Читать книгу "Остров террористов - Александр Тамоников"

— Вам есть что сообщить, Франческа? Подумайте хорошо. Все, что может ускорить нашу работу. Возможно, вы что-то заметили, стали свидетелем. Какие тайны остались в доме? Анна не могла узнать, чем, помимо недвижимости, занимается ее отец?

— Исключено. Анна в неведении. Она никогда не интересовалась делами отца. Ей не до этого, у нее своя жизнь, которая с жизнью родителей почти не пересекалась. Разве что ее подружка Моника…

— А что с Моникой?

— Вы еще не догадались? — горничная сделала какое-то сложное лицо. — Вообще-то примерно месяц назад ей удалось соблазнить Алекса…

Присвистнул Полянский, завершающий возню со столом. Франческа вздрогнула.

— Алекс, понятно, не хотел. Но эта чертовка такая настырная, когда ей что-то втемяшится в голову… Анна с матерью ушли в магазин, а она сидела тут, делала вид, что занимается уроками, потом стянула все с себя, перебежала в его кабинет… Я, каюсь, не пресекла, не успела. Моника уже убегала в «детскую», вся такая довольная, как объевшаяся кошка, а Алекс метался по кабинету, весь смущенный, с расстегнутыми штанами…

— Но она ведь несовершеннолетняя…

— Нет, Моника старше Анны, ей уже есть восемнадцать. С точки зрения закона Алекс чист, а вот с точки зрения супружеской верности…

— Но мы ему простим, — сказал Полянский. — Лишь бы жена не узнала.

— Анна ни о чем не догадывалась…

— Нет, Франческа, — вздохнул Андрей, — подобные сексуальные тайны интересны только домохозяйкам. Не думаю, что они имеют отношение к делу.

— Решайте сами, — пожала плечами Франческа. — У Эммы в середине апреля был секс на стороне: Алекс уехал на пару дней по делам, лопнули трубы на кухне — подъехал молодой сантехник с внешностью Антонио Бандераса, ну, и… Заодно и трубы починил. Это вышло случайно, Эмме было стыдно. У ее дочурки Анны бурный роман с неким парнем, который она всячески скрывает, но меня не проведешь. Держу пари, что проводы девственности уже состоялись. Анна скрывает свои отношения, врет про кружки и походы к подружкам. Стала хуже учиться. Зато Моника в курсе и горячо одобряет ее начинания. Доктор Портер уже не один год сохнет по нашей Эмме, но безрезультатно. С тем же успехом Шелли Рубинштейн сохнет по доктору Портеру. И не так давно у них был секс в загородном мотеле, о чем мне тайно поведал случайно встреченный в универмаге в Сохо Марк Рубинштейн, который давно и безрезультатно сохнет по младшему партнеру своей фирмы смазливому Генри Хиггинсу…

Засмеялся Полянский.

— Нет, все, — Андрей зачумленно потряс головой, — к черту ваши сплетни, Франческа, займитесь лучше делом. А мне пора поговорить с этими странными людьми. Где это лучше сделать? Я, кажется, видел в холле второго этажа два уютных кресла?

Время неудержимо отмеряло минуты и часы. Наступила ночь. «Сотрудники Секретной службы» с позволения и «одобрения» вдовы прочесывали дом. Полянский рылся в гаджетах, способных хранить информацию. Результата не добился, начал просеивать книги в шкафах. Это была какая-то идиотская неблагодарная работа! Франческа с Эммой перерывали комнаты в поисках неизвестно чего. Веприн с мучной физиономией мялся в холле первого этажа, охраняя «покой» гостей. Катастрофически не хватало рук и мозгов. Начало допроса «подозреваемых» ознаменовалось появлением у порога дома двух взволнованных господ — мужчины и женщины, проживающих на этой улице через два дома.

— Сэр, прибыли родители одной из подозреваемых, — доложил, доверительно понизив голос, возникший в прихожей «констебль Ваткинс». — Они возмущены и испуганы, уверяют, что их дочь уже должна быть в кровати, а не на допросе в «Секретной службе».

