Читать книгу "Тропами ада - Людвиг Павельчик"

По настоящему писать я так и не научился, избрав в жизни и для жизни иной путь, ни коим образом не пересекающийся с моими детскими мечтами, что само по себе не так уж и страшно. Многие ли из нас стали космонавтами или киноактрисами? По досадной ошибке судьбы, бороздит межзвездные пространства и раздает автографы востороженным почитателям всегда кто-то другой. Мы же утешаемся мыслью, что прочный фундамент, частью которого нам пришлось являться, порой важнее установленной на нем взмывающей к небесам стелы.

Тем более, я был не совсем таким, как мои товарищи по разноцветному детству. У меня была тайна – мой ночной кошмар – всегда один и тот же и всегда липкий от испытываемого мною ужаса! Но, когда я попытался заговорить об этом с матерью, то смог в ее ответной тираде различить единственное слово – психиатр, которое повергло меня в ужас едва ли не больше, чем само сновидение и заставило меня навсегда замолчать о своих переживаниях.

В моих теперешних записях я был избавлен от пресловутых мук творчества, поскольку не собирался изобретать ни одной детали происходящего, а лишь планомерно, шаг за шагом, описывать свое путешествие, без прикрас и призванных возбуждать любопытство трюков. Быть может, моим детям в будущем придет на ум полистать эти страницы, дабы немножко глубже проникнуть во внутренний мир тогда уже старого или вовсе несуществующего более отца, и я не хотел, чтобы у них сложилось мнение обо мне, как о резонере или бездумном балагуре.

Заполняя листки ровными строчками, несущими груз моих мыслей, я вспоминал, как то же самое делала пару дней назад героиня моего сна, сидя на том же месте, что и я сейчас и видя перед собой то же бюро, что и я вижу. Ее образ, сказать по правде, несколько поблек в моей памяти, что не могло не радовать меня, ибо перспектива стать рабом собственных сновидений, подобно Кастанеде, меня ни в малой степени не привлекала.

Дойдя в своем повествовании до того момента, когда я сошел с поезда на местной станции, я сделал еще одно открытие, вновь бросившее меня в когтистые лапы невроза и смешавшее мои начавшие было приходить в порядок мысли.

Разумеется, старую чернильницу на дальнем от меня конце стола я заметил еще при первой инспекции последнего. Кроме того, что она была столь же раритетной и покрытой пылью, как и все остальное, я ничего примечательного в ней не заметил. Поборник чистоты и порядка, я, разумеется, тщательно протер ее и отставил на прежнее место, поскольку, натурально, пользоваться ею не собирался в силу наличия в моем арсенале более приемлемых письменных принадлежностей. Теперь же, пребывая в задумчивости по поводу построения очередной фразы, в чем, повторюсь, я не был особенно силен, я совершенно машинально потянулся к чернильнице с тем, чтобы просто вертеть что-нибудь в пальцах, дожидаясь созревания мысли. Почему именно старая чернильница показалась мне наиболее подходящим для этого предметом, я сказать не могу.

Но покрутить в руках этот раритетный предмет, исследуя его подноготную, мне не удалось – чернильница оказалась наполовину наполненной соответствующей жидкостью, а именно – чернилами, которые я, не ожидая такого поворота, частично пролил себе на одежду и на поверхность стола. Воззрясь на свои, ставшие теперь темно-синими, пальцы, я испытал всю гамму чувств, которую и должен был испытать в данной ситуации. Я был поочередно ошарашенным, испуганным, разозленным, отчаявшимся и, наконец, любопытным. К счастью, именно это состояние взяло верх, являясь, бесспорно, самым конструктивным из перечисленных.

Кто же играет со мной эти шутки? Кто смеется надо мной при встрече, упиваясь моим смятением и собственным инкогнито? Для чего все это затеяно?

