Читать книгу "Гейши. История, традиции, тайны - Джозеф де Бекер"

Эта цитата указывает на положение тайкомоти, при котором они не только развлекали, но и ходили с поручениями по публичным домам, вызывая женщин. Там же говорится: «Тайкомоти Наоюки присвоил себе герб Сёдзи (Дзинъюэмона), его герб был похож на деньги»[1 В старой Японии были в ходу монеты с квадратным отверстием посередине. (Примеч. пер.)].

Из этих высказываний становится ясно, что этот конкретный тайкомоти был в фаворе у основателя Ёсивара, однако по тону и стилю языка можно заключить, что даже в те времена профессия тайкомоти рассматривалась как достаточно низкая. Тайкомоти появились в Мотоёсивара примерно в годы Камбун (1661—1673), и Наоюки был одним из самых популярных хоканов того времени. В эпоху Мандзи (1658—1661) был известен Куцуно Дзироэмон, в эпоху Гэнроку (1688—1704) были популярны Хигэно Микю, Бодзу Кохэй и Нисюбан Китибэй. Двое последних были настоящими актерами, но время от времени подрабатывали в Ёсивара в качестве тайкомоти и, по свидетельству разных источников, находились под покровительством Кинокуния Бундзаэмона (см. ниже). В годы Мэйва (1764—1772) знаменитым был тайкомоти по имени Иппё. (Именно в дом, где служил этот Иппё, заходил Хирага Кюхэй для встреч с куртизанкой по имени Хинадзуру.)

Иногда хоканов называли ками, вследствие того, что среди постоянных служащих Кинокуния Бундзаэмона был человек по имени Камиюи Тёсити, парикмахер по профессии, который прославился исполнением танца гакимаи (танец голодных бесов) под собственный аккомпанемент свистом и был весьма любим женщинами Ёсивара. Этот человек, будучи парикмахером, именовался ками (сокращенное от камиюи — парикмахер), и писалось это слово иероглифом (髮 —волосы), но со временем это превратилось в ками (神 —бог). Возможно, таким же путем слово «масся» ( 末社一 небольшой храм) стало применяться в отношении слуг при состоятельных людях и теперь в разговорной речи имеет значение «шут» или «буффон». Положение хоканов в Ёсивара считалось ниже, чем женщин-гейш. В прежние времена они селились снаружи курува и редко считали клоунаду своей единственной профессией. Однако в периоды Мэйва (1764—1772) и Анъэй (1772—1781) они постепенно переселились внутрь квартала, а Сёдзи Дзинъюэмон начал выдавать им лицензии, в которых они значились как отоко-гэйся (мужчина-гейша). К 7-му году Анъэй (1778) их количество достигло двадцати, и они считались постоянной категорией профессионалов. С организацией кэмбансё в 8-м году того же периода (1779) эта структура стала заниматься делами гейш обоих полов, но, поскольку правительство не расценивало хоканов как часть этой структуры, они были зарегистрированы как дотэнинсоку (рабочий на дамбе) или суйбоката (работники, следящие за угрозой наводнения), поэтому можно представить их социальный статус. [В Фукагава они были официально известны как амма (массажист), в Синагава как цуэбараи (судебный пристав), а в Найто-Синдзюку как кэрабори (дезинсектор).]

Со времен Бунка и Бунсэй (1804—1830) певцы, исполняющие катобуси и иттюбуси, начали развлекать гостей в качестве хоканов. Когда их приглашали аристократы или самураи, они носили хакама1 и предельно точно соблюдали все тонкости этикета. Однако в присутствии купцов хакама [1 Х а к а м а — широкие и длинные штаны, больше напоминающие юбку — деталь традиционного самурайского костюма, в наше время сохранившаяся как часть формы для занятий воинскими искусствами и как часть костюма в традиционном театре. (Примеч. пер.)] снимались. Эти люди были хорошо обучены манерам и разным другим умениям в самом широком смысле, и, поскольку должны были соответствовать требованиям высшего общества, их часто приглашали поэты, любители литературы и искусства, просто состоятельные люди в качестве скорее друзей и компаньонов, чем наемных работников, как сейчас. Они были настолько высокообразованны и разносторонне развиты, что представители высшего общества не считали для себя зазорным водить с ними знакомство.

