка, судорожно расстегивала пуговицы на рубашке Платоши и, засунув руку, обследовала спинку, грудь — не потные ли, не горячие?.. Казалось, все было в норме, но мальчик оставался вялым, облокотился на стол и головку на руки положил… Надежда ничего лучше не придумала, как взять его на ручки (никогда этого не делала!) и отнести в комнату. Сунула градусник под мышку и с волнением ждала результата. Температура оказалась нормальной, и Надя слегка успокоилась. Однако врача намерилась вызвать. Только придется сходить к Ольге, предупредить. А пока позвала бабу Капу посидеть с Платошкой.

Капитолина Ивановна развеяла страхи, сказав, что вчера ребенок перенес большую нагрузку. Не каждый взрослый выдержит! Вон у нее самой сегодня все из рук валится и тоже хочется прилечь. А врача не надо вызывать. У Ольги Платоновны сейчас находится доктор. Он заодно и Платошку посмотрит.

— Ты, Надюша, иди к Оленьке, скажи, чтобы врач зашел к ребенку. Да смотри, ее не напугай! А я пока чай с лимоном сделаю, пусть дите попьет.