Пришлось произвести все необходимые действия, чтобы втолковать родителям Моники Родригес: их дочь пока не на допросе в Секретной службе. И чем меньше будет испуганных возгласов и жалоб, тем быстрее она вернется домой. Мужчина с женщиной средних лет растерянно мялись на крыльце. Андрей был сама учтивость и деловитость. Ему бесконечно жаль, что их дражайшая дочь угодила в переплет — но факт остается фактом: двое суток назад, когда погиб мистер Фридман, она находилась в доме. Им абсолютно не о чем волноваться, боже упаси, их дочь ни в чем не подозревается! Не успеет наступить новый день, как она вернется в лоно любящей семьи и ляжет спать. Но пока ее показания очень важны, и придется потерпеть. Не надо никому звонить — в полицию, адвокатам, это ничего не даст. Хоть самой госпоже Терезе Мэй! Распоряжение лично сэра Эндрю Паркера — директора МИ-5 — задействовать ВСЕ возможности по прояснению обстоятельств загадочной смерти мистера Фридмана.

— Но мы не понимаем, при чем тут наша дочь? — взволнованно говорила смуглая фигуристая дама — явная уроженка Латинской Америки. — Мой муж работает в государственных структурах, когда все закончится, мы будем жаловаться!

Мужчина, находящийся при ней, решительно кивал, но предпочитал благоразумно помалкивать.

— Это ваше право, миссис, — соглашался Андрей. — Мы живем в свободной стране, где органы правопорядка работают открыто и прозрачно. Но существуют тайна следствия и секретные мероприятия, призванные защитить нашу национальную безопасность. Вы имеете право жаловаться, но только после того, как мы закончим свою работу и представим отчет директору службы. Любые попытки до этого момента воспрепятствовать нашей работе или вмешать в нее посторонних лиц будут расценены как деяние, подпадающее под уголовное законодательство. Мне очень жаль, господа, но вам придется потерпеть. Не надо волноваться, через несколько часов ваша дочь вернется домой.

Супруги неохотно удалились. Мужчина восклицал, что утром, когда все закончится, он будет звонить всем своим многочисленным адвокатам! Их дочь еще ребенок, у нее очень слабая и нервная конституция, Секретная служба занимается произволом! Андрей облегченно перевел дыхание, вытер пот носовым платком. Время поджимало, в его распоряжении оставались считаные часы. Констебль Ваткинс, нечего тут прохлаждаться! Запереть дверь и приступить к охране гостей, чтобы не вздумали куда-нибудь разбежаться! Освободившийся Веприн тут же убыл помогать Полянскому, а «констебль» Смолич в клетчатом пиджаке высокомерно надул губы и стал прохаживаться по гостиной. Люди исподлобья за ним следили. Их лишили телефонов и прочих гаджетов, им просто нечем было заняться в удобных креслах и на кушетках! Доктор Портер снова что-то жевал — челюсти ритмично двигались. Он пытался казаться невозмутимым и чуть-чуть ироничным, понимая, что ночь пройдет, а испорченное реноме — никогда. Дон Лепард протирал очки отворотом пиджака, задумчиво поглядывал на бутылку кагора, венчающую стол, — видимо, влекла своими идеальными формами. Марк Рубинштейн отвернулся от жены, старательно прятал взгляд. Шелли сидела прямо, подрагивали на коленях пальцы, унизанные перстнями. При этом она думала о чем угодно, только не о муже. Иногда она посматривала на «констебля», иногда бросала отрешенные взгляды на доктора Портера, которого данная особа совсем не интересовала. Анна Фридман сжалась в комочек на краю кушетки, погрузила лицо в ладони. Иногда ее плечи вздрагивали. Рядом сидела Моника, сочувственно поглядывала на подружку, нервно перебирала бусы, свисающие с шеи. Иногда вскидывала голову, разглядывала Смолича. Гена не вздрагивал под цепким взглядом этой «роковой» красотки. Смазливых девчонок он повидал еще на Урале, откуда был родом. Иногда он перехватывал ее взгляд, хмурился, словно она ему кого-то напоминала.