Читать книгу "Мелодия жизни. Роман - Дмитрий Комогоров"

***

– Ты повторяешься, Влад.

Голос вырвал его из раздумий, возвращая в реальный мир. Он даже не стал поворачивать голову – и так было понятно, кто стоит над душой. Промолчав, он допил содержимое бокала. Тут же бармен, получив одобрение от Влада в виде кивка, резким движением забрал «грязный» бокал, взял «чистый» и наполнил его наполовину виски, предварительно положив несколько кубиков льда и помешав их длинной ложкой.

Влад уже изрядно захмелел и выглядел так, что даже алкоголик назвал бы его больным. Волосы взлохмачены, глаза как стеклянные, а их взор все время устремлен в одну точку. Удивительно, что его кто-то вообще взялся обслужить.

Вита села рядом. Сцена, разворачивающаяся перед ней, приносила боль.

Сколько он уже здесь сидит? Судя по виду – неделю, не меньше.

– Что случилось? – осторожно спросила она.

Влад молчал, продолжая заливать в себя жидкость янтарного оттенка.

– Скажи мне. – Она сделала над собой все возможные усилия, чтобы голос казался успокаивающим и располагал к общению. Вита видела: то, что произошло недавно намного хуже того, что было в прошлый раз. Даже учитывая тот факт, что с той девицей он прожил почти два года.

Влад не обращал внимания.

– Влад, – в голосе была мольба, – пожалуйста.

Снова ничего.

Она не знала, что делать. Он никак не шел на контакт, лишь сидел и опрокидывал стакан снова и снова, делая немаленькие глотки. Вита посмотрела на его руку – другую, свободную – и накрыла ее ладонью.

Влад сразу же отдернулся.

– Влад… – предприняла Вита еще одну попытку, – …расскажи мне, что произошло.

– Рассказать? – впервые подал голос Влад. Он был пьян. Сильно. – Рассказать, говоришь? Просто так взять и рассказать, да?!

Теперь пришла очередь Виты замолчать. Его тон был страшным, сердитым. Он повернулся и презрительно посмотрел на давнюю подругу.

– А не пойти ли тебе нахер, дорогуша?

Сердце Виты сжалось в груди, превращаясь в маленький комочек, и упало куда-то глубоко вниз. Увидев, что она не сдвинулась с места, он продолжил:

– Все вот вам надо знать. Вы же не можете сидеть ровно – все вам надо разнюхать. Все. И зачем? Чтобы можно было спокойно поплакаться в жилетку, зная, что получите отдачу. Ведь мы так близки, не правда ли? Помойка для эмоционального мусора – вот, кто я для вас всех.

Теперь этот маленький комочек отозвался болью откуда-то из глубины. Вита понимала, что он несет полную чушь. Вернее, она надеялась, что он несет полную чушь.

Вита уже собиралась ответить, когда Влад снова взял слово:

– Это ведь какой-то план, да? Выведать про человека все, дать ему ощущение важности, затем сваливать в него все то дерьмо, что ежедневно встречается на пути – хотя это ни капли не интересно, – а потом, когда «помойка» сломается, – можно спокойно найти и завести себе новую. – Он снова повернулся к ней и кивнул в сторону выхода: – Иди и ищи себе новое мусорное ведро.

Сначала Вита действительно хотела уйти, дать ему время проспаться, чтобы потом – уже спокойно – переговорить, но тут же поняла одну вещь: если она сейчас уйдет – это будет прямое доказательство, подтверждающее его идиотскую теорию. Этого она не могла допустить. Влад никогда не был для нее тем, на кого можно было скинуть все плохое и забыть про это, словно про ненужный хлам в кладовке. Он был – и остается – ее другом. Лучшим другом.