На данный момент имелось гораздо больше вопросов, чем ответов. Но я собирался приложить все усилия, чтобы изменить ситуацию, нисколько не сомневаясь в том, что кто-то просто-напросто разыгрывает меня, пользуясь моими отлучками для приготовления всего этого маскарада. Возможно даже, что вся деревня участвует в спектакле, подогревая мое напряжение несуразными кабацкими россказнями. А сама Кристиана, якобы находившаяся в отъезде, на самом деле вымышленный персонаж, ловко включенный в сценарий этого грандиозного аттракциона. Какую конечную цель преследуют эти люди, я знать не мог, но оставаться слепой игрушкой в их руках я был не намерен, ибо эта, отведенная мне кем-то, роль, меня оскорбляла.

Для начала я заставил себя успокоиться и рассуждать трезво. Если мои приключения были заранее спланированы, в чем я практически не сомневался, то, несомненно, спланированы очень талантливо, надо отдать должное режиссеру. Следовательно, должна быть предусмотрена также тактика на случай возможного разоблачения мною каркаса навязанной мне игры. А это значило, что не имело никакого смысла бежать в деревню, размахивать там руками и, брызжа слюной, требовать признания и покаяния. Вряд ли подобный образ действий принесет плоды, скорее уж выставит на посмешище, и теперь уже совершенно открыто. В случае же, если туземцы все же не причастны к этой истории, моя ажитация будет выглядеть и того печальней, и тут уж мне будет не отвертеться от помещения в специализированное лечебное учреждение, где моим рассказам, конечно же, никто не поверит, а будут лишь слащаво улыбаться и успокаивающе похлопывать по плечу, приговаривая, что после укольчика все будет в высшей мере замечательно.

Вообще, по моим дилетантским представлениям, постановка психиатрического диагноза происходит порой весьма субъективно, если не сказать – необоснованно. Один мой приятель, прочитав где-то в желтой прессе о разрушительном действии инфразвука и будучи под впечатлением от прочитанного, начал вдруг замечать у себя описанные симптомы, которые тут же связал с происками конкурентов по бизнесу. После того как обращение в компетентные органы ничего, кроме глумливых насмешек, не принесло, приятель попытался разоблачить врагов собственными силами, что, в свою очередь, через пару дней привело его в приемное отделение психиатрической лечебницы с целью детального обследования на предмет постановки весьма недвусмысленного диагноза. Будучи через две недели отпущенным домой в пробный отпуск как достаточно стабильный и хорошо поддающийся терапии пациент, он, навестив свой офис для подготовки срочных бумаг, через несколько часов работы неожиданно скончался, не сделав и половины запланированного. Компетентное вскрытие установило разрушения, причиной которых могло стать инфразвуковое воздействие, а днем позже в кабинете погибшего прихватили парнишку, удалявшего скрытые в шкафу и за диваном динамики, что и помогло окончательно опровергнуть установленный диагноз, к сожелению, посмертно.

Или же, предположем, малограмотный крестьянин преследует свою супругу в пределах огорода, используя в помощь преследования вилы. На поставленные через пару часов вопросы интересующихся докторов мужчина охотно пояснил, что целью упомянутого преследования было вразумление супруги относительно морально-нравственных норм замужней жизни и привитие ей неких этических ценностей, основанием для чего послужила уверенность крестьянина в бесстыдном игнорировании супругой вышеозначенных идеалов посредством возмутительной связи с соседом, причем целью связи было удовлетворение несанкционированной похоти. Поскольку сетования оскорбленного супруга были охарактеризованы как бредовые идеи ревности, представлялось целесообразным размещение его в одном из отделений с целью искоренения отравляющих жизнь бедной женщины необоснованных подозрений супруга. Правда, уже через неделю после госпитализации крестьянин вновь оказался дома, поскольку необходимость защиты супруги от его нецивилизованных нападок полностью отпала в связи с тем обстоятельством, что та перебралась-таки к соседу на постоянное место жительства, прихватив все мало-мальски ценное из нажитого объявленным давече психбольным мужем…