Читать книгу "Семья - Тони Парсонс"

— Двадцатичетырехлетних, — напомнила Кэт. — И тебе совершенно не нужно ни с кем конкурировать. Ты сильная, свободная женщина, которая повидала жизнь. Тебе не нужно опираться на какого-то мужчину, чтобы доказать, что ты существуешь. Это она должна конкурировать с тобой!

Бригитт рассмеялась:

— О, моя дорогая Кэт!

— Это не она — его цель, — продолжала Кэт, все больше воодушевляясь от своих собственных слов. — Это ты — его цель.

Бригитт задумчиво смотрела на свою с Дигби фотографию, на которой они были запечатлены на каком-то шумном празднике (канун Рождества?), а потом и ее отправила вслед за другими в пасть бумагорезки.

— Несчастье в том, Кэт, что, когда женщина стареет, круг ее потенциальных партнеров сужается. А у мужчин он только расширяется. — Бригитт скормила машине фотографию себя и Дигби на мосту в Париже. — И что же в таком случае остается делать таким женщинам, как мы?

Кэт вышла из кабинета начальницы и, вслушиваясь в шум ресторана на нижнем этаже, как-то отстраненно подумала: «Таким женщинам, как мы?»

4

Наконец-то рабочая неделя подошла к концу и наступил тот момент, который Рори любил больше всего.

Улицы города постепенно пустели, по всему Лондону гасли огни, и тогда Кэт садилась в машину, расслабляла все свое длинное тело и — стоило ей откинуть голову на пассажирском сиденье — закрывала глаза.

— Малыш, — говорила она, — я совершенно без сил.

— Скоро будем дома, — отвечал он.

По субботам он всегда заезжал за ней в ресторан. Впрочем, к тому моменту, когда «Мамма-сан» закрывался и последние подвыпившие посетители были усажены в такси, а кухонный персонал и официантки накормлены и развезены по домам в специальных микроавтобусах, — к тому времени, когда Кэт запирала в ресторане все двери, уже наступало утро следующего, воскресного дня.

Эти субботние ночи и воскресные утра были самым любимым временем в жизни Рори. Вместе они приезжали к нему домой, немного пили, потом вместе принимали душ, занимались спокойным, ленивым сексом и, наконец, засыпали друг у друга в объятиях.

Воскресенья — это поздний завтрак на Фулхэмроуд в маленьком кафе, которое они считали своим маленьким секретом, где могли с удовольствием понаблюдать за окружающим миром и даже притвориться, что находятся в Челси шестидесятых годов, когда здесь бурлила полнокровная жизнь. В эти роскошные часы безделья они позволяли себе мечтать, и их мечты совпадали. Кэт наслаждалась свободой, о которой грезила с детства, а Рори — спокойной жизнью, которой искал с тех пор, как развелся.

Но сегодня об этом пришлось забыть. Стоило Рори отпереть дверь своей квартиры, как их ослепил яркий свет и оглушила громкая музыка.

— Наверное, пришел Джейк, — растерянно сказал Рори.

Джейк был его пятнадцатилетним сыном. Большую часть времени он жил вместе со своей матерью, Эли, бывшей женой Рори, но на каникулах иногда переезжал к отцу. Исключением из этого правила являлись дни, когда между матерью и сыном вспыхивали истерические ссоры, заканчивающиеся тем, что Джейк сбегал к отцу. Рори нахмурился. Что могло случиться на этот раз? Он повернулся к Кэт с извиняющейся улыбкой.

— Надеюсь, ты не возражаешь?

— Все нормально.

Конечно, ей бы больше хотелось побыть вдвоем с Рори и на некоторое время наглухо отгородиться от остального мира. Но что она могла сказать? Ее любовник имел ребенка, и если они собираются и дальше быть вместе, то с этим фактом ей необходимо смириться. Кроме того, Джейк ей нравился. Она полюбила его моментально, стоило ей впервые увидеть его три года назад, когда он был застенчивым двенадцатилетним мальчиком, который переживал развод родителей как катастрофу вселенского масштаба. Кроме того, Кэт увидела в нем нечто, похожее на ее собственные детские раны. Джейк цеплялся за своего отца, легко ударялся в слезы, и надо было иметь каменное сердце, чтобы его не приласкать. Но теперь Кэт с трудом могла отождествить того солнечного двенадцатилетнего мальчика с нынешним неуклюжим подростком, в которого превратился Джейк.

— Что это за музыка? — доброжелательно спросил Рори, входя в гостиную вместе с Кэт. — «Нирвана»?

Джейк — прыщавый, долговязый парень в майке с капюшоном — лежал, развалившись, на софе, и с губ его свешивалась сигарета-самокрутка.

— «Нирвана»! — захихикал он. — Вот тоже сказал — «Нирвана»!

Рядом с ним стоял еще один парень, в нахлобученной меховой шапке. Кэт подумала: с какой стати носить в доме зимнюю одежду? Что в этом такого прикольного?

— «Нирвана»! — в унисон Джейку заквохтал парень. — «Нирвана»!

— Это «Белые полосы», — авторитетно произнесла Кэт. — Наверное, что-нибудь из «Слона» или из «Мяча и бисквита». Как тебе не стыдно, Рори, не знать такого! Привет, Джейк!

— Похоже немножко на «Нирвану», — попытался оправдаться Рори.

Джейк закатил глаза к потолку.

— Абсолютно ничего похожего на эту твою гребаную «Нирвану».

— Эй ты, попридержи язык! — повысил голос Рори. — И открой окно, если куришь эту гадость!

— А мать не возражает.

— Твоя мать здесь не живет. Кстати, ты с Кэт так и не поздоровался.

Джейк что-то пробормотал себе под нос.

— Привет, Джейк, — еще раз поздоровалась Кэт самым приветливым тоном, какой имела про запас для самых важных случаев. — Как дела?

Его товарища звали Джуд. Он собирался переночевать у Джейка дома, но не нашел общего языка с его матерью. Детали не слишком вырисовывались. Насколько поняла Кэт, дело было в трехдневной пицце, нестиранных носках и в превращении квартиры в отель. Поэтому Джейк вместе с Джудом сбежал к отцу.

Кэт испытывала к Джейку жалость. Она прекрасно понимала, каково это — когда отец и мать живут порознь, каждый своей жизнью. Она понимала, до какой степени обманутым может чувствовать себя подросток в такой ситуации. И изо всех сил пыталась убедить себя, что он все тот же ранимый ребенок, с которым она познакомилась три года назад.

Однако ее субботняя ночь оказалась безнадежно испорченной, и ей трудно было избавиться от чувства, что родители губят первую половину нашей жизни, а чьи-то чужие дети — вторую.

Вот бы посмеялась ее мать, услышав такое!

В эту ночь никаких ленивых любовных игр между Кэт и Рори не произошло. И бокал вина, который они выпили на кухне, казался формальным, вроде ритуала, который со временем стареет и теряет смысл.

Пока они пили вино, рев «Белых полос» в гостиной сменился столь же громким ревом какого-то попсового кошмара из телевизора, и Кэт, как ни старалась, не могла скрыть своего разочарования от Рори, хотя он был самым добрым и самым благородным человеком из всех, кого она в своей жизни встречала, и ей казалось, что она его любит.