Прическа мамэхонда

В настоящее время профессия хокана считается непрестижной, потому что стала их единственным средством существования, тогда как в прежние времена это было скорее личным выбором, чем необходимостью, что импонировало приглашающей стороне. Чтобы сводить концы с концами, нынешние хоканы вынуждены пресмыкаться перед гостями, в результате чего и потеряли право на уважение. Для тех, кто хорошо знаком с порядками в квартале, история Хоити[2 Х о и т и — легендарный слепой певец-сказитель XII в. (Примеч. пер.)], который мог бы выступать в Ёсивара, может показаться откровением.

В годы Бунка (1804—1818) и Бунсэй (1818—1830) хоканы носили прическу, называемую мамэхонда, а в годы Тэмпо (1830—1844) — коитё.

Постепенно хоканы деградировали, но в этом не была исключительно их вина. Если бы их гости всегда были людьми респектабельными, пунктуально следующими правилам этикета, артисты были бы вынуждены поддерживать высокий уровень мастерства и вести себя пристойно. Первым звонком было послабление в форме одежды, позволявшее хоканам появляться перед гостями без хакама. Дальше — больше.

И так продолжалось до тех пор, пока хоканы не скатились на самые нижние ступени социальной лестницы, где и находятся сейчас. Если вы позволите себе пренебрежение или нарушение этикета в восточной стране, последствия будут разрушительными и долгосрочными! До Реставрации гонорар (гёкудай) хокана составлял 1 рё (около 10 иен) за 4 часа работы (с 6 до 10 вечера). Из него вычитались 500 мон (50 сен) в виде комиссии кэмбана (см. соответствующую главу). Чтобы уклониться от уплаты комиссии в кэмбан, хоканы предпочитали прогуливаться по кварталу в надежде встретить уже знакомого клиента, от которого можно было бы получить ангажемент, минуя центральную контору. Такое явление получило название окадзури (сухопутная рыбалка). В кэмбане об этом, конечно, знали, но смотрели сквозь пальцы. В настоящее время услуги хокана стоят 10 сен за ароматическую палочку[1 Имеется в виду время, за которое сгорает стандартная ароматическая палочка. (Примеч. пер.)]. Кроме этого, он обычно получал от 50 сен до 1 иены чаевых (из которых небольшая часть уплачивалась в кэмбан и в чайный домик). В настоящее время существует два класса хоканов: один называется дзимаэ, другой — какаэ. Первые (дзимаэ) занимаются своей профессией самостоятельно, тогда как вторые (какаэ) живут в домах своих учителей или хозяев и в уплату за проживание и прокат профессиональной одежды делят с ними свои доходы. Эта система во многом идентична той, в которой заняты женщины-гейши. Между собой они используют много жаргонных выражений, таких как «отяя-сан» (вместо хикитэдзяя), «нэсан» (вместо гейша). Это слово используется только в отношении старших по возрасту женщин, остальные отзываются на свои обычные имена. Отправляясь по приглашению на вечеринку, они говорят «о-дзасики» (вместо кяку-но сэки-э дэру), апартаменты хозяина публичного дома называют го-найсё (вместо рёсю-но кёсицу), куртизанок — ойран (вместо сёги) и т. д. и т. д.

Проститутки Ёсивара занимали главенствующее положение в местном обществе, поэтому в среде профессионалов их никогда не называли дзёро или сёги, но более цветистым и эвфемистическим словом — «ойран». (Следующие пояснения по поводу происхождения термина «ойран даны» в «Кинсэй дзибуцуко». Размышления о делах современности.) Самые высокооплачиваемые женщины в Син-Ёсивара сейчас называются ойран. Этот эпитет был дан им за то, что в годы Гэнроку (1688—1704) куртизанки Ёсивара посадили множество деревьев на Накано-тё (центральной улице). Тогда камуро (девочка-служанка) из дома Кисидая написала небольшое стихотворение: «Ойран-га ити ёку саку сакура кана», которое на обычном языке звучит: «Оира-но анэдзё- ро уэси сакура-га итибан ёки сакитари» («Вишня, посаженная моей анэдзёро, цветет более пышно, чем другие»).