Читать книгу "Белая ворона - Ника Светлая"

Глубокой ночью Тень ходила под окнами и слушала разговоры людей, непременно о ней. Собаки вместо того, чтобы рвать цепи и лаять, поджимали хвосты и, поскуливая, прятались в будки при ее приближении. «Недоброе поселилось у нас, недоброе», – тут и там слышала она. А ведь она вовсе не хотела этого! Никто не выходил из домов, охваченных суеверным страхом, и только белокурый парень чистил в загоне своего коня и разговаривал с ним с горькими нотками в голосе.

– И все равно, – говорил он, с усердием смахивая щеткой грязь с рыжей шерсти своего коня. – Все равно я выслежу ее! Почему именно Берта, почему?!

И он прильнул лицом к боку жеребца, и плечи его вздрагивали.

– Ведь я любил ее, Рыжий, как я ее любил!

«Странно, – подумала Тень, – почему он любил ее, ведь она не была ему ни матерью, ни сестрой!» И опять понятие «любовь», значение которого так неизменно ускользало от ее понимания, столкнулось с ней нос к носу… Ведь она любила только Лучезарную, и никого больше.

Вчера она застала этого юношу на могиле Берты, он клялся, что отомстит. И вообще в последнее время люди очень оживились, они явно готовились к чему-то. В их сердцах сидел гнев, и Тень видела это. «Они будут мстить? Мне? Как?»– думала она. Никогда она еще не сталкивалась с людьми так близко.

Тень лежала на траве и невидящим взором глядела на мотылька, который покачивался теперь на кончике травинки прямо перед носом у черного единорога. Она была погружена глубоко в свои мысли. На Небе одна за другой зажигались звезды, и белый призрак мотылька совсем не вязался с чернеющим лесом. Странное предчувствие охватывало Тень, тревожило ее. Оно поднималось откуда-то изнутри и разбегалось по ее коже. Она лежала словно в забытьи и будто бы не слышала, как вдалеке раздались голоса и шум шагов, которые все приближались. Где-то между деревьями замелькал свет, но Тень, казалось, этого не видела. Непередаваемое чувство неизбежности, безнадежности удерживало единорога на месте. Между тем голоса все приближались.

Скоро из-за деревьев показались люди. Лес озарился огнем горящих факелов. У нескольких мужчин через плечо были перекинуты старые, местами заржавевшие ружья. У всех до единого на поясе болтались нож и моток веревки. Некоторые шли с железными вилами для уборки сена, другие с косами, третьи с граблями или лопатами, а один старик, диковатый на вид, притащил кочергу.

Они приближались. Среди них было немало женщин, бледных, но решительных на вид. Они шли, негромко переговариваясь, но слова их тонули в гуле голосов. Все ближе. Еще пару секунд, и они увидят единорога! Тень еще успела бы уйти, затаиться, спрятаться!

Но единорог, казалось, не замечала их. Она смотрела невидящим взором совсем в другую сторону. Мотылек порхал уже далеко от нее, где-то между деревьев, играя с появившимися из ниоткуда собратьями.

Наконец произошло то, что и должно было произойти: Тень увидели. Толпа замерла, по ней пробежала волна шепота и возгласов. Затем наступила тишина. Кто-то вскрикнул и показал пальцем на шею единорога, из которой торчала рукоятка ножа. Те, кто были на лошадях, натянули поводья: кони занервничали и стали вырываться. Тень медленно повернула голову и посмотрела на людей, будто не замечая их.

– Какая красивая! – вскрикнула одна из женщин.

Тень посмотрела на нее. Медленно, будто во сне, она приходила в себя.

Люди стояли в смятении и нерешительности, чувствуя уважение и благоговение к единорогу. Никто не нарушал молчание. И вдруг высокий черноволосый мужчина на сером сопротивляющемся коне выехал вперед.

– Вот оно! – крикнул он. – Это чудовище! Гони ее, гони!

– Гони ее! Чудовище! – пробежали по толпе голоса, и все люди, громко крича и спуская собак, побежали вперед.

Воздух наполнился криками, фырканьем лошадей, топаньем множества бегущих ног, лаем и воем собак, которые быстро окружили черного единорога, с остервенением кидаясь на него, но тут же отскакивая назад, не решаясь укусить. Тень вскочила на ноги, из груди ее вырвался грозный боевой клич, заставивший псов отпрыгнуть на несколько метров, а сердца бегущих людей выполнить головокружительное сальто. Она повернулась и бросилась, было, прочь, раскидав зазевавшихся собак, но едва не налетела грудью на острые зубья вил, наставленные ей прямо в лицо. Окружена! Тень быстро развернулась, бросилась в другую сторону, но и там наткнулась на вилы. Люди громко кричали, гоняя ее внутри ощетинившегося круга. Страх, гнев и ненависть охватили черного единорога. С ужасом она ощутила, как рассудок постепенно покидает ее. На миг ей удалось приостановить вспышку яростного безумия, но только для того, чтобы увидеть в потоке людей белокурого юношу на взмыленном рыжем коне, сжимающего в руке старое ружье.

Все снова закружилось в круговороте красок. Она не почувствовала боли, когда кто-то ударил ее лопатой по плечу. Она топтала осмелевших собак ногами, повернулась, опустила рог и, ударив по рукам, сжимающим ближайшие к ней вилы, отбросила орудие в сторону и попыталась вырваться из кольца. Вскочила в толпу, поджимая под себя защищавшихся людей, которые громко кричали от боли и страха. Ничто не могло сдержать ее.

Но в слепой своей ярости она не видела, как рыжий конь, фыркая, пробивается между толкающимися человеческими телами, понукаемый своим молодым всадником. Вот он уже почти рядом. Тень в ярости повернула голову, чтобы укусить коня за морду. Рыжий чуть не по-человечьи взвизгнул, прижал уши и попятился. Единорог щелкнула зубами и потянулась за ним, но вдруг юноша привстал на стременах, перехватил ружье обеими руками и, размахнувшись, изо всех сил ударил ее прикладом по голове. Перед глазами поплыло, и Тень, как когда-то в безумии, провалилась в темноту.

Люди отпрянули, чтобы не быть придавленными падающим телом. Юноша соскочил с коня, передал поводья в чьи-то руки и подбежал к распластавшемуся на земле единорогу. Он коснулся рукой ее ноздрей и, убедившись, что она дышит, выпрямился. Толпа обступила их, не решаясь, однако, приблизиться к единорогу. Вперед протиснулся черноволосый. Он оглядел людей, затем посмотрел на юношу и поверженного врага.

– Чего стоишь? – вскликнул он. – Кончай ее!

Юноша посмотрел на точеную голову единорога, на подрагивающие ресницы, на длинную разметавшуюся гриву.

– Нет, – сказал он, с вызовом взглянув в карие глаза черноволосого.

Тот сплюнул на землю.

– Щенок, – прошипел он, – прочь с дороги.

Он вытащил из-за пояса нож и приблизился к единорогу. Однако парень преградил ему дорогу.

– Сын! Отойди! – послышался из толпы голос его отца.

– Нет! – вскричал парень. – Моя добыча – мне решать!

– Умалишенный! – рявкнул черноволосый, и лицо его исказилось. – Она убила Берту!

– Она – чудовище! – крикнул молодой рыжеволосый мужчина, расталкивая тех, кто был впереди него. – Убила мою дочь! Пусть сдохнет!

– Она – моя! – выкрикнул юноша, лицо его побагровело.