Вита не желала просто так предавать их дружбу. Не в этой жизни. Она собралась с силами, заглушив обиду на столь оскорбительные слова, и начала говорить как можно более спокойно и уверенно:

– Послушай меня, мой дорогой пьяный философ. У тебя случилось что—то плохое, что—то настолько плохое, что ты, вместо того, чтобы поговорить с другом, решил нажраться, как последний дебил, и изливаться по поводу того, что «все против тебя». Так вот, я открою тебе маленький секрет: всем плевать на тебя. Всем. Посмотри вокруг: прохожие, посетители, да даже бармен – ему только деньги твои нужны, – всем им на тебя глубоко НА-ПЛЕ-ВАТЬ. Всем. – Она выдержала паузу. Влад в пол-оборота поглядывал в сторону подруги. – Кроме меня. Влад, мы с тобой друзья уже сколько лет? Ты помнишь? И я нет. Потому что это не важно. Ты для меня – один из самых близких людей в этом гребаном мире. Я не представляю свою жизнь без тебя. – Еще одна короткая пауза, чтобы перевести дух, и для того, чтобы не позволить голосу дрогнуть при следующих словах. Тогда бы они потеряли свою силу. – А, если я для тебя ничего не значу, что я для тебя всего лишь «очередная овца, которая тобою воспользовалась», то иди-ка ты сам нахер, мудак.

Вита боялась следующих секунд, но тщательно пыталась это скрыть – она и не дрогнула, когда он повернулся, не смотря ей в глаза. Казалось, прошла вечность, прежде чем Влад, опустив голову, тихо проронил:

– Прости.

Облегченно выдохнув, Вита положила руку ему на плечо. На этот раз он не сопротивлялся.

– Не переживай, – успокаивающе произнесла она. Затем медленно, остерегаясь нового взрыва, осторожно спросила: – Так что вчера произошло?

– …Эмили.

– Виолончелистка?

Влад кивнул.

– Я уже не раз рассказывал, как бегал за ней хвостом. – Несмотря на то, что язык у него временами заплетался, он продолжил свой рассказ. – В ней всегда было что-то… иное. Знаю, это звучит как подростково-романтичное дерьмо, но я не могу это объяснить иначе. Эмили – она… странная. Не зная ее, можно было предположить, что она глухонемая: ни с кем не говорила, никого не слушала; всегда была в своем маленьком мире. На уроках она отвечала только тогда, когда учителя ее спрашивали, но даже при этом она спокойно обходилась короткими фразами. Вплоть до выпускного класса, в журнале – напротив ее фамилии – всегда стояли только высокие оценки. Учителя ставили успеваемость Эмили в пример классу, не понимая, как это влияет на нее. Ученики презирали ее – некоторые открыто, некоторые лишь тихо шушукались за спиной. Что до меня – мне было все равно. Да – миленькое личико, да – скромная, но я предпочитал общаться с теми девчонками, кто более общителен – они более предсказуемы. А Эмили… нет. – Влад остановился, чтобы сделать глоток.

Черт, как бы он не отрубился. Сколько он уже выпил? Бутылку? Две? Наверняка еще и натощак.

Влад продолжил:

– Все изменилось, когда я увидел ее на сцене. Это был обычный скучный школьный концерт, куда нас отправляли против нашей воли. Мы, откровенно зевая, смотрели на плохую игру школьников с параллельных классов. Никто из наших даже понятия не имел, что Эмили будет выступать. Никто не знал, что она вообще играет на чем-либо! И вот – она вышла на сцену с контрабасом. По сторонам послышалось перешептывание: «Что она там делает? Она играет?» Она выступала одна. Тогда впервые я увидел на ней темное платье и такого же цвета каблуки – на занятиях она всегда была в школьной форме: белая блузка, черная юбка… да не суть. Если до этого я засыпал, то в тот момент я проснулся. Она, не обращая внимания на удивленные взгляды одноклассников, просто села на стул посередине сцены, поставила инструмент между ног и, спустя секунду, повела смычком по струнам. Как сейчас помню: Эмили играла Баха. Тогда я понятия об этом не имел – для меня классическая музыка вся была одинаковой.