Читать книгу "Самвел - Раффи"

Жертва, вода и голубь – сколько в этом затаенного значения! Это символы мира, искупления и любви.

Каждый год, в месяце Навасард, в праздник Вардавара, языческая Армения совершала в «Яштских местах» на высотах Карке умилостивление богов кровью всенародного жертвоприношения. В начале каждого года Армения совершала это искупление, омываясь в священных водах Арацани. В начале каждого года Армения совершала и это таинство любви, посвящая храму Астхик голубей.

Но ведь обычай этот был очень древним, может быть старше начала самого времени.

Когда, по преданию, бог очистил потопами грешную землю, прародитель Ной29 был первым после этого всемирного омовения, выпустившим с вершины Арарата голубя, благого вестника божественной любви. Это произошло в начале месяца Навасард. Выйдя из ковчега, у подножья той же горы патриарх принес первую жертву, – то была жертва умилостивления. Сын Ноя, хранитель его заветов Сим, спустившись с Арарата в Тарон и поселясь у подножья горы Сим, совершил такое же жертвоприношение.

Прошли века, века неисчислимые, но обычай этот свято соблюдался в Армении до появления голубя над водами Иордана. И христианская Армения, освятив языческий обряд, повторила те же священнодействия и в тот же день Вардавара.

Все это знал Самвел, и все это незабвенное прошлое вставало теперь в его памяти.

За семьдесят лет до того, как Самвел направлялся к Аштишатскому монастырю, два белых мула везли к Тарону закрытую колесницу. Ее окружали ехавшие на конях шесть знатных армянских князей: нахарары Аштенский, Арцруни, Андзеваци, Ангехский, Сюникский и Мокский. На колеснице заветным знаменем сиял серебряный крест. Впереди ехал просветитель Армении Григорий; лицо его было закрыто густой черной вуалью. Позади него – пять тысяч восемьдесят воинов, собранных шестью князьями. Христианское воинство, проникнутое священной отвагой, проходит по Тарону, наводя ужас на язычников. На колеснице – святые дары, вывезенные из Кесарии Просветителем.

Занималась заря. Колесница, переехав Арацани, приблизилась к высотам Карке и здесь остановилась. Ее появление вызвало страшное волнение в горах, нарушив вековой покой священной рощи. Старые боги армян возмутились, и жрецы разъяренной толпой выбежали из храмов. Под знаменами верховного жреца Ардзана, его сыновей Деметрия и Месакеса в продолжение часа собралось шесть тысяч девятьсот сорок шесть человек, жрецы и прислужники капищ. Завязалась кровавая битва – битва христианства с язычеством.

Из глубины священного леса, как муравьи из гигантского муравейника, двинулось языческое войско и заняло все проходы и высоты в горах. Верховный жрец Ардзан и один из его сыновей вооружились. Отец и сын, осыпая укорами и бранью армянских князей, восставших против своих богов, вызвали их на поединок. Вскоре язычники настолько оттеснили князей, что князь Мокский вынужден был укрыть Григория Просветителя в Вогаканском замке. Перед бегством Просветитель зарыл привезенные им из Кесарии дары в лесу, в глухом месте.

Битва продолжалась несколько дней, пока князья не получили подкрепления. Христианство восторжествовало: победа осталась за ним. Верховные жрецы Ардзан, его сыновья Месакес и Деметрий пали на поле битвы с мечом в руке, как герои. Пало тысяча тридцать восемь храбрых жрецов. Великолепные языческие храмы на вершинах Карке были разрушены. Погибли прекрасные произведения армянского искусства и архитектуры. Огромные же сокровища капищ стали добычей армянских крестоносцев.

Золото, серебро и мрамор легко было уничтожить, но уничтожить в сердце народа чувства, с которыми он сроднился, уничтожить обожание, какое он питал к родным богам, было гораздо труднее. Эти чувства сохранились на много веков после сокрушения богов. Они устояли против огня и меча. Религия сменилась, но стародавние обычаи народа остались.

Были уничтожены те храмы, в которых всенародно в дни Навасарда праздновался Вардавар. Во времена язычества всенародные празднества устраивались семь раз в году; и на каждом празднестве присутствовали царь и верховный жрец.

Григорий Просветитель на месте капищ основал первый христианский престол – матерь армянских церквей. Монастырь сохранил свое прежнее языческое название – Аштишат. Праздник Вардавара превратился в праздник преображения Иисуса Христа, но прежние обряды сохранились. Снова раз в году появлялся здесь армянский царь христианин со своими нахарарами и армянский первосвященник. Они открывали всенародные праздничные торжества Аштишата. Опять приносились жертвы, выпускались голуби, и народ окроплялся водою. Опять происходили те же игры, устраивались те же соревнования, раздавались те же награды, как это бывало в языческие времена. Венки из роз, венчавшие прежде храм Астхик, украшали теперь священный алтарь Аштишатского монастыря. И праздник этот, как и прежде, происходил в начале месяца Навасард и назывался праздником Вардавара.

Самвел все это знал. Он не раз участвовал в этих торжествах. Не раз случалось ему получать высокую награду во время игр и соревнований, не раз его за отвагу царь Армении награждал поцелуем в лоб.

Теперь предстояла новая война за веру. Как-то отнесется к этой войне народ, в котором еще живут старые исконные верования? Эта мысль волновала Самвела, когда он сошел с коня и перешагнул порог Аштишатского монастыря.

X. Три молодых силы

Ночью, когда вся братия Аштишатского монастыря уже спала, трое молодых мужчин сидели в одной из келий на широкой тахте. Светильник горел на медном треножнике, и огонь, мерцая, тускло освещал их озабоченные лица.

Они молчали: каждый углубился в свои думы. Их лица показывали, что горячий спор только что был прерван, точно собеседники решили передохнуть, успокоиться, чтобы снова начать спор.

Один из них, высокий, крупного телосложения, своей величественной фигурой и красивым лицом олицетворял мужественность, здоровье и силу. Второй был скорее маленького роста и хрупкого сложения; на его тщедушное тело природа как будто по ошибке посадила прекрасную голову, – на статной фигуре она была бы больше на месте; в его пламенных глазах светилась неуемная энергия.

Первый был Саак Партев, второй – Месроп Маштоц30, третий Самвел.

Саак Партев был сыном могущественного первосвященника Армении Нерсеса Великого. В юности, окончив курс наук в Кесарии и изучив греческий и сирийский языки, он отправился в Константинополь и там завершил эллинистическое образование, изучив философию, музыку и ознакомившись с греческими поэтами. В Константинополе он женился. Вернувшись на родину, Саак, как и его отец в дни юности, поступил на военную службу, никак не полагая, что впоследствии ему придется унаследовать патриарший престол. С того времени как патриарший дом Армении оказался в свойстве с царским домом и с семьями крупных нахараров, дети патриархов получали вместе с духовным воспитанием и военное образование. Это было необходимо, так как первосвященник Армении являлся вместе с тем высоким должностным лицом в государстве. Он служил святому престолу, но в случае надобности вел войска на войну. С амвона он произносил проповеди, но в случае необходимости обсуждал с царями государственные вопросы.