Читать книгу "Соло на раскаленной сцене - Ирина Градова"

— «Только правда», — подтвердил Кира. — А что за журналистка — та, которая первой приходила?

— Да обычная девица, — пожала плечами Ковина. — Вежливая такая… Уж как Нурлан удивился, когда она объявилась — да что там, Нурлан, мы все в шоке были!

— Почему?

— Как почему? Скажите на милость, кому мог понадобиться пожилой, сильно пьющий человек?

— А как та журналистка объяснила свой приход?

— Анонимным звонком. Сказала, что решила проверить, действительно ли отец знаменитости прозябает в таком жалком положении. Обещала интервью напечатать.

— Напечатала?

— Не знаю, — Инна поправила очки, съехавшие на кончик носа, — я бульварную прессу не читаю!

— Нурлан сейчас здесь? — спросил Кира. — Мне бы с ним поболтать.

— Не появлялся несколько дней. Думаю, это свяано с теми парнями из «Правды»: наверное, они ему денег заплатили, чтобы он на эфир приехал.

— И что? — не понял Кира.

— Молодой человек, вы понимаете, что это значит для алкоголика? Живые деньги, бумажки — да он в тот же день отправился в магазин и накупил выпивки!

— Разве он ночевать не приходит?

— У нас правило: в ночлежке сухой закон. Мало того, даже с похмелья не принимаем. Так что, думаю, пока деньги не закончатся, мы Нурлана не увидим.

— А как насчет других мест?

— Сомневаюсь, ведь у всех одинаковые правила! Не пойму, что вам от него надо? Мужик окончательно опустился, даже собственный сын не хочет с ним знаться, и, полагаю, не просто так: с Нурланом нелегко иметь дело и сейчас, когда человек, казалось бы, должен быть благодарен за любую помощь!

— Значит, вы не поверили в то, что Андрей Вельяшев — злодей?

— Видите ли, большинство наших «гостей» — не ангелы, — вздохнула Инна. — У всех за плечами личные неудачи, в которых зачастую виноваты только они сами. Человеку свойственно винить в своих бедах других, ведь так легче, однако я не обманываюсь на их счет! Встречаются, конечно, и действительно несчастные, не приспособленные к жизни люди, но таких меньшинство. И Нурлан — не из их числа.

— Вам известно, как он оказался на улице?

— В общих чертах. Несколько браков, в основном неофициальных. Насколько я в курсе, помимо Андрея, у Нурлана есть дети от других женщин, но никто из них не желает поддерживать с ним отношения.

— А квартира?

— Было у него жилье… Вроде бы риелторы его нашли — ну, знаете, как бывает? Подписал с пьяных глаз какой-то договор, получил небольшую сумму на руки и — бывай здоров!

— То есть хату отобрали?

Инна кивнула.

— А как давно это произошло?

— Да уж лет пять тому. С тех пор Нурлан скитается. То в больничку возьмут, то по приютам. Был бы нормальным человеком, не пришлось бы мыкаться, а так… — Она бессильно махнула рукой.

— Как вы здесь работаете? — пробормотал Кира, озираясь. К запаху он уже принюхался, но бродящие по общему залу люди с пропитыми, красными лицами симпатии у него не вызывали.

— Кто-то же должен, — усмехнулась Ковина. — Не все такие, как Нурлан, есть и неплохие ребята, которым по-настоящему хочется помочь.

— Получается?

— Редко. Но даже то, что они не замерзнут на улице зимой и не помрут с голоду, можно считать достижением, верно?

Рита как раз выходила из здания, в котором располагался ее офис, когда едва нос к носу не столкнулась с мужчиной, входящим в крутящиеся двери. Зацепившись каблуком за металлический порожек, она полетела бы носом вниз с высоты собственного роста, не подхвати ее сильные руки и не удержи в вертикальном положении.

— Да за вами, мадам, нужен глаз да глаз, а то, чего доброго, расквасите себе физиономию!

— Фу ты, Байрамов, напугал! — выдохнула Рита, восстанавливая равновесие. — Что ты тут забыл?

— Мы еще женаты, помнишь?

— Куда там, ты ведь не даешь забыть!

— И не забывай. На самом деле я по делу.

— По делу?

— По твоему делу.

Рита насторожилась.

— Ты о чем, прости?

— В Сети появилась информация о нападении на Павла Жукова — это правда или очередная «утка»?

— К несчастью, правда. Хорошая новость — он не пострадал.

— А плохая — то, что может пострадать в следующий раз?

— Точно, — вздохнула она. — Что-то еще?

— Будем в дверях разговаривать или пойдем куда-нибудь?

— Здесь за углом есть одно местечко. Я хочу есть. А ты?

— Пошли!

Через несколько минут они оказались в приятном полумраке ресторана, где Рита всего пару дней назад сидела со Стасом. Сделав заказ, она проследила глазами за удаляющейся спиной официантки, потом посмотрела на мужа.

— Ну, о чем ты хотел поговорить?

— Вот, погляди!

Вытащив из-за пазухи свернутый журнал, он протянул его Рите. На обложке значилось: «Тайная жизнь звезд».

— Ох, Байрамов, — скептически сощурилась она, — а я-то думала, ты не читаешь такую «желтуху»!

— Не читаю, — кивнул он. — Это мне передали на репетиции ребята, так как они знают, что ты занимаешься проблемами Black’n’White. Вот, на развороте. — Игорь раскрыл перед Ритой нужную страницу. Та пробежала глазами крупный заголовок: «Неадекватная замена».

— Байрамов, расскажи в двух словах, ладно? — вздохнула она. — А то у меня уже в глазах рябит от писанины!

— Как пожелаешь. Статья посвящена Стасу Бессонову.

— Это плохо?

— Да не слишком хорошо, знаешь ли: здесь написано… вот, слушай: «…Разумно ли заменять достаточно хорошего певца, Марка Саблина, в тот самый момент, когда группа только-только начала «раскручиваться» и обретать популярность, — и на кого? На паренька из глубокой провинции, за плечами которого четыре неудачных попытки суицида…»

— Это они Волгоград называют «глубокой провинцией»… Погоди-ка, что там насчет суицида?!

— Четыре попытки, — подсказал Байрамов.

— Ерунда какая-то!

— Не уверен.

— В смысле?

— Тут, — он ткнул длинным пальцем куда-то в середину статьи, — подробно описан каждый случай, включая то, что Стас несколько раз лежал в психушке. Это в принципе не страшно, ведь туда автоматически запихивают всех, кто хотя бы раз пытался свести счеты с жизнью. Но, согласись, четырежды — это перебор?

Рита взяла в руки журнал, испытывая такое чувство брезгливости, словно он весь был покрыт жабьей слизью. Откуда только они выкопали эту фотографию — ей же лет восемь, не меньше, и на ней Стас похож на потерявшегося щенка! Несколько минут она молча читала.